Совершенно несекретно (СИ) - Иванов Дмитрий - Страница 6

Не приняли! Ладно, учтём. Горбачев, кстати, во время голосования сообщил, что Моссовет разрешает собираться в Лужниках:

— Указ не запрещает проведение митингов, — заметил Горбачев. — И отказов было не более пяти процентов.

На этом торжественном моменте в зале появилась Лена. Она с трудом протиснулась на своё место, и вид у неё, мягко говоря, неважный. Явно не выспалась, а главное — на скуле, вроде как, синяк. Замазала, конечно, но под тонким слоем пудры виднелась ссадина.

— Привет! Ты чего так поздно? — шепчу я.

— Проспала, будильник соседка выключила. Сама ушла, а меня не стала будить! — пожаловалась девушка.

— Врезала тоже она? — я решил всё-таки не делать вид, что ничего не заметил.

— Ей тоже досталось! — буркнула прокурорша.

— А вы из-за… — попытался спросить я, но вынужден был прерваться: на сцену вышел наш красноярский депутат.

Мы с ним, кстати, летели вместе. Некто Барковец из Саяногорска, который работает в «Саянмраморе». А вышел он по поводу Вепрева — нашего любимчика Горбачева. Вообще-то, этот герой труда — дядька хитрый, себе на уме, но умный, и хозяйственник хороший. И совершенно справедливо, что он стал одним из трех кандидатов в Верховный Совет.

Да, у края квота — всего три человека, и одно место товарищ Воротников, со слов выступающего, предварительно перед съездом утвердил за Вепревым, а сейчас, говорит, нет Вепрева в списках! Вот Барковец чего и вылез, собственно! Я быстро просматриваю списки, которые вместе с блокнотом депутата лежат у меня на коленках. Точно! Вместо трёх человек наших красноярских всего два в совете Союза! Хм… Ну, есть же Шенин на съезде, пусть разбирается.

Оборачиваюсь к Ленке и пытаюсь узнать, что у неё случилось с соседкой, но та уже надула губы и на контакт не идёт. Обижена за невнимание? Тьфу. Я всё понимаю, но я сюда приехал работать, в том числе отстаивать интересы земляков, а не шашни разводить!

Затем слушаю депутата от моей родной Ростовской области — рабочего с «Ростсельмаша». Тот просит, а точнее, требует кого-то там избрать в Верховный совет, из тех кого обломили.

— Народ не может ошибаться! — уверенно заканчивает речь земляк.

Честно говоря, скукота. Нет у меня той восторженности, которая буквально витает в зале. Да что там в зале — во всей стране!

Перерыв двадцать минут. Ленка удрала в туалет, а я оглядываю зал в поисках Генки и Ильи. Нашёл их быстро. Как не заметить две башни? Они и так выше всех, а тут ещё и сидят рядом, видимо, обменялись с кем-то местами.

— Слышали про митинг, который якобы разогнали? — опередил меня Лешнёв.

— Ну, — подталкиваю мысль кореша я.

— Лозунги там откровенно антисоветские были, почти как в Тбилиси! Армию ругали, говорят. Ой, доиграются наши в демократию, — мрачно пророчествует Генка.

— Так, а кто нам мешает придти вместе с тем же Сахаровым на митинг и самим выступить? — намекаю я.

— Заплюют! Я был на митинге, который двадцать первого в Лужниках прошёл. Ветерану войны, сам видел, и слова не дали сказать! — Илюха осторожен и в словах, и в действиях — молчит. А мы сейчас в туалете дела свои делаем.

— У меня и листовка осталась с этого митинга!

Читаю на бумажке: «21 мая в Лужниках митинг… Демократия и единство против дубинок и газов… Карателей под суд». Организаторы — думаю, тот самый мемориал. Хотя не уверен, их там как собак нерезаных было: «Клуб демократическая перестройка»… и подобное. Нахрена он с собой это таскает?

— Ну, позвать друзей, ваших же афганцев. Пусть им в лицо скажут, что не так с армией.

— Да, мы опять тут до ночи просидим, — напоминает Генка. — А мысль хорошая! Обмозгую с друзьями.

