Рыжий: спасти СССР (СИ) - Гуров Валерий Александрович - Страница 11

— Лучшая помощь от тебя, если только ты сама захочешь, это подсказать о том, что делает Витек, и предупредить меня о его очередном глупом поступке, — сказал я.

Катя-то, девушка Витька, его, вроде бы как, в скором времени жена, все равно остается подругой Тани. Хотя после выпускного девчонки и общаются разве что тайком от Витька. А тот как с ума сошел. Вот что «золотой телец» делает с людьми! Получив от меня отставку, а потом еще вдогонку и по морде, он все равно думает силой приобщить меня к своим делишкам.

Илья, Илья… Кто это такой? Насколько серьезный человек? Все, что я о нем успел узнать — он контролирует часть ленинградской фарцы, и далеко не большую ее часть. Длинные у него руки? Но все равно, не стоит прогибаться под изменчивый мир, пусть лучше мир прогнется под нас.

— Так ты поговоришь с Катей насчет делишек Витька? — выкрикнул я в сторону кухни.

— Поговорю! Но она такая… влюбленная в него, слушать ведь не станет, — отвечала девушка.

Я поднялся и, чтобы не надрывать голосовые связки, тоже пошел на кухню. В переднике на голое тело у плиты стояла счастливая девушка с растрепанными светлыми волосами и раскрасневшимися щечками — то ли от стыда за то, что только что вытворяла, то ли от прилива крови после физических нагрузок.

Поддавшись порыву, я подошел и обнял девушку.

— Я сделаю для тебя все, что хочешь! — прикрыв глаза, сказала Таня.

— Все? — игриво спросил я.

— Что, еще раз? — удивленно спросила Таня.

— Ты о чем? — издевался я над девушкой.

Таня зарделась. Я догадывался, что она имеет в виду. Но подумалось о другом.

— Слушай, вот что. Твой отец ведь работает на станции обслуживания автомобилей? — уточнил я.

— Да! Починить машину нужно? Так я договорюсь. Отец любит меня, он сделает все, что я попрошу. И денег не надо, — обрадовалась Таня, которая, видимо, искренне хотела мне угодить во всем.

— Да, нужно. «Волгу» двадцать первую починит? — спросил я задумчиво.

В голове родилась интереснейшая мысль, как сделать маленький шажок на пути своего становления неким авторитетом в ПТУ. В училище есть на балансе «Волга», об этом знают все, особенно была в курсе вахтерша теть Даша. И это головная боль и директора, и комитета по образованию. Машина есть, и не только в моем ПТУ, все профтехучилища в свое время получили такие машины, списанные с таксопарков, но, как считалось, должные ещё послужить на благо образованию.

Только вот незадача… О том, что автомобили, тем более начала шестидесятых годов выпуска, требуют тщательного ухода и периодического ремонта, мало кто подумал. Передали авто — и все счастливы, на бумаге все прекрасно. А денег на ремонт просто-напросто не закладывается. Да и ладно бы ещё деньги, тот же директор училища Семен Михайлович Ткач изыскал бы средства. Но где чиниться? В комитете образования предлагали нам всё сделать у себя, в училище.

Что ж, может, среди педсостава и найдутся умельцы, но детали…

Так что уже за решение этого вопроса я должен заработать определенные очки в свою карму. Решено…

— Так тебе нужно чиниться? — повторила свой вопрос Таня.

— Да! — решительно ответил я.

— Но это будет стоить тебе, чувак… — игриво прищурилась девушка.

— Снимай фартук, отрабатывать ремонт авто буду, — усмехнулся я.

— А он разве сильно мешает? — со смешком сказала Таня.

А жить, как говорится, хорошо. А хорошо жить в Советском Союзе — еще лучше! С красивой девушкой да с венгерской курочкой в духовке — песня, а не жизнь!

— Здравствуйте, Семён Михайлович, — поздоровался я, переступая порог кабинета директора.

Сперва зашевелились усы главного человека в ПТУ-144, и только после я услышал его бормотание. Явно товарищ Ткач был не в духе, даже шахматные фигурки валялись по столу, а пепельница переполнена папиросами. Директор курил 'Беломорканал".

