Ну ты и ведьма! - Ежова Лана - Страница 12

Что это все означает, мол, догадайся сама.

Я отпустила свою фантазию и сделала смешное предположение:

– В этот день маг может потащить в храм любую оказавшуюся поблизости ведьму и жениться на ней без согласия?

Чейл взглянул на меня с восторгом и ужасом вперемешку.

– Ты уже знаешь или внезапное озарение?

Настал мой черед давиться воздухом.

– Чейл, ты серьезно?!

Моя юная копия кивнула, печально вздохнув.

В определенный день в году маг может схватить любую ведьму на улице и жениться на ней без согласия?! Мать моя ведьма, а отец неизвестно кто! Это же… Это же за гранью добра и зла! Немыслимо, запредельная дикость!

Меня не было двадцать лет, а в стране такое навертели! В голове не укладывается услышанное…

Помню, когда юным ведьмам навязали обязательный год в академии, возмущались все ковены страны, обзывая его выставкой потенциальных невест и любовниц, и резко успокоились, когда за девушек стали выплачивать отступные. К чести магов, они старались изо всех сил понравиться, очаровать, порой подкупить, а то и соблазнить тех, кого видели в роли жен или любовниц. Последних выбирали в основном наследники высоких домов, те, у кого уже были договорные невесты из магичек.

– Чейл, как давно появился этот дурацкий день? И неужели он проходит гладко, без жертв?

Сомневаюсь, что ведьмы преспокойно ждут, пока их похитят незнакомые мужики.

Наморщив лоб, Чейл задумался.

– Лет пять, кажется. Неприятные истории случаются, но обходится без смертей и увечий. По нашим наблюдениям, в основном похищают ведьм – любовниц высокопоставленных магов, чтобы жениться на них.

Хм, то есть в похитители идут маги с серьезными намерениями? А почему сразу не могут выплатить ковену отступные? Не успевают за аристократами?

– Эффи, не злись, не все так плохо. Повторю, в этот день похищают с целью женитьбы. Удержание против воли и склонение к статусу любовницы порицается и серьезно наказывается.

И все-таки сомневаюсь, что все так гладко. На словах и на бумаге – да, а в жизни?

Глупый «праздник». Меня распирало от эмоций, жаль, некому высказаться.

Городские часы начали бить полдень.

Со вторым ударом мы вошли в «Большой барыш» и огляделись. Удивительно, но в это время зал был заполнен едва ли на треть: несколько почтенного возраста гномов о чем-то чинно беседовали под ароматный эль, шестерка могучих троллей молча уплетала жаркое, чуть дальше тем же занималась группа городских стражей.

А Фарийский где?

Подойдя к ближайшему свободному столику, я сняла плащ и бросила на табурет, припечатав сторожкой, чтобы не соскользнул на пол и не украли. Чую, появились дураки, не боящиеся воровать у ведьм, которых и самих сейчас могут умыкнуть всякие…

– Представитель Совета не спешит нас встречать, – прошептал Чейл. – Да, наставница?

– Да, ученица.

Дико так называть куратора, но я привыкну.

– А ты совсем не изменилась, Зея, – прозвучало мягко позади.

Не оборачиваясь, отозвалась насмешливо:

– И когда ты это понял, Фарийский? Пока рассматривал мою спину?

– Почему сразу спину? – удивленно отозвался маг. – Я любовался тем, что ниже.

Ах он… Обернувшись, с сожалением произнесла:

– Какой-то ограниченный у тебя кругозор, Фарийский.

– Какой есть, Зея. – Маг нагло ухмыльнулся.

– Хранительница Арбор, – строго поправила давнего врага.

Врага, которого считала другом. Фарийский – единственный аристократ из окружения Кассия, который всерьез воспринимал меня, не считая временным увлечением принца.

– Я помню твой новый статус, Колючка. – И наделенный невероятной властью представитель Совета магов мне подмигнул.

Давнее прозвище всколыхнуло десятки приятных воспоминаний: Кассий, Йенран, я и наши совместные прогулки по столице, споры и подготовки к занятиям… Сердце защемило. Время, которое ушло и никогда не повторится. Время, омраченное чужим предательством.

Елки-метелки, я такая сентиментальная… не к добру.

– Хранительница Арбор, – с нажимом повторила я, ожидая, что он в ответ потребует называть его лордом Фарийским.

