Договор на одну ночь (СИ) - Акулова Мария - Страница 28

Только мы же вдвоем знаем, что это всё правда, в которой я, наверное, до последнего хотел бы сомневаться.

– Сука.

Блокирую на какое-то время телефон для передышки.

Запрокидываю голову и смотрю в потолок, на котором продолжают извиваться иллюзии-тела.

Состояние такое странное...

Вроде бы радуйся, Дрюх. Ты запустишь это и решишь сразу кучу своих проблем. А с другой стороны у меня в голове один вопрос: вот нахуя, Ксюш? Вот нахуя ты нас во все это окунула?

Пальцы чешутся бросить ей и спросить. Но это точно бессмысленно.

Делаю разом три глотка чистого виски и ставлю стакан назад на столик. Сегодня я пью один. Не до несознанки, конечно, но и совсем на трезвую на этих аттракционах кататься не хочется.

Снова разблокирую мобильный и долистываю компромат до конца.

Пока что без ответа висит вопрос информатора: «Запускаем утром или ждем?».

Всем понятно, что с таким жиром варианта «ничего не делаем» просто нет. И последних шансов Ксении давать мне тоже не хочется.

Завтра я полдня в дороге. Сегодня можно было отпраздновать успешное завершение рабочей поездки на Юг. Скататься напоследок на побережье. Зависнуть где-то.

Телку подцепить. Напиться. Развязаться.

Но я сижу в номере и решаю невъебенно важные, хотя по сути уже решенные, вопросы. Какой смысл томить людей ожиданием, правда же?

Меняю ориентация мобильного на вертикальную, беру двумя руками и печатаю:

«Запускаем утром»

Получив реакцией палец вверх, блокирую телефон и откладываю. Дальше дело не за мной.

Это не я сливаю. Это сделают журналисты. С меня потом – отказ комментировать, дающий понять, что блядки жены я переживаю сложно, но обсуждать не хочу. Да и вообще я до пизды благородный чувак, а не гондон, как думали. Насколько это правда – вопрос слишком сложный. Не хочу разбираться.

Из хорошего: точка поставлена.

Спасибо за прекрасные годы, Ксень. И за отбитое нахуй желание пробовать ещё раз.

Слыша стук в дверь номера, никуда не тороплюсь.

Мне было вполне комфортно в этом отеле. Мне в целом понравилась поездка. Сказать бы, что рад буду вернуться, но это вряд ли. Конкретно сейчас очень хочется съебать уже отсюда, потому что стоны хоть и не льются из динамиков, но всё еще стоят в ушах. Чужим сексом даже воздух пахнет.

Допив содержимое стакана, поднимаюсь на второй, более решительной, серии ударов в дверь.

Открыв, почти не удивляюсь, что вижу не сотрудницу отеля с комплиментарной бутылкой шампанского напоследок, а Лену Шамли.

Она писала мне с час назад. Если бы дальше на телефон не прилетели картинки с Ксюхой – я бы даже, возможно, волновался бы. За эту девку сложно не волноваться.

Но в реальности забыл.

– Добрый вечер.

Лена здоровается и смотрит мне в глаза.

Из плюсов: она вполне жива и визуально здорова.

Из минусов: ловлю себя на том, что вижу в ней не её, а другую. Моргаю. Не помогает. И хочется жестить.

Вот нахуя ты, блять, пришла?

– Я могу чем-то помочь? – Она ни в чем передо мной не виновата, но я не пускаю её внутрь, а держу руку на двери. А её в коридоре.

Немного все же испуганный, пусть и решительный, девичий взгляд задерживается на этом жесте.

Она сглатывает и возвращается к моим глазам. Меня качает между привычным теплым снисхождением к её поведению и желанием просто побыть эгоистичным уродом. Хотя бы на ком-то сорваться.

– Вы можете меня пустить. – Её храбрость меня побеждает. Лена объясняет вполне прямо. Не тушуется, когда я приподнимаю бровь.

Могу пустить, конечно. А могу нахуй послать.

Она знает.

– Как ты поднялась? – Но сначала ещё помучаю своими идиотскими вопросами.

Улавливаю в мимике нетерпение, вспышки страха и даже, кажется, отчаянья. Но она успешно каждую из эмоций обуздывает и в целом остается визуально спокойной. Что там в жизни твоей происходит, гречанка?

