Булочка для сыскаря (СИ) - Гусарова Александра - Страница 1

Александра Гусарова

Булочка для сыскаря

Глава 1

Голубой экран мультивида моргнул, и следующим кадром жители Ардона смогли лицезреть улыбающееся лицо племянника Его Величества и главы королевской тайной канцелярии лорда Симеона Овида.

Он, как, впрочем, и всегда, был одет с иголочки: в голубой мундир с белоснежной манишкой, выглядывающей в вырезе пиджака. Волосы были уложены волосок к волоску. А через правую бровь была продета золотая серьга с синим сапфиром посередине. Знак принадлежности к императорской семье. Губы говорившего красиво изгибались в улыбке. И журналисты точно знали, что не один десяток изнеженных девиц упали в обморок от увиденной картинки. Настолько он был хорош.

И лишь те, что вели съемку и видели наследника вблизи, смогли разглядеть, что почти черные глаза смотрели холодно и настороженно.

– Он же глава всех шпионов королевства! – подумали в тот момент журналисты и работники студии. – Поэтому такой жесткий взгляд. Не может человек на подобной должности смотреть, как смотрят на мир изнеженные сынки аристократов. Он человек дела.

– Дорогие сограждане! – начал выступающий свою речь. Подобным обращением он словно уравновешивал всех на одной доске, поднимая низших до себя и опуская высших вниз. Но высшие не обижались. Раз наследник это делает, чем они лучше или хуже? Интересы государства прежде всего! – Я обращаюсь к вам по центральному мультивиду для того, чтобы успокоить разгоряченные последними событиями умы. Преступник, зверски задушивший невинную девицу в Рольской лесополосе и еще двух девушек в подобных местах, наконец-то пойман! Больше маньяков в нашем благословенном государстве не осталось. И с этого дня все граждане могут спокойно и свободно гулять по улицам своих городов. Справедливость наконец-то восторжествовала. Завтра он будет казнен!

Толпа, смотревшая репортаж на городской площади возле ратуши, дружно зааплодировала и начала скандировать:

– Овид! Овид! Наш великий Овид!

Симеон снова растянул губы в улыбке, словно слышал и видел, что происходит на улицах города. И, казалось, он был очень доволен происходящим.

В это же самое время начальник полиции столичного округа Эдгар Фэлкон недовольно скривил губы и посетовал своему напарнику и наставнику лорду Юстасу:

– Сэр Ю, как вы думаете, куда он торопиться? У нас в кои-то веки появилась возможность изучить живого маньяка, его мышление, привычки, методы совершения преступлений. А Овид упорно старается лишить нас этой возможности!

Юстас бросил взгляд на ученика. Эд возвышался монолитной скалой из-за своего рабочего стола. На фоне огромного мужчины даже этот старинный стол казался игрушечным, не говоря про самописное перо, которое с треском сломалось под натиском сильных пальцев. Эта дурная привычка начальства дорого обходилась казне и приносила солидный барыш производителям перьев. Наставник прекрасно знал его взрывной характер и молча решил, что пусть лучше перья страдают, чем все полицейской управление разнесет на щепки.

А с другой стороны, Эд прав как никогда! И чего Его Высочеству так не терпится казнить маньяка? Словно он боялся, что тот сможет испариться через толстые стены главного столичного каземата.

– Похоже, ты не веришь, что это последний маньяк в нашем королевстве? – усмехнулся он, разглядывая напарника.

– Вам же сказали, что в Аргоне маньяков нет! – недовольно скривился Эдгар Фэлкон, герцог Иррида. – Вы же уже поплатились своей должностью за слишком свободолюбивые речи? Поэтому держите язык за зубами, пока господа из службы безопасности не услышали этих крамольных речей!

– Будто ты подобных речей не говоришь! – обиделся друг.

– Говорю, – вздохнул он. – Но мне не хотелось бы лишиться вашего крепкого плеча рядом. А я уж как-нибудь выкручусь!

Силы Эдгара были, конечно, велики, но не безграничны. И сэру Юстасу осталось лишь покачать головой и пожелать, чтобы молодой друг не столкнулся с тем, что пришлось пережить ему в свое время.

