Хозяин леса (СИ) - Дай Андрей - Страница 45

Для привала мы выбрали не то чтоб полянку. Просто деревья в этом месте стояли чуть шире. Но и этого было достаточно, чтоб отсюда было видно небо. А вот наши «гости» под прямые лучи местного светила выходить не спешили. Стояли на самой границе света и лесной тени. Словно за стеклом.

Но стекла не было. И граница существовала только в моем воображении. От того было страшно. Старое, почти позабытое чувство для фаталиста, сумевшего пережить несколько десятков военных конфликтов. Но одно дело погибнуть у всех на виду, в бою, за идеалы чего-то там, как герой, и совсем другое — в глухом лесу, от клыков собаки — переростка. Потому что ну не могут же волки вырасти до таких размеров⁈ Правда? Это уже не волк получается, а какой-то медведь.

Потом припомнил, что кроме меня там еще и две беззащитные девочки присутствовали. И если не смогу защитить, то их ничто уже не спасет.

— Хрена ты здоровый, — прохрипел я. Во рту внезапно пересохло. — Познакомиться пришел?

Вспомнилось прочитанное. Что, мол, в теплое время года волки на людей практически не нападают. Пищи в лесу много, и выходить к людям нет никакого резона. Сами же человеки в дебри тоже лазают не часто. А я вот залез. И на меня смотрели, как на ходячий кусок мяса. Потому что это они тут хозяева. Ничего крупнее волка люди на Аврору не завезли. У серых тут просто нет естественных врагов. Единственное что: бояться людей мы все же волков научили. Иначе тварь атаковала бы сразу. С ходу.

Штурмовая винтовка — это серьезное оружие. Если попасть в жизненно важные органы, одного заряда достаточно, чтоб убить человека. А вот с волком, величиной с медведя, я бы уже ничего не гарантировал. Наверняка, у него и шкура толстенная, и мышцы будут препятствием, и кости крепкие. Я, конечно, прицелился. В голову. Если Удача была бы на моей стороне, был шанс покончить с монстром быстро.

Но было жутко. Много читал о повадках зверей. Может быть даже — слишком много. Поэтому знал, что хищник не станет стоять на месте и ждать, пока пули испарят его мозг. О, нет! Он будет двигаться. А о том, каким ловким может быть волк в естественной среде обитания, написано множество слов.

— )()^*^$# — заверещала в голове Валькирия, и отважно кинулась на волка.

Я уже продавил первую отсечку ударно спускового механизма, готовясь стрелять. Жалко, конечно, было обитателя моего леса, вот так — бездарно, ни зачем, убивать. Но Лилу и себя самого было жаль еще больше. Зачем зверь вообще пришел? Уж не матерому хищнику не знать, что здесь расположились люди! Мог ведь как-то обойти это место стороной.

Но в прицеле мешалась белка. Отважная воительница с разбегу взлетела на голову волка, и вцепилась ловкими лапками в уши. И смотрелась там, на лобастой башке монстра, маленькой и беззащитной. Но теперь я боялся попасть и в нее.

— Человеки! — продолжала вещать хвостатая берсеркерша. — Это )()^*^$#! Она пришла на вас посмотреть.

— Чего? — прошептал я, опасаясь громкими звуками спровоцировать зверя на атаку.

— Это мама-волк, — снисходительно пояснила, как ребенку, белка. — Показывает вас щенкам.

Господи! Так зверь здесь еще и не один? От страха у меня даже на спине волосы дыбом встали. Вероятность отбиться от целой стаи с одной винтовкой стремиться к нулю.

— Мама-волк, это человеческая самка. А тот большой — самец. Можешь их понюхать. Они теперь тут живут. Их нора у водопада.

Волчица плавно, как тень, сдвинулась с места, и всего в несколько шагов оказалась возле Лилу. Я похолодел. А малая, кстати, вообще не испугалась. Во всяком случае, я бы вряд ли сумел себя заставить прикоснуться к чудовищному монстру. А малявка волчицу еще и погладила.

— Мягонькая, — прощебетала журналистка. — Большой пушистик. Покатай меня, мама-волк?

Быть может, сказки о пресловутой Маше и трех ее медведях, имеют в основе правдивую историю? Может, нашлась в дремучем средневековье маленькая отважная деточка, которую проще было накормить и с ней поиграть, чем пережевывать? Могло ли такое случиться, что ребенок просто не осознавал опасности от встречи в лесу с истинным хозяином леса?

— Не сожрет? — спросил я Вальку, когда мелкая, оседлав хищницу, умчалась вглубь леса.

— Нет, — взмахнула пушистым хвостом белка. — Мать-волчица учит щенков охотиться. А вас они не едят.

