Дворцовый переполох - Боуэн Риз - Страница 46

— На это, старший инспектор, я вам отвечу только одно: чепуха. В вашем распоряжении только и есть, что записка якобы от моего брата, но это бесспорная подделка. На ней наверняка есть отпечатки пальцев. И вы можете проанализировать почерк.

— Мы уже это проделали. Отпечатки на ней только де Мовиля, а подделка это или нет — не вполне ясно. Есть некоторые существенные отличия в написании отдельных букв, но ваш брат мог нарочно изменить почерк, чтобы навести на мысль о подделке.

— Мой брат уже сказал вам, что никогда и никому не написал бы не на собственной гербовой бумаге, разве только если бы писал из клуба, но в таком случае бумага была бы с гербом клуба.

— Опять-таки ваш брат мог намеренно писать на обыкновенной бумаге, а не на гербовой, чтобы потом выдвинуть такой аргумент. — Бернелл неверно поставил ударение в «гербовой» и сразу упал в моих глазах. Значит, все-таки образование у него хромает.

— Должна сказать, инспектор, что мой брат никогда не отличался сообразительностью и блестящим умом. Он ни за что бы не додумался до таких сложностей. Кроме того, какой у него мотив убивать едва знакомого человека? Нет мотива — нет у вас и дела.

Инспектор Бернелл посмотрел на меня долгим тяжелым взглядом. Глаза у него были голубые, холодные, пронзительные, и под их взглядом я поежилась.

— Видите ли, миледи, мы склонны полагать, что у него был более чем сильный мотив. Ему нужно было отстоять свой замок.

Должно быть, Бернелл заметил, как я сникла.

— По-моему, вам этот мотив прекрасно известен. Или вы тоже замешаны в это дело. Мы бы вникли как следует, но, судя по всему, у вас на весь тот день убедительное алиби, если вашей подруге можно верить.

— Могу я узнать, откуда вы почерпнули такие сведения? — спросила я.

— Чистейшая случайность, повезло. Снесли бумаги графологу, а сличала почерки та же леди, которая раньше заверяла почерк вашего отца. Разумеется, она с превеликим удовольствием показала нам свой экземпляр документа де Мовиля. Ваш брат, наверное, решил, что, раз у него имеется королевская родня, так ему закон не писан. Но уверяю вас, закон един, что для герцога, что для нищего. У нас есть основания считать, что он убил Гастона де Мовиля, и, если так, герцог или не герцог, он будет за это повешен.

— Полагаю, вы все еще проверяете другие версии, или уже решили, что мой брат самая легкая мишень? — я изо всех сил старалась говорить спокойно и сдерживаться, но во рту у меня так пересохло, что слова еле шли с языка.

— Если найдем другие правдоподобные версии, займемся и ими, — невозмутимо ответил инспектор.

— Я кое-кого расспросила и выяснила, что де Мовиль пользовался дурной славой — он был игрок и к тому же шантажист. Вам не приходило в голову, что одна из жертв его шантажа решила свести с ним счеты?

Бернелл кивнул.

— Приходило. Мы нашли в кармане его костюма пачку пятифунтовых банкнот. Нам также пришло в голову, что, возможно, он шантажировал и вашего брата.

Тут уж я рассмеялась.

— Простите, старший инспектор, но если кого и невозможно шантажировать, так это брата. Хэмиш всегда вел настолько безупречную жизнь, что и рассказывать скучно. Ни измен, ни долгов, ни единой дурной привычки. Так что поищите кого-нибудь, кто ведет жизнь поинтереснее, и поймаете убийцу.

— Восхищаюсь вашей преданностью брату, леди Джорджиана. Заверяю вас, мы рассмотрим все версии, и суд над вашим братом будет честным и справедливым.

— А потом вы его вздернете, — язвительно сказала я, поднялась и выбежала вон.

Скотланд-Ярд я покинула в самом мрачном расположении духа. Что делать, как спасти Бинки? Что я могу предпринять? В Лондоне я никого и ничего не знаю. Придется нам положиться на дряхлого Прендергаста, которому бы давным-давно поживать на покое где-нибудь у моря, в Уортинге или Борнмуте.

Проходя мимо почты, я спохватилась, что совсем позабыла о своей деловой затее. Правда, сейчас мне было совсем не до уборки чужих домов, но, если я буду разъезжать по Лондону на такси, чтобы выручить Бинки, деньги понадобятся. Потому я зашла на почту и получила два письма до востребования. Первое было от некоей миссис Бакстер из Даллича, которой требовалась дополнительная прислуга на прием в честь совершеннолетия дочери. Поскольку в моем агентстве по найму прислуги пока работал только один человек, я решила, что предложение не для меня.