– Как скажешь, хранительница. – Маг усмехнулся, не сводя с меня внимательных изжелта-карих глаз.

Смотрел, будто не мог наглядеться. Ощущение, словно я родник, а он путник, многие дни идущий без воды.

Сморгнула – и наваждение исчезло. Какие только глупости не лезут в голову! А объяснение простое: даже предав, Фарийский остался частью приятных воспоминаний.

Маг перевел потемневший взгляд на моего двойника:

– Ученица – твоя родственница?

Я кивнула:

– По-моему, Эффи тебе вчера об этом сообщила.

– Настоящая кровная родственница? – допытывался маг. – Или из разряда «Все ведьмы – сестры»?

Можно ли считать кровным родством то, что я поделилась с куратором своей внешностью?

– Разве не видишь, как мы похожи? – удивилась я.

– Прямо сестры, – хмыкнул Фарийский.

– Это моя мама и наставница – сестры, – непривычно приветливым голосочком объяснил куратор.

– И как давно, Эффи, вы ученица хранительницы Арбор? – Маг прищурился.

Он что, пытается поймать на несоответствии?

Ну да, я же двадцать лет провела в Занебесье, никого не могла учить, ведь училась в это время сама. И все же какая ему разница?

– Мама договорилась, чтобы тетушка учила меня, когда вернется из Занебесья, – вдохновенно врал куратор.

Божественный помощник, ему можно, его ложь сложно раскусить.

– И сколько же вам тогда лет? – вкрадчиво поинтересовался маг.

Не понимаю, к чему этот допрос?

– Мама договорилась, когда еще даже не думала о детях, – сочинял Чейл и лишь на возрасте споткнулся: – А лет мне девятнадцать… будет скоро.

Выражение лица Фарийского сосредоточенное, будто он что-то подсчитывает.

Странный, какие могут быть несоответствия? Двадцать лет назад я вроде бы ничего не рассказывала о родственниках. Нет, точно ничего. Да и что я могла рассказать? Что моя родная мама – кукушка, подбросила меня новорожденной в семью старосты богатой деревеньки? И вернулась, когда во мне проснулась сила, чтобы взять в качестве ученицы? Может, и есть у меня единоутробные сестры, одни боги ведают, мать не призналась.

– Хранительница, Эффи, у вас час, чтобы пообедать, и мы отправимся к телепортам.

Я прикинула, сколько нам понадобится времени, чтобы дойти до нужного здания.

– Значит, время перехода зарезервировано на два часа?

Фарийский усмехнулся:

– Нет, на шесть вечера, но я планирую злоупотребить служебным положением. – И он коснулся хищно поблескивающего медальона. – И воспользоваться телепортом раньше.

Ага, время заказано одно, а пойдем в другое, значит, он перестраховывается, ожидая неприятностей? Каких?

Что может угрожать хранительнице Источника, которую с нетерпением ждали двадцать лет? Те же маги на руках носить должны – лишь я могу провести к Источнику выжегших дар. Неужели Фарийский боится беспорядков, толпы, жаждущей лицезреть хранительницу? Это он зря, я умею работать с прихожанами. Ну да ладно, сопротивляться не буду, пусть защищает.

Без спешки мы с удовольствием пообедали – в «Большом барыше» готовили вкусно, подавали большие порции. Чейл слопал две жаркого и три сладких пирога.

Маг недоверчиво косился на мою хрупкую «ученицу», но молчал.

– Растущий организм, здоровый аппетит, – улыбнулась я мило и бросила предупреждающий взгляд на куратора.

Просила же не демонстрировать жор! И ведь плотно поел, перед тем как покинуть трактир, в котором мы ночевали. Он и раньше в любой ипостаси ел много, а сейчас и вовсе оборот тянул энергию немилосердно.

– Очень здоровый аппетит, – пробормотал маг и неожиданно поинтересовался: – Эффи, а где ваш фамильяр?

Куратор преспокойно дожевал кусочек ягодного пирога и лишь тогда ответил:

– Бегает где-то. Он у меня самостоятельный.

– Улучшает популяцию местных белок, – вырвалось у меня вместе со смешком.

Куратор, прищурив зеленые глаза, покосился в мою сторону, но промолчал. Чую, позже отыграется, но удержаться от шутки было сложно.