Дипломатия фронтира (СИ) - Денисов Вадим Владимирович - Страница 60

На площади возле красивого крыльца мэрии сидел человек, спокойно рассматривающий проходящие грузовики через оптический прицел винтовки. Ну и хамло!

Раз уж тут так принято, то и я стесняться не буду. Пожилой блондин, с виду большой любитель пива, был одет в клетчатую рубашку и выгоревший почти добела просторный джинсовый полукомбинезон. Другой наблюдатель спрятался за бруствером из мешков с песком, уложенных дугой перед мэрией, больше людей не видно.

Бинокль показал одноэтажное здание голливудской автозаправки с безлюдным провинциальным баром. По периметру — широкий навес для тени, деревьев в поселении практически нет. Как и собственно заправки. Война!

На крыше придорожного заведения торчала высокая мачта радиостанции, там же — стандартный блок автономной системы жизнеобеспечения, состоящий из солнечной панели и двух чёрных бочек с нагретой за день водой.

Видимо решив, что информации ему хватает, флегматичный дедок, прислонив винтовку к скамье, встал и махнул конвою свободной рукой. Опыт проживания на фронтире давно научил его быстро определять, кто друг, а кто недруг, с кем нужно сразу на пальбу выходить, а с кем и на пару и вмазать не грех.

Дино махнул ему в ответ и повернулся ко мне.

— Классно у них!

Да? Не заметил.

За мэрией стоит наблюдательная вышка и пяток небольших домиков. Стиль тот же — жильё, похожее на сараи, и сараи, похожие на общаковые дворовые туалеты. Две большие крашеные ёмкости. Топливные танки?

Малая скорость тащившейся через унылый городок колонны позволяла водителям и пассажирам разглядеть все детали городского хозяйства.

Покосившийся склад старого барахла, что прямо написано на вывеске. Чуть дальше под дождичком в затухающем костре догорал какой-то хлам. Рассохшиеся ящики по соседству сложены ровно, их сжигать никто не собирается. Продавленный матрац, полный клопов, напротив, ожидает своей очереди на утилизацию. На Платформе-5 не принято сжигать отходы, всё идет в дело. Выходит, клопы конкретно достали почивающего на приговорённом матраце. Может себе позволить.

Ясно, община тут не из самых бедных.

Возле двух больших пластиковых баков синего цвета в компании жирных мух сидела блохастая собака, укрывшаяся от капель под навесом. К колонне псина не побежала, учёная. Глянув пару раз в сторону грузовиков, она, как ни в чём не бывало, задумчиво смотрела на огонь… Квинтэссенция собачьей тоски. Символ деревеньки Форт-Манн.

Где-то мычала скотина, плакал ребёнок, визжала бензопила. И над всем этим главенствовал всепроникающий, резкий стук дизельного двигателя электростанции, обеспечивающей Форт-Манн энергией. Длинный пластиковый шланг тянулся от берега реки к электронасосу, ещё пара уходила от агрегата к огородам.

Техника в Форт-Манн тоже имелась. Возле здания мэрии под тенью крыши замер в ожидании работы большой пикап, рядом — старенький французский седан. В открытых дверях одного из сараев по соседству стояли сразу три крутых байка — кто на них ездит, если народа почти не видно?

Как и в Додж-Сити, здесь есть «тук-туки». Конечно, эти чудо-машинки Смотрящие не из Таиланда доставляют, их клепают на месте. Малогабаритные и в то же время мощные мотоциклетные двигатели легко можно получить через терминал. В отличие от своих собратьев из стран ЮВА, где их по праву называют моторикшами, американские тук-туки и выглядят по-американски — шире и длинней, с усиленной рамой и ёмким кузовом. Для пассажиров предназначена всего одна скамья впереди; здесь тук-туки перевозят не восхищённых экзотикой белых туристов, а грузы.

Нет, ребята, всё-таки в моём представлении форт — это нечто капитальное, обязательно с крепким периметром.

А здесь… Колхоз, в общем. Хуторок в кубанской степи, если тут что-то и может ассоциироваться с укреплением, то это мешки с песком. Им бы срубы из солидных стволов, а они обходятся примитивными халабудами, собранными из досок и щитов, оставшихся после разбора тарных ящиков, протащенных через терминал донор-канала…

Я смотрел на всё это и вспоминал слова, что успел сказать перед отправкой усатый сержант.