Второе письмо было от миссис Эскью д’Эскью, матери невесты на той самой свадьбе в «Гросвенор-хаусе». Ее дочь, теперь ставшая Примулой Астон-Поли, седьмого мая должна была возвратиться из Италии, где провела медовый месяц, и маменька хотела поразить ее, приготовив для молодоженов новый дом, где все должно быть проветрено, убрано, вычищено и уставлено свежими цветами. Предложение было соблазнительное. Деньги мне требовались отчаянно, но и риск был велик. Если мои подозрения верны, никто ведь не гарантирует, что матушка Примулы не будет сновать туда-сюда с букетами свежих цветов и распоряжаться перестановкой мебели. Может, на свадебном приеме она меня и не заметила, поскольку там царила суматоха, но непременно узнает, если я приду вытирать пыль у нее в доме. Помимо моего желания заработать, у меня на этой неделе было слишком много дел поважнее.

Вернувшись домой, я с порога почувствовала упоительные ароматы стряпни. Дедушка готовил бифштекс и пудинг с почками. Более того, заработал водонагреватель, и в доме воцарилось непривычное, но восхитительное тепло. Белинда уже сбежала в свой уютный домик, заявив, что одной бурной ночи с нее хватит, потому мы с дедушкой сели держать совет вдвоем, прикидывая, чем помочь Бинки. Но никаких дельных мыслей у нас не возникало.

В четыре пополудни позвонила Хилли. Завтра она прибывает в Лондон, чтобы быть рядом с супругом. Не могла бы я проследить, чтобы ее комната и гардеробная были приготовлены? И хорошо бы растопили камин, потому что она устанет с дороги. Потом Зануда сказала, что во всем виновата я. Как я могла позволить Бинки впутаться в такую историю? Теперь, конечно, расхлебывать все ей, Хилли. На миг я от души пожалела полицейских в Скотланд-Ярде. Хотела бы я полюбоваться на встречу Хилли с инспектором Саггом. Не будь положение столь мрачным, я бы фыркнула.

На следующее утро я как раз занималась уборкой спальни для Зануды, когда в дверь постучали. Дедушка, который взял на себя обязанности дворецкого, отворил и пришел сказать мне, что меня спрашивает какой-то полицейский. Некий старший инспектор Бернелл.

— Проводи его в желтую гостиную, — со вздохом сказала я и поспешно сняла с волос косынку, которую повязала, чтобы прикрыть волосы от пыли.

Инспектор выглядел безупречно элегантным и изящным, и потому я особенно остро осознала, что на мне старенькая юбка из потертого твида. Бернелл поднялся мне навстречу и вежливо поклонился.

— Ваша светлость, простите, что снова побеспокоил. Вижу, у вас теперь в доме есть дворецкий.

Его самодовольное лицо как будто говорило: «А когда вы убивали де Мовиля, слуг из дома спровадили!»

— Он не дворецкий. Это мой дедушка. Он приехал присмотреть за мной, поскольку считает, что мне грозит опасность.

— Ваш дедушка? Ну и ну!

— Так что же вас привело сюда? Надеюсь, вы с хорошими новостями? Поймали настоящего убийцу?

— Боюсь вас разочаровать, миледи. Я по другому делу. Причем весьма деликатному.

— Неужели? — я не представляла, о чем он. — Полагаю, в таком случае вам лучше сесть.

Мы оба сели.

— Вам знаком особняк сэра Уильяма Физерстонхоу на Итон-плейс?

— Разумеется. Родерик Физерстонхоу был одним из тех, с кем я танцевала на балу дебютанток.

— Мне жаль, но я вынужден сообщить, что в выходные по прибытии в свой дом леди Физерстонхоу обнаружила пропажу некоторых ценных вещей.

— Какой ужас!

Сердце у меня заколотилось так громко, что я испугалась, не услышит ли его инспектор.

— Как выяснилось, леди Физерстонхоу обратилась в некое агентство, предоставляющее прислугу, чтобы дом приготовили к ее приезду. Если не ошибаюсь, агентство «Первоклассная прислуга». И, как можно заключить из объявления в «Таймс», принадлежит не кому иному, как вам, леди Джорджиана. Все верно?