Дипломатия фронтира (СИ) - Денисов Вадим Владимирович - Страница 28

Корабль английских пиратов!'

Хотели пираты на судно напасть

С лекарством из города Нома.

Чтоб тысяча жителей Доджа спаслась,

Отпор дав проклятью чумному.

И тотчас же братья на вёсла легли,

Стремясь судно первыми встретить.

Энрике и брат что есть мочи гребли

Боясь, что их могут заметить…

Спасли они судно, и город спасли!

И сделали это красиво.

Сквозь годы мы их имена пронесли —

Энрике, Роберто Гарсия!

(здесь и далее стихи Анны Денисовой)

— Совсем ещё девчонка… Ну и что она тут делает? — излишне громко спросил я, внезапно пробуждаясь от потока ассоциаций.

— Поёт, дуралей, что же ещё! — проворчал сбоку один из наиболее близко сидящих к нам посетителей. — Это же наша любимая Лейзи! И её очень уважает здешний народ!

— Но-но! — нахмурился Слени, и непрошеный комментатор сразу поднял вверх ладони.

— Поёт она, вне всякого сомнения, прекрасно. Но возраст! О каких годах ты говоришь, Аб? — с недоумением спросил я уже тише,

— Тут всё просто, первым начал исполнять эту песню её отец, он же её и сочинил.

— И что с ним стало?

— Спился, — без особых эмоций и даже безразлично пожал плечами Слени. — Такое частенько случается с кабацкими музыкантами.

Да… вот и ещё одна грустная история.

Всё это интересно, конечно, но где же мои? Я посмотрел на часы. Неужели в ресторан нужно собираться битый час? Ладно, пока поболтаем, это полезное занятие.

В этом уютном ресторанчике у моря всё шло своим чередом. Посетители вели себя спокойно, хозяин лишь однажды отошёл, чтобы решить какое-то мелкое недоразумение. Наша беседа текла плавно и неспешно, словно морской бриз. Я неторопливо рассказывал новому приятелю, который уже успел немного расслабиться, о том, какой непростой путь мы проделали до этого места.

А он, в свою очередь, делился последними новостями из Батл-Крика — того самого условно нейтрального городка, который постоянно переходит из рук в руки, как свадебная Малиновка из кинофильма, и где люди гораздо лучше осведомлены о реальном положении дел.

Но мне было интересно и другое.

— Как я понял, с пиратами успешно справляются. Коди Такер говорил, что у вас уже организована полноценная береговая охрана.

Хозяин «Лагуны» кивнул.

— Целый флот! Правда, лёгкий, если не считать корвет флота «Монитор». Ты его видел? Он стоит в бухте.

— Дружище, в бухте его нет, сейчас там вообще нет крупных кораблей, — улыбнулся я.

— Нет? Давненько я не выходил на набережную, давненько… Значит, «Монитор» опять ушёл в патруль на новом направлении — к берегам возле Корпус-Кристи, нашей колонии на Южном материке. Информация секретная, но весь город это знает, слухам жить не запретишь, — ухмыльнулся Аб Слени.

— Вижу, забот у Coast Guard хватает.

— Ещё бы! Месяц назад парни в морском бою спалили катер турецких контрабандистов, которые застрелили деревенского рыбака, как нежелательного свидетеля. А потом вытащили из воды парочку негодяев. И знаешь, что мы с такими делаем?

— Что? — поёжился я, примерно представляя ответ.

— Их вздёрнули прямо на набережной, вот тут они и раскачивались на ветру, — он небрежно махнул рукой в сторону широкого подоконника, где я совсем недавно любовался закатом.

— Ого! Но в песне поётся о британских пиратах… Неужели это реальная история, они действительно захватывали ваши лодки и нападали на береговые деревни?

— О-хо! Думаю, что эти чертовы островитяне до сих пор шляются где-то поблизости, хотя на причалах люди поговаривают, что сейчас негодяи начали присматриваться к Южному материку. До этого нас беспокоили турки, а сейчас они чуть ли не каждый месяц привозят морем свои товары, — продолжал мой собеседник, едва сдерживаясь. — Но верить Стамбулу нельзя, потому что эти сукины дети в любой момент могут сговориться с иранцами, и тогда нам точно придется туго… Ещё в самом начале, когда людей в Додже было совсем мало, турки пытались захватить форт Диксон. Тогда-то мы и поставили бревенчатую крепость прямо у дороги. Но турки быстро опомнились. Мы обрадовались, но тут появились эти грёбаные английские пираты, их нападение чудом удалось отбить! Ка-ак дали из пушек!