Река эта вытекает из Ущелья Весёлого Духа в Чёрных Горах и называется Эллис-Крик, а впадает она в большое озеро Мичиган. В ней водится ручьевая форель по сезону, а само озеро круглогодично рыбное. Ещё и поэтому при любых сварах это нейтральная территория, которая кормит Форт-Манн, прибрежную деревеньку амишей Бельвью, город Батл-Крик, что примерно в шестидесяти километрах к северу отсюда, и всех индейцев и фермеров округи.

— Озёрных индейцев мы называем гуронами, хотя кроме них в набегах принимает участие сброд из мохавов… — рассказывал ветеран. — Один раз краснокожие даже захватили большой участок трассы Санта-Фе. Идиоты… Лишь их Маниту знает, что происходит в башке у индейца перед тем, как он схватит топор и отправится в набег! Затем отряд гуронов ночью напал на Бельвью. Ха! Собаки вовремя подняли шум, а амиши — не тот народец, что легко сдаётся! Потом эти морды начали нападать на Форт-Манн, первое поселение белых в районе для защиты торговцев и прочих странников на участке. Тяжёлые были времена, связь с Додж-Сити была полностью прервана. Пришлось нам проводить совместную карательную операцию! Один отряд гуронов перебили полностью, а парочку краснокожих пришлось вздёрнуть на ветке дуба…

В ходе рассказа выяснилось, что вскоре после постановки здесь форпоста переселенцы на юг пошли колоннами. Это обострило ситуацию на Санта-Фе — индейцы регулярно нападали на караваны пионеров и грабили их, уводя с собой молодых женщин и убивая мужчин.

Время было тяжкое.

Для обеспечения безопасности переселяющихся на юг колонистов на побережье появился сначала пост, а затем крошечная морская деревенька Форт-Додж, где и состоялся массовый выход американцев на побережье Южного Океана…

Это был исторически важный момент — предприимчивый скотовод Герхард Синклер построил выше глубокой бухты крытую дёрном хижину, где могли заночевать переселенцы, пастухи и рыбаки, спасавшиеся от шторма. Это была первая гостиница Доджа. Благодаря выгодному положению, реке Арканзас и трассе Санта-Фе место стало популярным среди пионеров. Люди с севера всё прибывали, и позже автономное поселение переименовали в город, а ещё не разругавшаяся Америка стала морской державой.

Городок в степи остался позади.

Старшине лучше бы набрать скорость, световой день не бесконечен. Я всё ещё сидел на пассажирском сиденье и смотрел в окно. Может быть, где-то поблизости всё-таки расположилось боевое охранение форта. Да уж, парням не позавидуешь, потому что дождь уже вваливает в полный рост…

Из их укрытия наверняка отлично просматривается богатая на опасные приключения магистраль, с юга выходящая мимо форпоста на мост, а к северу теряющаяся в прериях. Никого на ней после прохождения конвоя не видно. Тяжёлые капли прибивают пыль грунтовки, и вся поверхность трассы испещрена крошечными кратерами…

В мирное время кроме патрулей да конвоев на Додж-Сити и обратно курсируют одиночные машины торговцев. И ничего, эксцессов почти не бывает. По Санта-Фе на квадроциклах и байках то и дело проносятся группы скаутов, — здешних сталкеров, профессионально ищущих пакгаузы с хабаром. Говорят, что в Чёрных Горах эти отчаянные парни с некоторых пор не работают — с этим надо будет разобраться.

Впрочем, вывоз хабара из дальних ущелий, если кому и посчастливится найти бревенчатую локалку, сопряжён с большими трудностями. Скорее всего, скауты рассудили, что горы никуда не уйдут.

Они постоянно воюют между собой за так называемый Золотой Треугольник — огромную ничейную территорию, зажатую между озером Мичиган, которое раз этак в шесть больше земного аналога, землями вокруг Батл-Крик и гуронов, владениями команчей с юга и турецким анклавом с запада.

С этим озером Мичиган история довольно мутная. Долгое время американцы самоуверенно считали, что даже Великий Ганг берёт начало в огромном озере, даже не удосужившись проверить это на местности. Что за озером к востоку — неизвестно, никто не смог мне ответить.