Генка на фоне почти аполитичного Ильи смотрится выгоднее — всё-таки Илья при таком родственнике постоянно держит в уме, что не надо никуда лезть. Мд-а…

Глава 4

Глава 4

Держу в руках тонкие листы бумаги со списками кандидатов в Верховный Совет. А это, надо сказать, больше полутысячи человек! Предстоит задача непростая: вычеркнуть лишних, ведь голосуют не «за», а «против». Этот процесс отнимет не только много времени, но и сил, поскольку нужно будет вдумчиво разбираться, кого оставить, а кого нет. Есть, конечно, и простые задачи. Например, у белорусов — десять мест, и ровно десять кандидатов. Никого вычёркивать не надо, всё предельно ясно. Такая же картина на Украине и в Узбекистане.

А вот Москва, как всегда, отличилась. На 29 мест у них 55 кандидатов. Придётся повозиться, чтобы оставить достойных. Тут же в списках и БН, например. Хотя, стоп… вру. БН — он же Борис Николаевич — заявился не сюда, а в Совет Национальностей. Там, кстати, на десять мест всего одиннадцать кандидатов. Но вот что удивляет: как Москва умудрилась выставить такое количество кандидатов?

Мы же собрались в фойе своей небольшой группкой депутатов от Красноярского края. Место возле лестницы стало нашим импровизированным штабом, где кипели обсуждения. Шенин, как всегда, уверенно и аргументированно, разложил всё по полочкам. При этом он не просто высказывал своё мнение — это был почти инструктаж. Подробно и дотошно он объяснял, за кого стоит голосовать в спорных моментах, и почему.

Послушать его было полезно, даже если я уже определился с выбором. А вообще, голосование должно быть тайным, строго в кабинке. Но на этот раз нам разрешили заполнять бюллетени где угодно. И, если честно, это было правильное решение. Я представил себе очереди к кабинкам голосования — как в Мавзолей, растянувшиеся на десятки метров. Это же сколько времени бы ушло⁈ Теперь стало всё проще: хочешь — стой в углу, хочешь — садись за стол. Главное, чтобы бюллетень оказался в урне. Такой гибкий подход позволял не только сэкономить время, но и избежать ненужной толкотни.

Но заполнить эти бюллетени оказалось не так-то быстро, как казалось на первый взгляд. Проще всего было разобраться с красноярскими депутатами. Здесь: я сам, Карамчаков, Монго из Эвенкии — он, кстати, тоже избирается в Совет Национальностей, ну и ещё три человека от края в Совет Союза во главе с Вепревым, которого, к счастью, восстановили-таки в списках.

Я бы добавил к ним ещё, например, Астафьева — нашего мэтра-литератора. Формально он избран от Союза писателей, но держится в основном с нами. Чаще всего его можно увидеть в компании Солнцева, тоже писателя, хотя, точнее сказать, поэта. Я, правда, ничего из его творчества не читал, но люди говорят, что он действительно хороший поэт.

Кроме известных в крае людей, от нашего региона в Верховный Совет прошли и так называемые «свадебные генералы». Например, командующий ракетными войсками генерал армии Максимов. Этот человек к Красноярску никакого отношения не имеет, но, видимо, кому-то так удобнее.

— Ну что, Толя, меня-то, надеюсь, не вычеркнешь? — с улыбкой обратился ко мне Павел Иванович, мой земляк, ветеран войны. Этот человек прошел почти всю войну — от первых дней до Сталинградской битвы, где получил ранение.

— Что вы, Павел Иванович! — неподдельно возмутился я. — Это будет политически неправильно!

Всё-таки кроме своего статуса ветерана, он был ещё и большим любителем бокса, а также бывшим сотрудником МВД. Уважение к таким людям у меня было искренним.

— И меня не надо черкать, — шутливо вставил Владик Якутис, который тоже значился в списке Верховного Совета.

Этот парень тоже мне запомнился — он усердно пытался споить меня в самолёте, когда мы летели в Москву. Весёлый, общительный, но напористый до невозможности. Владик избирался от Богучанского района, где он работал бригадиром в леспромхозе.

Всего семь человек будет от края в Верховном Совете. Ну, вернее, семь, если считать этого самого Максимова. А так, седьмой — депутат от Таймырского округа. Тоже наш, но, если честно, больше географически. Таймыр — это особый регион, с его вечной мерзлотой и северным укладом жизни, а в остальном мы вроде как одна команда, хоть и довольно разношёрстная: от героев труда до писателей, военных и молодых депутатов вроде меня.