Совершенно несекретно (СИ) - Иванов Дмитрий - Страница 26

Прости господи, ну и мордень у тебя, — перекрестилась почему-то на католический манер бабуля.

А может, и знает она кто такие «оглашённые», ишь как крестится на автомате.

— Пся крев! — крикнул я бабке вслед, надеясь, что та полька.

— Матка боска! Поляк? — спросила у меня невысокая девушка лет двадцати, явно не местная.

Вместо ответа я развернулся и показал спину с надписью «СССР».

— Гиде… гиде… мала грузи… грузиан… грузейная улица твенти севен? — коверкая русские слова, спросила девица.

— Вам нужен собор на этой улице? Так он не действует, — на хорошем английском ответил я.

Мимо этого Римско-католического собора я минут пятнадцать назад проходил, но отсюда его и не разглядишь. Шпиль-то главный снесли ещё во время обороны Москвы — в целях безопасности, чтоб он для люфтваффе не маячил ориентиром. Но если повертеть башкой, то собор увидеть все же можно. Кстати, само здание по назначению давно не используется. Хотя позже, в будущем, я видел, может, и по афишам, что там работал орган, а значит, здание, вероятно, вернут католикам. Впрочем, в Красноярске тоже есть органный зал, но он принадлежит филармонии, и службы там не проводят.

— Ду ю спик инглиш? Май нейм из Анна Романюк, — обрадовалась девушка и попросила проводить её к собору.

Чего бы и нет? Девушка вроде симпатичная.

— Я из Польши. Приехала в Моссовет. Мы готовим прошение вернуть здание католикам, и возможность проводить там службы, — на ходу быстро пояснила мне Анна.

— А чего тебя-то отправили? По-русски ты, я смотрю, не особо… — косо глянул я на неё.

— Пятёрка в школе была, — смутилась моя новая знакомая. — Но давно учила… Забыла уже.

— Так уж и давно, молодая ты! — не верю я, так как девица на вид совсем молоденькая.

— А отправили меня, потому что у меня дядя — священник, — пояснила явно привычная к комплиментам полячка.

— А-а… по блату, значит, — буркнул я себе под нос, но спутница меня расслышала и поняла.

— Ты не подумай! — вспыхнула она. — Он меня отправил только потому, что я в Польском доме работаю… Это такая организация у вас тут, в Москве. А дядя у меня строгий! Он в восстании польском участвовал… Потом из концлагеря сбежал. А сейчас — епископ.

— У меня тоже бабушка воевала. Снайпером была! — зачем-то похвастал я. — О! Почти пришли. А вон в том доме Высоцкий жил. Слышала?

— Да! В запоедных и димучих сташных муомских лесах! — игриво спела Анна.

— Всяка нечисть бродит тучей, на проезжих веет страх, — подпел ей какой-то небритый бухой пролетарий, идущий недалеко от нас.

Пролетарий Анне не понравился. Она вжала голову в плечи и схватила меня за руку, признавая тем самым, что защитить от пьяного я сумею.

Прохожий торопился в рабочую общагу, которая занимала часть здания собора. Остальное, наверное, занимал НИИ «Мосспецпромпроект». Судя по табличке.

— Как красиво! — восхищённо произнесла Анна, разглядывая величественное здание.

— Да, есть такое… — согласился я.

Полячка достала фотик и стала делать снимки.

— Давай тебя на фоне собора сниму? — предлагаю ей.

— Вот сюда нажимай. Только осторожно — камера не моя и очень дорогая, — протягивает импортную технику гостья столицы.

— Хрясь! — невзначай бьёт по руке девахи ещё один пролетарий — седой и тоже пьяный. Ему, видишь ли, край башки понадобилось именно между нами протиснуться по пути в общагу.

Ловлю фотик в шпагате почти у земли, больно ударившись коленом об асфальт. Был бы я в брюках — хана аппарату! Да и брюкам была бы хана. Правильно я переоделся!

— Цел? — кинулась ко мне Анна.

Но, разумеется, её волновала не моя коленка, которая может, даже и в кровь разбита, а дорогое изделие польской промышленности.

Идём в гостиницу, где Анна остановилась. Гостиница — кооперативная, что редкость ещё в Москве, и польская делегация обосновалась именно там. Я рассказываю про Съезд, хвастаясь, что, мол, депутат, а не просто так по Москве разгуливаю.

