Благословенный. Книга 7 (СИ) - Коллингвуд Виктор - Страница 35

* * *

— Да, консул, именно Заальсфельд! Это небольшой городок в отрогах Франконских гор. Вот, извольте видеть…

Генерал Сульт услужливо расстелил перед консулом карту, указывая на нужный пункт.

— Там, знаете ли, имеется деревянный мост через реку Заале; перейдя его, мы выйдем в тыл армии Кутузова. Нам во что бы то ни стало надо захватить город вместе с этим мостом целым и неповреждённым: иначе Кутузов сможет отступить, спрятавшись за рекой Заале. В последнем случае, мы сможем нагнать его только возле Иены, где имеются два каменных моста!

— Неужели мы не сможем устроить наплавные мосты? Заале — не такая уж и широкая река! — недовольно спросил Жубер, поднимая голову от карты.

Генерал Сульт сконфуженно развёл руками.

— Консул, сапёры утверждают, что это невозможно. Течение слишком быстрое, а берега слишком обрывисты.

— Ну, значит, Заальсфельд! Генерал Ланн обладает нравом гусара и сердцем льва — полагаю, он сумеет с наскока овладеть этим городишком!

«И головой осла» — подумал про себя недолюбливавший Ланна начальник штаба, удовлетворённо кивая. На самом деле, он уже спланировал движение таким образом, что именно у этого пункта должна была оказаться левая французская колонна сразу по выходе из городка Графенталь.

Действительно, дойдя до Графенталя 21-го марта, уже утром 22-го Ланн направил свой корпус на Заальфельд. Он прибыл туда за один переход, очень ранним утром 23-го числа. Французские офицеры Вестфальской армии, еще не видевшие неприятеля, с любопытством вглядывались в открывшиеся перед ними дали. Лесистые откосы, окаймляющие Заале, в этом месте удаляются от ее русла, оставив на берегу болотистую равнину, посреди которой и возвышается небольшой городок Заальфельд. Именно там, по данным кавалеристов, находились передовые аванпосты смешанного русско-немецкого корпуса.

Подойдя к периметру высот, с которых начинается спуск к Заальфельду, Ланн заметил перед городом силы русских. Разведка — гусары полка генерала Нивьера — доложила, что в городке стоит корпус генерала Остермана-Толстого примерно в 7 тысяч пехотинцев и 2 тысячи всадников.

— Отлично! Русские занимают совершенно непригодную для боя позицию! Их левый фланг, состоящий из пехоты, опирался на город и реку, а правый фланг, состоящий из кавалерии, простирался на равнине. Прямо над ним нависали высоты, откуда французская артиллерия могла обстреливать его картечью, а позади него протекал заболоченный ручей Шварц, который довольно трудно перейти. Таким образом, отступление принца было обеспечено весьма дурно.

Генерал Ланн немедленно собрал военный совет. У него не было еще под рукой ни корпуса Ожеро, маршировавшего следом, ни даже целиком его собственного корпуса. Все его силы сводились сейчас к дивизии Сюше, 21-й гренадёрской полубригаде генерала Альбера и двум полкам легкой кавалерии, 9-му и 10-му гусарским. Тем не менее, помня о приказе непременно захватить мост, надеясь на опыт и революционный пыл своих солдат, он тотчас начал атаку. Прежде всего, Ланн расположил свою артиллерию на высотах, доминирующих над позициями Остермана, и принялся интенсивно их обстреливать.

Затем он бросил на свой левый фланг часть дивизии Сюше, с приказом сбить русских с занимаемых ими позиций, оттеснить от моста, прижать к реке и уничтожить. В то же время оба гусарских полка бросились в безоглядную атаку: 9-й гусарский должен был снести и рассеять казачьи разъезды, в то время как 10-й призван был ворваться в город, пробиться к мосту и овладеть им, не дав русским сапёрам возможности поджечь его.

Генерал Нивьер оказался на высоте. Он атаковал казаков со всей стремительностью, свойственный лёгкой кавалерии. Обернувшись у гусарам, он показал им саблю, взятую обратным хватом, призывая не рубить, а колоть врага — колотые раны были более смертоносны — и, бросив коня в галоп, возглавил атаку 9-го полка.

