Серж. Книга 2 (СИ) - "MAX67" - Страница 9

— Вы уже умеете очень многое и превосходите многих. За оставшиеся дни мы кое-что подправим, отточим и, конечно, научим новому — тому, что умеют единицы.

Капитан, одетый в такие же шорты, как и парни, бежал последним по тропе Че Гевары. Парни легко преодолевали маршрут, уже не сбивая дыхание на подъёмах и спусках. Любые препятствия руки и тело чувствуют ещё до прикосновения. Ловушки и сюрпризы обнаруживаются сразу и либо обезвреживаются, либо преодолеваются. Капитан смотрит на ровные, уверенные движения парней и прячет улыбку. Эта троица оправдывает его ожидания.

Пройдя тропу, ребята ползком преодолевают проволочные заграждения и, минируя цистерны, растворяются в джунглях… А вечером — стрельба из всего: пистолеты, автоматы, миномёт — это уже привычное оружие. Все цели поражаются с первых выстрелов в любых условиях, и неважно, день на дворе или ночь…

После завтрака капитан приказал построиться перед дорожкой, усыпанной сухими листьями и мелкими осколками шифера. Парни с интересом смотрели на этот, вроде бы, мусор.

— Какие у вас предположения? — улыбнулся капитан.

— Мусор убирать будем, — прищурив один глаз, произнёс Игорь.

Капитан остановился и всмотрелся в лицо говорившего, стараясь понять: шутит он или говорит серьёзно. Улыбнувшись, качнул головой…

— Как преодолеть это препятствие, которое издает звук…

— Намочить листья… Или дождаться дождя… — предположил Игорь.

— Хорошее предложение, но ждать дождя мы не будем. Сейчас мы покажем вам, как преодолевать подобные шумные препятствия, — капитан кивнул.

Четверо кубинцев, одетых в шорты, вышли из-за спин парней. Автоматы заброшены за спину. Они легли за пару шагов до препятствия и начали медленно двигаться, проверяя пространство на наличие растяжек и мин. Перед самым препятствием из шифера и листьев чуть приподнялись и, оперевшись на два пальца руки, начали переносить вес тела. При этом остальными пальцами аккуратно раздвигали листья и кусочки шифера. Освободив пространство, коснулись почвы всей ладонью. Вес тела переместился вперёд. Бойцы зависли над листьями, ладонь чуть оторвалась от земли, и нога, медленно сгибаясь, встала на кончики пальцев под ладонь. При этом рука не убиралась, пока стопа не заняла её место…

— Это называется «идти след в след за ладонью», — произнёс капитан.

— Так лошади ходят и верблюды, — сказал Седой. — Серж, у тебя какая нога задняя?

— Командир, я ж не верблюд, — улыбнулся Сергей.

— Судя по тому, что мы видим, сейчас все ими станем.

Со стороны кубинцы были похожи на больших ловких кошек. Плавные, медленные движения — рука, нога… При этом никаких звуков, даже дыхания не слышно. На обнажённых телах — вздутые мышцы и вены. Парни смотрели на бойцов и понимали, что всё это очень и очень сложно. Все движения синхронны, а взгляды устремлены вперёд, туда, где должен быть противник. Когда первый начинал убирать ногу, одновременно с его движением следующий ставил руку.

— Ракета, — отдал команду капитан.

Кубинцы медленно и плавно начали опускаться, будто воздушный шарик, постепенно сдувается. Бойцы замерли в том положении, в каком их застала команда. Опав, они зависли над листьями — всего в паре сантиметров от них.

— Потухла…

Кубинцы плавно приподнялись и продолжили движение. Такое плавное отжимание и удержание собственного веса требовало великолепной физической формы. Отрезок в десять метров бойцы преодолевали почти двадцать минут…

Даже на тренировках кубинцы работали с полной отдачей, будто в любую минуту могли засвистеть пули. И это вызывало уважение к этим парням.

Через десять минут оставшаяся троица уже сама пробовала этот метод передвижения, и шутить им больше не хотелось.

