Царь царей (СИ) - Билик Дмитрий - Страница 2

Костяну повезло, они подъехали значительно позже, оказавшись всего в шести машинах от меня. Но что друг сделал совершенно верно — это заблокировался и позвонил мне. Остальное было заботами рубежника. Моими, в смысле.

Сколько надо людей, чтобы навести порядок в бушующей неразберихе? Как минимум несколько патрулей. Сколько надо рубежников, чтобы успокоить толпу? Хватит и одного ведуна. Надо лишь паркануть машину поближе к тротуару, а то потом не выберешься. Так, займемся делом…

Я выплескивал промысел постепенно, вместе с тем стараясь накрыть все пространство. Подчинить слабые отростки людей, чтобы они вплелись в мой большой и сильный хист. Ну, по сравнению с чужанскими, конечно.

Правда, радоваться пришлось недолго. Потому что прошло всего несколько секунд, как я почувствовал рядом совершенно другой промысел. Не менее мощный, чем мой. Вот именно от него и несло многочисленными электрическими разрядами, способными убить. А еще он действовал очень странно. Если мой промысел можно было сравнить с текущей рекой, то этот походил на хаотично разлитый мазут — там пятно, поодаль еще и еще.

В чем одновременно минус и плюс ситуации, когда сталкиваешь с чужим хистом — ты сразу чувствуешь его обладателя. Я поднял голову и увидел улыбающегося в купленной за мои деньги одежде Рехона. Тот стоял на самой крыше ближайшего здания и любовался творением рук своих. Что именно он виновен в этом бедламе — не было никакого сомнения.

Бедлам! Я подумал и тут же похолодел. Ведь прозвище проклятому дали не просто так.

Рехон, встретившись со мной взглядом, махнул рукой и скрылся из виду. И тут же «пятна» его хиста стали стягиваться, чтобы последовать за хозяином. А всеобщее сумасшествие вокруг начало неторопливо утихать.

— Даша, блин, где аптечка? — закричал тип, торчавший из люка, и тут же скрылся в машине.

Громадный мужик, державший в руках знак, торопливо отбросил его в сторону и побежал прочь. Это он разумно сделал — крыша стоявшего соляриса превратилась в дуршлаг. Недавний победитель боксерского состязания уже поднимал своих противников, прижимая свободную руку к груди и явно извиняясь. Даже корпулентная тетенька скрылась в машине и старательно делал вид, что это не ее продукты валяются вокруг. В общем, затор после буйства насилия захлестнула волна полного непонимания и стыдливой застенчивости.

Я подошел к машине Костяна и постучал в окно. Друг сначала вздрогнул, а потом облегченно выдохнул. Ольга улыбнулась замахала рукой. Думаю, она еще никогда не была так рада меня видеть.

Хотя я не испытывал особого счастья, глядя на чету Коротковых. Во-первых, потому что Костик довольно сильно похудел с нашей последней встречи, словно только что приехал из трудового лагеря. Во-вторых, с его супругой было что-то не так. Точнее, чисто внешне она наоборот похорошела как никогда. А вот с хистом творилось непонятное.

Промысел был слабый, будь я на расстоянии хотя бы двадцати шагов, его бы даже не почувствовал. Собственно, именно так и случилось, когда я подъехал. Ольга не проявляла себя среди чужан засланным казачком. А вот подойдя ближе, я ощутил, что внутри клубится что-то еще, инородное. Самое противное, я догадывался, что именно.

— Глядь, корни пусс… тила, — подтвердила мою догадку лихо.

Костян меж тем опустил стекло.

— Чего это было? — спросил он.

— Вспышка на солнце. Ты радио слушай, там говорили, что сегодня ожидаются сильные электромагнитные бури.

— У тебя юмор какой-то мрачный, — отреагировал Костян.

— Лучше расскажите, что тут случилось?

— Да ничего. Мы собирались к Олькиным родителям на дачу, подъехали сюда, она и кричит — смотри. За руку меня схватила. А там жесть такая. И сзади уж подперли. Ну, я сразу тебе и набрал.

— И ты… Ну, не захотел сделать чего-нибудь необычного?

— Ага, хотел в любви тебе признаться и сказать, как много наша дружба для меня значит, — хохотнул Костян. — Да нет, я же нормальный. Мне чего, надо было раздеться до трусов и начать крушить все вокруг?

