Шпионские игры (СИ) - Март Артём - Страница 3

— Пулемет! Справа! — Крикнул я.

Наливкин бросил туда взгляд, а потом заорал:

— Вперед!

Мы цепочкой юркнули по ступеням вниз. Спустя секунду заговорил пулемет.

Я шел последним и слышал, как тяжелые пули выбивали из стен и косяков входа в подвал большие куски камня.

Прежде чем пулеметчик смог бы нас достать, мы оказались в темноте. Потом помчались вниз, по длинной лестнице.

Примерно на полпути, пригнувшись, Наливкин остановился. Мы замерли следом.

— Сука… — Обернулся капитан, — кажется, с отходом будет незадача.

Пулемет все не умолкал. Он шарашил в проход, выбивая камни уже из потолка и внутренних стен спуска. Бьющий светом выход наружу окутала густая пыль.

Благо, мы оказались гораздо ниже сектора обстрела пулемета.

— Разберемся по ходу пьесы, — сказал я.

— Придется, — выдохнул Маслов мрачно.

— Ладно, бойцы. Не привлекаем к себе внимания, — понизил голос Наливкин, — идем вниз. Делаем вид, что спасаемся в подвале от «Аистов». Огонь по готовности.

Я поправил на лице куфию, кивнул капитану.

Мы торопливо принялись спускаться по лестнице и попали в мрачное, едва освещенное лучинами помещение. Воздух здесь был спертым. Стояла духота.

Размеры подвала определить было достаточно сложно из-за полутьмы. Я смог рассмотреть сводчатый потолок, широкий коридор и две большие арки в нем, ведущие в другие помещения. Одну из них перекрывала решетка, связанная из толстых высушенных жердей.

Почти сразу мы увидели пятерых духов, стоявших у стены, рядом с решеткой. Все были вооружены, но не выказывали никакой враждебности. Мой план сработал. Они приняли нас за своих.

Один из них обернулся и что-то у нас спросил.

Мы с Наливкиным переглянулись. Капитан пожал плечами и очень буднично бросил:

— Уничтожить противника.

Мы вскинули автоматы раньше, чем душманы успели хоть что-то осознать. А потом подвал наполнился грохотом очередей. Все вокруг осветили дульные вспышки.

Захваченные врасплох душманы умирали, не совсем понимая, что же происходит. Наши пули рвали на них одежду. Словно марионетки, плясали душманы, пока свинец терзал их тела.

За решеткой закричала какая-то женщина. Но даже этот пронзительный звук затерялся в оглушительном гуле стрельбы.

Все закончилось так же быстро, как и началось. Пять тел упали у стены, исколотой пулями, ушедшими мимо цели, а еще теми, что прошли навылет.

— Маслов, — приказал капитан Наливкин, стягивая краюшек чалмы с лица, — ты на лестницу. Если кто пойдет к нам, доложить. Селихов, за мной.

Мы с Наливкиным подошли к решетке. За ней было темное, но явно скромных размеров помещение.

Я снял лучину с держателя на стене. Пахнущий горелым жиром огарок горел мерным огоньком и давал хоть какой-то свет. Я поднес его к решетке.

— Там трое, — сказал я.

— Майор Искандаров⁈ — Позвал Наливкин.

Ему никто не ответил. Тогда он приказал:

— Реж веревки.

Наливкин и сам достал штык-нож, принялся перерезать толстые веревки, которыми к решетке привязали дверь, сделанную из жердей, скрепленных жилами.

Когда веревки поддались, я отбросил деревянную калитку. Вместе с Наливкиным мы вошли внутрь.

— Искандаров! Рустам Искандаров! — Снова позвал капитан, — есть тут такой⁈

Потом снова спросил что-то, но уже на Пушту. Никто не спешил отвечать ему и в этот раз.

Внутри было три человека. Женщина, одетая в какие-то лохмотья, плакала в углу темницы. У правой стены сидел афганец. Он, казалось, воспринял наше появление совершенно равнодушно. Только поднял на нас белесые в темноте глаза.

По всей видимости, афганец торчал здесь довольно давно. Из одежды на нем осталась только тряпка, прикрывавшая бедра. А лицо этого человека заросло бородой до черноты.

Третьим оказался старик, лежавший в углу на куче гнилого сена.

— Искандаров! Майор Искандаров! — Повторил Наливкин. — Вы тут⁈

Наливкин повел по пленникам внимательным взглядом. Потом плюнул и выматерился.