— Да, я только что слышал песню, где про это сказано… Но какого черта осаждать Додж-Сити? — искренне удивился я. — Они что, думают, что смогут удержать такой огромный город?

— Шантаж и выкуп! — отрезал Аб Слени, нервно приглаживая усы. — Эти морские бандиты рассчитывали, что ребята из Вашингтона, которые очень далеко отсюда, легко отдадут им кучу ценного барахла на морском берегу, лишь бы они свалили как можно быстрее, оставив заложников на месте. Веселые времена были, ничего не скажешь…

— Но чтобы англичане!

— Ты удивлен? Представь, как мы все были ошарашены! В Додже поначалу никто не мог толком объяснить, почему эти придурки решили пойти по скользкому пути… Но я думаю, что у них там, в своем анклаве, случилась какая-то жесть, власть развалилась, и эти чопорные поедатели мерзких пудингов стали настоящими флибустьерами, занявшись ровно тем, чем занимались всегда! Никакой другой причины не вижу. Так что наши республиканцы абсолютно правы, за англичанами нужно следить в оба глаза и спуску не давать! Сразу из пушек!

— Как-то странно… — всё ещё сомневался я. — Британцы всегда были вашими надежными союзниками! Можно сказать, младшими братьями.

— Братьями? Ты сказал, братьями, я не ослышался? Да ещё и меньшими? Скажу тебе по секрету, дорогой Макс, что любая нация, кроме английской, для англичан — очевидно и однозначно низшая. К нам, американцам, они относятся, как к деревенским выскочкам и хулиганам, юнцам без всякого почтения к старым островным пердунам и генетически склонным к авантюризму. Всё время завидуют… Они постоянно стебутся и терпеть не могут шотландцев и ирландцев, презирают французов и поляков, немцев вообще на дух не переваривают. Итальянцев и аргентинцев считают полными деградантами… Про всяких там индусов, китайцев и корейцев, думаю, вообще не стоит говорить, — их они не то, что за второй сорт людей, а вообще за людей не считают! — Туркам, кстати, от них тоже достаётся, особенно страдают небольшие рыбацкие деревеньки…

Он пару раз глубоко затянулся фабричной сигаретой и добавил:

— Вот вы, русские — это те, кого они очень сильно боятся и остро ненавидят, что, на фоне отношения к остальным нациям, практически равноценно уважению. Тут вам повезло, ха-ха! А нам надо быть наготове и при оружии! Вот смотри, что я вчера приобрёл!

На стол лёг большущий револьвер, при виде которого моё сердце затрепетало.

— Возьму? — тихо спросил я.

— Конечно, дружище, но держи подальше от глаз публики, понял?

— Вниз опущу.

Ух, ты! Я всегда был фанатом этих чумовых историй про Дикий Запад, и до сих пор люблю их всей душой. Всегда был ярым поклонником вестернов и остаюсь им до сих пор, хотя, что-то тут вскоре наверняка изменится, да… С малых лет засматривался такими шоу и фильмами, как The Rifleman, The Good, the Bad and the Ugly, Tombstone и 3:10 to Yuma, они оставили неизгладимый след в моей памяти. Так что я хорошо знаком с тем, что такое ковбойские револьверы, винтовки со скобой Генри и пушки возниц дилижансов. По сути, это было единственное оружие, которое меня занимало. И даже таёжно-охотничья зрелость не смогла это изменить.

Однако подержать в руках или хотя бы посмотреть на всё это оружие в руках из-за заградительных, по сути, принципов нашего чудовищного оружейного законодательства я никак не мог — в кино ходи, мальчик.

Но сейчас передо мной лежал настоящий шедевр, один из тех легендарных револьверов, которые оставили заметный след в истории, — Colt Single Action Army, тот самый Peacemaker — «Миротворец», образ которого первым приходит на ум, когда речь заходит о ковбойском огнестреле.