Времени оставалось всё меньше. Днём парни тренировали новый способ передвижения, а ночами стреляли и периодически атаковали аэродром, нефтехранилище или батальон. Втроём это было делать сложнее. И это были не ознакомительные занятия типа: «Посмотрите, как это можно сделать малым численным составом» — это было практическое натаскивание с привитием устойчивых навыков. Результаты устраивали инструкторов, и они, довольные, улыбались.

Самое интересное, что при возросших нагрузках начало появляться свободное время — немного, но это было время для общения. Парни садились в кресла, расставленные на помосте, пили кофе, и обязательно появлялся кто-нибудь из инструкторов. Общались обо всём подряд. Это была замечательная практика по кубинско-испанскому.

Глава 5

В костре потрескивают поленья, огонь поднимается вертикально, освещая лица сидящих вокруг. Капитан, взяв палку, пошевелил угли, и сноп искр взметнулся к небу, усыпанному звездами. Подняв голову, кубинец всмотрелся в лица троих парней из далекой северной страны, молча смотрящих на огонь. О чем они думают, глядя на пламя?

— Тогда была точно такая же ночь… — тихо начал капитан свой рассказ. — На этом же месте горел костер, вокруг сидело много молодых людей. Мне тогда было девятнадцать, и у меня только родился сын…

Капитан поднял лицо к небу, глубоко вздохнул.

— Команданте всматривался в лица собравшихся своими пронзительными глазами. «Здесь собрались лучшие из лучших. Здесь те, которые, не задумываясь, умрут ради счастья других», — произнес Команданте. Сидящие вокруг ловили слова человека, которого они любили и уважали. Ради которого умрут, не задумываясь ни на секунду. Аргентинец, по праву один из любимых сынов Кубы. Его возраст — это золотая середина между молодостью и старостью. «Завтра мы все будем далеко. Но одного человека я не возьму с собой… У тебя уже есть боевой опыт, но у тебя нет опыта любить своих детей», — произнес Команданте, глядя на меня. Для многих это прозвучало бы как приговор… Он знал, что я с готовностью отдам за него жизнь. Но он так же знал, что ради него я обязан жить. «Я всегда буду с тобой. Здесь, на этой тропе. На этом месте, где горит костер. И даже когда ты будешь вести по тропе новых, молодых, честных и неиспорченных бойцов. Тебе я поручаю быть и жить, вести подготовку тех, кто готов умереть ради жизни».

Капитан замолчал, поднял голову к небу. В его глазах блестели слезы. Парни, как завороженные, смотрели на капитана. Сегодня он привел их, уже своих учеников, в место «Партизанского очага Че Гевары». Капитан прикрыл глаза, успокаиваясь, и тихо продолжил:

— Когда из Боливии пришла весть о гибели товарища Че, я, сраженный этой вестью, пришел сюда — туда, где Команданте отдал мне свой последний приказ. Я развел костер… и встретился с ним. Я осознавал, что его уже нет в живых. Но это был он! Че умер… Но я его часто вижу на тропе. Я советуюсь с ним. Он — защитник слабых и угнетенных, он — лидер целых поколений, он — борец во имя истины и добра… — Капитан снова замолчал.

Взяв пару поленьев, он подбросил их в огонь. Искры взметнулись к звездам, а пламя жадно лизнуло сухую древесину, огонь ярко осветил присутствующих.

Трое молодых парней слушали капитана. Они знали его как конкретного человека, прекрасно разбирающегося в военном деле. Он воевал, был ранен… Седая голова и красивые, черные, пронзительные глаза, умеющие пробраться в самую душу. Он говорил, подняв глаза к небу, а на щеках танцевали всполохи костра — партизанского костра Че Гевары…

Эта ночь стала апофеозом веры капитана в этих троих парней, а его рассказ наполнил новым смыслом все дни, проведенные на Тропе Че Гевары.

Утром автобус отвёз ребят в столицу. Старый город с огромным количеством людей, машин, суетой и шумом произвёл на парней сильное впечатление после джунглей. Парни радовались встрече со своими товарищами из группы.

— И чем вы тут занимались? — Седой смотрел на улыбающихся ребят.