Казаки не приняли боя: завидев плотную массу французской кавалерии, они тотчас бросились наутёк. В погоне за ними французы вскоре оказались на улицах городка, а затем — и на мосту. Деревянный настил гулко загрохотал под копытами гусарских коней; задача была выполнена!

Ланн, понимания всю значимость этого пункта, тотчас направил туда полубригаду гренадеров Альбера, приказав ему захватить Заальсфельд, и удержать мост любой ценой. Тем временем, русские стрелки, укрывавшиеся в постройках и ригах вдоль берега, открыли по французским гренадёрам смертоносной точности огонь с тылу. Тогда Ланн приказал основной массе своей пехоты спуститься на равнину и оттеснить неприятельскую пехоту, сбросив ее в реку.

Генерал Нивьер, увидев, что к захваченному его гусарами мосту идут гренадёры Альбера, а основные силы дивизии Сюше напирают на русских стрелков, вновь преисполнился свойственной ему отваги.

— К нам идут на помощь гренадёры! Похоже, компания нами выиграна, ребята — мы взяли ключевой пункт! — воскликнул генерал, обращаясь к своим людям.

— Да здравствует Республика! Да здравствует генерал Нивьер! — раздались вокруг нестройные, но полные энтузиазма крики гусар.

— Но мы еще можем умножить нашу славу! Посмотрите — вот нам, на другом берегу, стоят русские пушки. Они могут помешать переправе нашей пехоты. Атакуем их! Строимся на другом берегу и — марш-марш!

Под градом русской картечи проведя по мосту оба своих полка, Нивьер повёл их прямо на батареи. Второй эскадрон 10-го полка, с места перейдя в карьер, первым бросился в атаку, и…

Затем начался сущий кошмар. Кони, будто бы натыкаясь на непредвиденную преграду, спотыкались и падали, гусары на полном скаку вылетали из седла. Дикое ржание калечащихся коней перемежалось криками людей и свистом картечи; Оказалось, что противоположный берег весь окутан заграждениями из прочной колючей проволоки. Невидимая издали, она оказалась непреодолима для кавалерии: при попытке перерубить ее ударами сабель проволока пружинила, но оставалась невредимой. Откуда не возьмись появились русские стрелки; они начали расстреливать гусар, а затем даже пошли в штыковую атаку, сбрасывая французских гренадёров в реку.

Генерал Альбер, видя, что гусары Нивьера оказались в сложном положении, бросился поторапливать своих гренадёров, дабы быстрее перейти простреливаемый картечью мост.

Но тут случилось непредвиденное.

Когда большая часть полубригады уже была на другом берегу, на мосту блеснуло пламя и раздался страшный грохот. В небо взметнулись доски и обрывки цепей; когда дым над рекой рассеялся, оказалось, что большая часть моста взорвана, а остатки охвачены пламенем!

Два гусарских полка и полубригада Альбера оказались отрезаны на другом берегу Заале, там. где господствовали русские! Тотчас же окресные холмы орасыветились вспышками орудийных залпов: доселе невидимые батареи на склонах холмов начали обстрел окружённых французов.

Тем временем пехота Ланна начала теснить русскую пехоту, оставшуюся на правом берегу. Однако русские, вопреки обыкновению, не вступили в рукопашный бой: отстреливаясь, они подбегали к реке, доставали укрытые у берега лодки и переплывали на тот берег. Оказалось, что гусары неправильно определили количество противостоящих им русских стрелков: на самом деле их едва ли насчитывалось более, чем пара батальонов. Командовавший стрелками генерал Остерман-Толстой энергично и умело сражался за берег, пользуясь всеми особенностями местности: рассеянными тут и там рощами, лужами, разлившимися в результате последних дождливых дней. Он то прятал, то показывал своих солдат, то рассредоточивал их для стрельбы, то выставлял ощетинившуюся штыками массу. Доблестные стрелки, несмотря на численное меньшинство, упорно сопротивлялись, а затем организованно отступили на другой берег.

В результате французские пехотные полубригады дивизии Сюше уткнулись в крутой берег реки и остановились, то время как русская артиллерия, поставленная на возвышенностях за рекой Заале, прямо перед фронтом французов, вовсю истребляла их, осыпая картечью.