— Сдался ты мне на больную голову! Ещё потом смотри за тобой, чтобы не обидели ребёнка, — не прекращал своё причитание Семён Михайлович, явно навеянное завучем. — Мне тут рота десантников нужна, а не…

— За мной присматривать не нужно. За свои поступки я сам отвечаю. И я не из тех, кого будут бить или унижать наши подопечные, — решительно сказал я.

Я выделил интонацией — конечно, «наши», а не какие-нибудь «ваши». Я здесь, я часть коллектива, со мной тоже нужно считаться.

— Смелый и решительный? — уточнил директор и устало посмотрел на меня. — Так вот тебе комсомольское задание: чтобы сегодня в общежитии ночью не произошло никаких неприятностей! Будешь дежурить на усилении. Нет? Вали тогда на все четыре стороны. Я дам открепление, переведешься на отработку куда-нибудь.

— Если надо и если это входит в мои обязанности, то я буду это делать, — спокойно и уверенно говорил я. — Что насчет перевода, то я не перелет какой. Справимся!

— Потом не жалуйся! — с усмешкой сказал директор. — Экий герой соц труда, ити его мать!

Что в нём изменилось? При первой встрече он показался вполне дружелюбным. Или же тогда посчитал, что мальчик явно передумает работать в подобном вместе?

— Семён Михайлович, прошу обращаться ко мне на «вы». По крайней мере, пока у вас не кончится весь негатив в отношении меня, — решительно сказал я. — А то я ведь тоже могу вам начать тыкать и по имени называть.

Директор аж закашлялся, схватился за трость.

— Обращение на «вы», молодой человек, нужно ещё заслужить.

— Не спорю. Но субординация, она либо есть либо нет. Давайте так, Семен Михайлович, я в общежитие наведаюсь и порядок наведу. Справлюсь — и мы начнем субординацию соблюдать.

Михалыч молчал, обдумывал, но с таким выражением лица, что я даже сразу мысли его прочитал. Мол, пришел такой пострел на мою седую голову!

Наконец, директор крутанул передо мной какими-то листами бумаги.

— Очередное «изнасилование». И ладно бы родители насильника были не против свадьбы, все бы и утрясли. Так нет! Заартачились, Комитетом по образованию и райкомом партии грозятся, — выдал он, соглашаясь с предложенными мной условиями.

Мне нечего было пока сказать на тревоги директора. Так что я поспешил покинуть кабинет. Общага — это отличный шанс познакомиться с коллективом поближе.

Что в такое общежитие студентов, пусть и учащихся, — я знал прекрасно. По молодости бессчетное количество раз лазил к девчонкам в комнату, и это было весело и задорно. Тогда это казалось неким романтическим приключением. Теперь же я понимаю, что это просто дурость. Ноги в гипсе, сломанный позвоночник, разбитые черепа — вот чем заканчивались лазания в общежитие для других парней. Просто всё это замалчивалось. А зря, может, у кого-то вместо бурлящих гормонов победил бы в сознании разум!

В общем, надо пообщаться с ребятами. Понятно, что лазить они не перестанут, но я может с ними своим опытом поделюсь. Мне ли не знать, какой разврат твориться в общаге! Я ведь жил в Москве, был коренным москвичом, а следовательно, первостепенным по важности объектом для многих приезжих девушек. Разное было — на то и молодость.

Общежитие ПТУ-144 выглядело куда как приличнее снаружи, чем большинство общежитий, в коих мне посчастливилось побывать в прошлой жизни. Новенькое, только в позапрошлом году сдано, в десять этажей с балконами Правда, штукатурка и здесь уже кое-где обвалилась, но ещё не критично.

— Милые дамы, здравствуйте! — поздоровался я с вахтёршами.

Вахта располагалась, конечно, прямо на входе в общежитие, справа, в углу небольшого холла, за которым была лестница из десяти ступеней к лифтам. Казалось, что я попал в ботанический сад, столько здесь было декоративных цветов. Но возвышался над всем этим зеленым великолепием метра два в высоту и с приличной кроной лимон. Причем с веток свисали лимончики! А что, кошерно… Выпил, сорвал лимончик, закусил. Ну или чай попить.

И вот здесь, словно на курорте, чтобы спрятаться в кроне дерева от палящего солнца, под лимоном, сидели две дамы. Одна была полной, с окрашенными в жженный светлый цвет волосами и пышной причёской, другая, напротив, худощавая и с короткой стрижкой. Обеим было явно за пятьдесят. И, очевидно, что они своей работой нисколько не тяготились.