– Представилась вашей помощницей. Сказала, что должна отдать вам документы. – Просто смотрю на нее, подмечая все яснее волнение. Сделав паузу, она добавляет: – Я знаю, что её зовут Аврора. Я про нее… Читала. – Так просто "кается" во лжи, при этом ни черта не раскаиваясь. Хорошо быть бабой, конечно. Пиздишь и ничего тебе за это, потому что красивая.

– А ты вообще любишь почитать.

У Лены смуглая загорелая кожа, это спасает её от моментально проступающего румянца. Но я всё равно его замечаю. Возможно, слишком внимательно на нее смотрю. Возможно, слишком долго держу в коридоре.

– Я много читала о вас.

– Сказки моей жены. Я помню.

Сжимает пухлые губы.

– Я же извинилась за то, что поверила…

– Мне похуй, Лен.

И без того большие глаза увеличиваются. Я прямо чувствую, как у нее всё падает. Только расстроилась ты, малыш, рано.

Я внезапно для самого себя же принимаю противоположное словам решение.

Отпускаю дверной косяк и отхожу в сторону.

Киваю вглубь номера, «гостеприимно» приглашая:

– Проходи, Лена Шамли. Если не передумала.

И она, сглотнув, быстро юркает внутрь.

Ноздри дразнит пьянящий сладкий запах девичьих духов. По стрелке брюк проезжается подол короткой голубой юбки.

Мой взгляд сам собой ползет по стройным ногам. И впервые, наверное, я позволяю себе оценить их полноценно. Потому что… Вот теперь мне правда похуй.

Глава 21

Лена

Я быстро понимаю, что приехала не вовремя, но и отступать поздно. Слишком много усилий. Слишком решительна именно сегодня.

Ныряю в гостиничный номер, как только «гостеприимный» Андрей Темиров меня пускает.

Не торопит, но я чувствую спиной взгляд, натиск, и шаг за шагом прохожу вглубь большого номера. Он состоит из нескольких комнат. Находится на верхнем этаже. Ночь здесь стоит, наверное, дороже, чем я скопила в своей коробке на первое время городской жизни, но чужие деньги я считать не буду.

И просить сверх запланированного тоже.

Темиров обходит меня и поворачивает в одну из комнат, определяя пункт назначения для двоих.

Это спальня. Она огромная. Идеально застеленная кровать не выглядит броским акцентом, но я все равно замираю в дверном проеме, сглатывая неловкость.

По коже пробегается холодок и дело не в работающем кондиционере. Моя решимость не впервые пошатывается.

Я почти передумала несколько раз по дороге сюда. В последний – когда Темиров не хотел меня пускать.

Как бы там ни было, я не попрошайка. Не захочет он – найду другого. В Меланфии предостаточно туристов, чей след простынет уже на следующий день. Мне же даже не важно с кем. Просто… Темирову я почему-то в этом доверяю.

Он берет с низкого столика стакан и наполняет его виски или ромом. Пьет, смотря в глаза.

Я почувствовала легкий запах сразу же, но пьяным он не выглядит. Взгляд трезвый и цепкий. Скорее раздраженный или даже злой, чем снисходительно-игривый.

Делаю несмелый шаг вглубь спальни. Оглядываю её ещё раз. По лежащим кое-где вещам определяю, что Темиров не собрался.

– Что ты делаешь ночью в чужом городе, Лена?

– Я приехала к вам.

Признаюсь в глаза, а в ответ получаю усмешку.

– Я заметил. Но мы вроде бы уже попрощались.

Мужчина разводит руками. Я слежу за этим жестом, наверняка вызывая всё больше и больше недоумения. Но и прекратить его изучать не могу. Мне сейчас важно в нём всё. Как смотрит. Как пахнет. Как говорит. Как двигается.

Я жду, что внутри вспыхнет страх или отвращение. Готовлюсь их преодолевать. Но пока ничего подобного во мне нет. И это... Хорошо же?

– Вы не рады меня видеть? – Мое провальное кокетство даже улыбку в ответ не вызывает. Мужчина кривится. Это ранит.

Ничего не ответив, качает головой. Делает ещё два глотка и отставляет стакан.

Его мобильный периодически вспыхивает на столике, но Темиров в руки его не берет. Зато на меня смотрит. А я впитываю через поры новую для себя атмосферу взрослого жестокого мира, которого должна бояться больше, чем прожить жизнь с нелюбимым. Стать его послушной игрушкой. Отдаться… И заткнуться.