— Только значка ещё нет, — честно признаюсь. — А вот удостоверение — готово, забрать надо.

Анна уважительно кивает.

— А у нас тоже выборы скоро, четвёртого числа! — сообщает она. — Я тоже кандидат, между прочим. Завтра уже в Варшаву улетаю.

— Выборы? Расскажи!

— В Сенат! У нас теперь он будет верхней палатой, а сейм — нижней. Так вот… я от «Солидарности» баллотируюсь! Нас впервые допустили!

Стоим в фойе гостиницы между двумя дверьми и разговариваем.

— Зайдёшь? — предложила Анна, прильнув ко мне горячим телом и показывая ещё одно преимущество спортивного трико перед брюками.

Но новость, что Анна в «Солидарности», отбила у меня охоту даже к флирту… Вот как — значит, уже в этом году Польша начнёт разваливаться и выходить из соцлагеря!

— Не могу. Завтра на Съезд рано утром.

Анна смотрит непонимающе — польская красотка явно не привыкла к таким отказам, но руку убирает.

Меня отпускают. Надеюсь, с сожалением… Впрочем, контактами мы обменялись, да и скоро Аня будет в Москве работать, так что до окончания Съезда ещё можем увидеться. Хотя там у них два тура — может, в первом её и не выберут.

Кстати, надо бы узнать, когда у нас закончатся заседания Верховного Совета. Сам Съезд — девятого, это помню точно. Но вроде бы там несколько заседаний Верховного Совета будет уже после. Первое заседание уже известно — 12 июня.

Однако я сам себя поймал в ловушку — теперь придётся на эти заседания летать. Ладно бы подряд их провели, а если с недельным разрывом? Буду жить в аэропортах! Ну или тут, в гостинице торчать, чего совсем не хочется. Да и дома дел по-прежнему много.

Одно радует — здание крайкома КПСС у нас недостроем не останется, как в моей версии истории. Уже отделка полным ходом идёт, коммуникации тянут. Ох и хлопотно моему хозуправлению! Правда, новый зам сильно меня разгрузил, но полностью заменить не может. Так что возвращаться в Красноярск придётся в любом случае. Девятого вечером — домой. Двенадцатого — обратно в Москву, билеты уже через Аньку заказал.

Вечером решил посмотреть футбол. Наша сборная играла с исландцами и позорно сгоняла ничейку: один-один. Впрочем, на чемпионат мира она всё равно попадёт, но, помню, выступит там плохо. Кстати, можно будет деньжат поднять. Правда, не знаю, нужно ли на счёт ставить, или только на результат, чтобы не рисковать? Через Марту легко ставку сделаю. Вообще-то, и у нас в СССР уже есть «Спортпрогноз»! Я в прошлой жизни, примерно в это время, выиграл восемьсот рублей, угадав 11 номеров из 13.

Утром на заседании — сюрприз: вести его будет не Горбачёв, а Бразаускас из Литвы.

Первым лезет к микрофону некто Стародубцев — фамилия вроде знакомая, но кто он такой — хоть убей, не вспомню. Говорит с напором, аж слюна летит, а по сути — ни о чём… О! А вот это уже интересно.

«Думается, нужна серьёзная переориентация сельского хозяйства… сократить расходы на оборону…»

Военный на ряд выше меня в чине полковника ругнулся вполголоса матом.

Короче, вся критика свелась к одному — мол, город деревню гнобит, технику гонит говённую, железо ржавое, комбайны — одно название… Ну, нет у нас другой! Словно в городах все прям мечтают, как бы колхознику насолить и гнилую жатку подсунуть. Идиот! И такому идиоту дают слово⁈

— Годами мечтаем о тракторе, теперь мы их, очевидно, никогда не получим — это он критикует то, что часть техники будет отдана новым фермерам. — Создаётся впечатление, что кому-то хочется поссорить рабочий класс с крестьянством!

— Да тебе, придурку, и хочется! — в сердцах говорю я. Хоть и вслух, но тихо. — Дай-дай! А просто «дай» не получится — надо у кого-то другого забрать, чтобы тебе отдать…

— Тихо, Толя, — успокаивает меня Леночка, которая сегодня особенно довольна — аж светится!

Ясно чего она. Видно мытая! Дальше слушаю вполуха, но отметил, что сейчас президиум даёт выступать сразу группам депутатов, и уже есть большие — например, колхозная насчитывает якобы четыре сотни депутатов. Ну-ну.