— Его тут нет.

Внезапно старик в углу зашевелился, закашлялся.

— Стойте, товарищ капитан, — остановил я Наливкина.

— А кто… — раздался очень сиплый голос, — а кто спрашивает?

— Сержант Селихов, — отозвался я, — Пограничные войска КГБ СССР.

Наливкин даже на несколько мгновений опешил. Видимо, он не ожидал застать Искандарова в таком виде.

«Старик» медленно, с трудом поднялся и сел на своей гнилой подстилке. У него были грязные, всклокоченные, как у лешего, волосы и небрежная борода.

— Селихов, значит? — Спросил советский разведчик, — пограничные войска?

— Да, товарищ майор, — я бросился к разведчику, стал помогать ему подняться. — Мы пришли за вами. Капитан, помогите товарищу майору встать.

— Капитан Наливкин. Спецназ КГБ СССР. Группа «Каскад» — Представился Наливкин, когда тоже подоспел к Искандарову и подлез ему под правую руку, чтобы поставить на ноги.

— Аккуратно, товарищи, — раскашлялся Искандаров, — у меня проблема с ногами.

— Своими ногами пойти не можете? — Спросил Наливкин.

Искандаров обратил к нему будто бы очень постаревшее лицо. Покачал головой.

— Тогда мы вас понесем, — решительно ответил я.

Искандаров тут же глянул на меня. Ухмыльнулся.

— Без них я не пойду, — кивнул майор на плачущую женщину. — Эта женщина рисковала жизнью, чтобы укрыть меня от духов. А вот он… Он научил нас, как протянуть на местном пайке…

Женщина не прекращала плакать. Казалось, ей было совершенно плевать, на то, что происходило в подвале. А заросший мужчина же, просто наградил нас очередным равнодушным взглядом.

Я поджал губы. Покивал. Потом глянул на пленницу.

«Мать Тахмиры?» — Промелькнуло у меня в голове.

Внезапно мы с Наливкиным встретились взглядами. В полумраке, при тусклом свете лучины, что я оставил на полу, лицо его выглядело каким-то другим. Ожесточившимся. Внимательные глаза смотрели строго и холодно. Губы были сурово сжаты.

Я понял, что капитан не в восторге от идеи забрать еще кого-то, кроме самого майора Искандарова. Ведь это усложнило бы наше отступление. А оно и без того обещало быть тяжелым.

Да только я не был согласен с таким развитием событий.

— Не волнуйтесь, товарищ майор, — сказал я, — мы заберем и их.

— Селихов… — Протянул сквозь зубы Наливкин.

Я не обратил на тон капитана «Каскада» никакого внимания. Обернулся.

— Подождите здесь.

— Селихов! Ты че удумал?.. — Изумился Наливкин, когда я направился к углу камеры.

Оставив их с Искандаровым, я подошел к женщине. Опустился рядом с ней.

Сидевшая в углу, у холодных стен, она спрятала лицо в ладони и безутешно плакала. Когда я коснулся ее плеча, женщина испуганно вздрогнула. Отвернулась, прижалась к стене.

— Я не причиню вам вреда, — сказал я, не надеясь, впрочем, что меня поймут.

Так, я хотел лишь привлечь ее внимание. Однако женщина не отреагировала.

Тогда я нащупал шнурок кулончика, что отдала мне Тахмира. Снял его, а потом проговорил:

— Тахмира.

Женщина вздрогнула еще раз и, наконец, отняла руки от лица.

— Тахмира, — повторил я, показывая ей деревянную коровку на шнурке.

Жензина округлила глаза. Настоящее изумление поселилось в ее взгляде. Казалось, она просто впала в ступор. Внезапно взгляд ее наполнился неподдельной злобой. Черты ее лица ожесточились, и она яростно принялась на меня кричать. Ругать меня непонятными уху русского человека словами.

— Что она говорит? — Обернулся я к удивленным Наливкину и Искандарову.

Капитан промолчал.

Зато заговорил Искандаров:

— Она говорит, что вы убили ее сына.

— Сын? — Нахмурился я.

— Селихов, что все это значит? — Крикнул Наливкин, — что ты вытворяешь? Нам нужно как можно скорее уходить!

— Сына… — Проигнорировав капитана, повторил я.

— Аллаху Акбар, — прозвучал тихий, наполненный болью голос за спиной у Искандарова и Наливкина.

Я обернулся. Они тоже.