***

– Евка! Петрова! Наконец-то! Ты даже не представляешь, как мы тебя заждались! – крепкая фигура помощника прокурора выросла передо мной, не давая пройти в свой кабинет. – Ты даже не представляешь, как я тебя ждал. Точно больше всех!

А я как раз и представляла. И нет, Леня Крупин не был в меня влюблен. В меня вряд ли может влюбиться нормальный мужчина при моем весе в 100 килограмм и росте 175. Мужчины гренадерш не любят. А иным словом обозвать мою корпулентную фигуру вряд ли получится. Просто из районной прокуратуры, в которой я третий год трудилась следователем, меня первую отправили в отпуск в феврале. А Крупин должен был уйти следом за мной. Этим и объяснялась его радость.

– После работы жду в всех в красном уголке! В отличие от некоторых я перед отпуском проставляюсь! – коллега подмигнул мне и исчез за дверьми кабинета. Красным уголком мы называли по старинке некое подобие актового зала в нашем помещении. Откуда пришло это название, я не знала. Но говорили, что так звали места, где проводили агитацию во времена Советского Союза.

Все понятно, коллега опять притащил трехлитровую бутыль со своим самогоном, которую гордо именовал четвертью. Само убойное пойло могло свалить с ног любого, даже здорового мужика. Но как он утверждал, самогон, настоянный на можжевельнике, был не просто спиртным напитком, а самым настоящим жизненным эликсиром. И он им лечил все известные заболевания, начиная от простуды и заканчивая камнями в почках. Как ни странно, последнее он действительно вылечил. Я потом прочитала, что можжевельник растворяет ураты, из которых камни чаще всего состоят. И даже прониклась к этому напитку уважением. Но пить все же не рисковала.

А сейчас сидела, уставившись на гору бумаг, скопившуюся в мое отсутствие. Отпуск был всем хорош всем, кроме того, что дела еще никак не научились делать себя сами. Понятно, что самые срочные вели помощник и зампрокурора. Но основная рутина дожидалась меня.

Я всегда мечтала работать опером. И даже пыталась поступить в школу полиции. Но как оказалось, там нужно было сдавать нормативы по физкультуре. А еще лучше иметь спортивный разряд не ниже первого взрослого. А какой у меня мог быть разряд? Разве что по сумо. Только я этой экзотической борьбой как-то не увлекалась. И когда мне после обычного юрфака предложили должность следователя прокуратуры, даже обрадовалась. Там, слава Богу, брали без нормативов.

А почему в прокуратуре не требовали отменного физического здоровья, я поняла, лишь приступив к работе. Следователь прокуратуры – это настоящая бумажная душа. Нам приносили собранный материал из полиции о наиболее тяжких преступлениях, а я должна была его изучить и вынести решение о том, возбуждать уголовное дело или нет. И если решала возбуждать, то перекладывала пачку документов из стопки с этими самыми материалами в другую под названием «Уголовные дела». И с этой минуты прокуратура включалась в данное расследование по полной.

Если требовалась дополнительная экспертиза, то могла выехать на место преступления. А вот погоня за убийцами – это не наш профиль. И, наверное, это все же к лучшему. Ничего романтичного в подобной деятельности точно нет.

За два с небольшим года я даже привыкла, смирилась и увидела всю прелесть офисной работы. А погони и перестрелки отодвинула на задворки своей памяти. Не женское это дело.

Тем временем рабочий день пятницы клонился к завершению. В обычные дни мы обедали не час, а сорок пять минут. И за счет этого в пятницу заканчивали работу на час раньше. Хотя это скорее теоретически. Приходилось часто засиживаться допоздна.

Вход в прокуратуру был закрытым. То есть посетители сначала звонили в дверной звонок. И в пятницу вечером мы с чистой совестью могли притвориться, что никого нет. Крупин зашел в кабинет и широким жестом пригласил:

– Прошу!

А мне осталось лишь встать, перейти в красный уголок, а потом поохать от шикарного стола, который он для нас соорудил. Да и мысленно позавидовать. Мой отпуск уже закончился. Новый светил лишь через год. А он завтра улетал с семьей в Турцию. И пусть время в апреле было не совсем курортным, но все же это был отпуск.