— Почему? — удивился я.

— Запах. Вы пахнете не вкусно. Чихать тянет, — в подтверждение своих мысле-слов, Валька тут же чихнула. — Вот.

— Ну спасибо, — скривился я. — Воняем, значит? Да вы с волками тоже не ромашками пахнете.

— Все здесь имеют тот запах, который должны, — после долгих раздумий, выдала, наконец, Валькирия. — А вы — нет. Ты, самец. А пахнешь мертвыми камнями. Почти, как эта твоя палка-громыхалка. И еще — сухой травой. Вот.

— А Лилу? — продолжил допытываться я.

— Она пахнет нездешними цветами. Немного — кровью, и еще чем-то непонятным.

— Ясно все с вами, — вздохнул я. — Много в лесу волков?

— Ага, — согласилась белка. — Много. Щенки еще вот родились. Стало совсем много.

— Больше, чем пальцев на лапках?

— Пальчиков на лапках столько, сколько нужно, — возразила тварюшка. — Если станет меньше, будет плохо. А волков — много. Больше, чем нужно. Не бывают сытые. Всегда голод. Всегда потом.

— Скажи матери-волчице, чтоб приходила, если станет совсем потом. У меня и для ее щенков найдется еда. Не всегда. Но им хватит стать сытыми.

— Скажу… Орехи им дашь? — и подозрительно прищурилась. Белка, изображающая из себя детектива, выглядела донельзя уморительно.

— Нет, — засмеялся я. — Орехи для белок. Волки же мясо любят? Вот мясо и дам.

— Орехи для белки, — кивнула белка.

— А что волки едят? На кого охотятся?

— Зайцев много. Зайцы глупые. Далеко от нор не уходят. Там Мать-волчица их и ловит.

— А олени? Олени в лесу есть?

— Олени?

— Большие. С рогами.

— С рогами, но маленькие — есть. Их волки почти не едят.

— Почему?

— Маленькие, но быстрые. Даже я не догоню. Плохие только не бегают. Плохих волки едят.

— Больные?

— Плохие. Слабые. И пахнут… фу.

— Больные, — кивнул я сам себе. — А их много? Маленьких с рогами?

— Не. Не много. Травы много. Они траву едят. Можно и больше. Травы хватит. Потом нет.

Забавный метод подсчета. Похоже, с математикой у белок не очень, и думают они другими величинами. Вроде того: сможет ли лес прокормить такое количество особей. Много — значит — нет. Мало — значит — да. Вот и вся арифметика.

— Скажи этим, с рогами: если травы не будет хватать, я помогу. Привезу траву. И соль. Они же должны любить соль?

— Они не верят словам, — печально вздохнула Валька. — Никому не верят. Дашь соль? Я им отнесу, и скажу, где нашла. Они придут. Не смогут не придти. Соль сама приведет.

— Хорошо, — хмыкнул я, морща лоб. Теперь нужно было придумать, как сделать из обычного порошка соли один большой кристалл. Не понесет же белка в лапках кулек с оленьим лакомством⁈

Вернулась счастливая Лилу. Ее «лошадка» счастливой не выглядела. Но и не жаловалась. Просто, в один прекрасный момент, волчьей семьи на полянке не стало. И снова я удивился. Огромная мама-волчица, и трое ее щенков, величиной с датского дога каждый, просто растворились в сумраке леса. Вот были, и вот — их нет. И ни единая веточка на кустах не шелохнулась. Призраки. Самые настоящие.

— У них потом, — пояснила Валька. — Пошли зайцев смотреть. Щенки будут учиться ловить добычу.

— Ясно, — хмыкнул я, поднимаясь на ноги. — Пошли дальше.

Честно говоря, всякое желание продолжать прогулку пропало. Мелкая набралась впечатлений и фотоматериала на год вперед. Да и видно было, что девчушка утомилась. Я привал устраивал, чтоб передохнуть, а оно вон как вышло. Вместо расслабона на солнышке, журналистка в родео на волках поучаствовала.

В общем, дошли мы до того места, где сосновый бор кончался, и плавно переходил в обычный лиственный лес. Дубы, платаны, тополя и еще что-то неопознанное. Я бы с удовольствием подошел поближе к неизвестным деревьям, листья бы разглядел, кору бы потрогал. А без удовольствия — как-то не хотелось. Тем более что быстро выяснилось: это вам не сосны. Просто так гулять там не получится. Это скорее полоса препятствий, чем филиал городского парка. Сгнившие и вполне еще крепкие, но уже успевшие завалиться стволы образовывали такой бурелом, что нечего было и думать туда соваться в розовом костюмчике.