Я ничего не ответил. Конечно, можно предположить, что волна безумства не докатилась до друга. Вот только пока я подбирался к его машине, я прошел мимо «Матиза» и «Гранты». В первой сидел окровавленный мужик с истерзанной щекой, а во второй у водилы на лбу остались кровоподтеки и явно проявлялся значок волжского автомобильного завода. Бедняга бился головой о руль. Чему способствовали его низкий рост, невероятная гибкость и отсутствие критического мышления. Да, наверное, радиус воздействия и правда имеет место быть. В драку они не полезли, однако умом чуток тронулись. А Костик с Ольгой одни из немногих, кто уцелели и остались адекватны.

— Нам надо поговорить, — сказал я. — Не здесь. Давайте в «Пастернаке».

Я специально назвал любимый ресторан Ольги, чтобы она не сильно дергалась. Сам я был там разок, и мне не понравилось. Слишком пафосно и дорого. Правда, с тех пор много воды утекло. У меня появились свободные деньги, разве что мнение о рестике осталось прежним.

— Прямо сейчас, — сказал я, видя, что Костик открывает рот, чтобы возразить. — Пойду машины уберу, задом сдашь.

Наверное, можно было просто пройти среди водителей и вежливо объяснить, что надо включить заднюю передачу, аккуратно вырулить и развернуться. Потому что впереди ничто не предвещает скорую развязку событий. Однако у меня не было ни нужного настроения, ни желания. Я просто зачерпнул хиста и выплеснул его, словно из ведра вылил. «Приказал» то, что мне требовалось нескольким чужанам, стоявшим за Костяном. И те сделали все в лучшем виде. Один за одним сдали назад, развернулись и уехали, чтобы через минут пять очнуться где-то в Выборге и не вполне понимать, как они тут оказались.

Меня даже посетила крамольная мысль. Может, вся эта свобода выбора — ненужная фигня. Гораздо проще управлять людьми, тогда они более продуктивны. Правда, я тут же отогнал ее от себя. Начинаю думать, как матерый рубежник, оправдывая свое право сильного любыми аргументами. Надо говорить себе честно — иногда я делаю плохие вещи. И признаю это. Именно подобным я и отличаюсь от остальных засранцев с рубцами. Пока.

Ресторан «Пастернак» находился через три квартала. И был назван не из-за нобелевского лауреата по литературе, а в честь овоща. Ну, у которого корни напоминают белую морковь, а вершки похожи на петрушку. Нет, это не я такой умный ботаник, просто пастернак был нарисован на стене за стойкой ресепшена.

Встретила нас фифа с надутыми губами и высокомерным взглядом. Та самая, которая получает сорок тысяч, но смотрит на тебя, как на коричневую субстанцию. Лично нас с Костяном обдало волной презрения. И что самое интересное, у меня даже не появилось желания придавить ее хистом.

Ради чего? Ума это обслуживающему персоналу явно не прибавит. Если она считает, что не нужно делать приветливое лицо — ее же проблемы. В таком случае итог заведения, где она работала, хотя бы предсказуем. Что было на этом месте до «Пастернака»? Не менее модный «Лемонграсс». А прежде «Баклажан». Мне даже кажется, что хозяин был один и тот же. И ведь наверняка он думал, что дело именно в названии и концепции, а не в персонале. Ну что ж, многие любят не просто наступать несколько раз на грабли, а тщательно топтаться на садовом инструменте. Что там говорить — сам такой. С другой стороны, именно моя любовь помогать там, где это совсем не требуется, не вызывала конфликтов с хистом.

Нас проводили за крохотный столик, хотя свободных посадочных мест было предостаточно. Время ранее, в заведении всего три небольших компании — молодые пацаны даже младше нас, но одетые слишком модно для Выборга, пара мужиков в стороне, явно из деловых, и стайка девиц, соревнующихся друг с другом размером бюста. Мне доверие внушали только мужики, которые были из «серьезных», и, скорее всего, решали какие-то дела. Один из них чем-то даже напомнил Рыкалова.

— Добрый день, меня зовут Кирилл, сегодня я буду вас обслуживать, — без всякого энтузиазма подошел к нам чуть ли не подросток.