Дворцовый переполох - Боуэн Риз - Страница 17

— Принц Уэльский? По-вашему, он хорошая партия?

Я воззрилась на Дарси с удивлением.

— Да, а по-вашему, плохая?

— Маменькин сынок, — презрительно фыркнул Дарси. — Разве вы не заметили? Он и ищет мамочку, ему нужна мать, а не жена.

— По-моему, вы заблуждаетесь. Он просто ждет, чтобы ему встретилась подходящая.

— Последняя его пассия уж точно не подходящая.

— Вы с ней знакомы?

— Еще как.

— И что скажете?

— Они не пара. Да, она обаятельна, но слишком старше и слишком уж… бывалая. Ей никогда не позволят стать королевой.

— Думаете, она хочет взойти на престол?

— Поскольку она до сих пор замужем, вопрос открытый, — сказал Дарси. — Но вам все равно не на что надеяться. Ваш кузен Дэвид никогда не выберет вас в спутницы жизни. К тому же, честно говоря, вы и сами быстро от него устанете.

— Но почему? По-моему, с ним интересно, и он отлично танцует.

— Он пустышка, — ответил Дарси. — Оболочка без содержания. Похож на мотылька, который порхает без цели и смысла. Король из него выйдет неважный.

— Когда придет час, он всему научится и справится, — обиженно сказала я. — Нам всем прививали чувство долга. Уверена, и Дэвид, когда понадобится, исполнит свой долг.

— Будем надеяться, что вы правы.

— Так или иначе, — доверительно прошептала я Дарси, — меня попросили пошпионить за этой женщиной.

Слова вырвались сами собой, и я тут же поняла, что избыток шампанского развязал мне язык. Нельзя выбалтывать семейные тайны посторонним. Но было поздно.

— Пошпионить? И кто же попросил? — Дарси был явно заинтригован.

— Королева. Я должна буду отправиться на званый вечер, куда приглашены и принц, и его пассия, а потом рассказать ее величеству, что видела и слышала.

— Вероятно, вы не скажете о ней ни единого доброго слова. — Дарси усмехнулся. — Мужчины обычно находят ее обворожительной, а женщины все до единой язвят.

— Уверена, я сумею судить непредвзято, — заявила я. — И язвить я не склонна.

— Это мне в вас и нравится — и не только это, — откликнулся Дарси.

Он огляделся. Солнце уже село, в воздухе повеяло холодком.

— Провожу-ка я вас домой, пока вы не замерзли в своем роскошном платье.

Я согласилась, потому что успела продрогнуть — особенно потому, что шампанское, пролитое на платье, так и не высохло. Кто теперь выведет пятна? Служанки-то у меня нет. Как быть?

Дарси взял меня за руку и быстро перевел через улицу на Гайд-парк-корнер, запруженную автомобилями.

— Вот я и дома, — безо всякой необходимости сказала я, стоя перед парадной дверью Раннох-хауса и ища в сумочке ключ. Как всегда, от волнения пальцы меня не слушались. — Спасибо за чудесный день.

— Благодарите не меня, а Эскью д’Эскью. Платили они. Вы не пригласите меня войти?

— Лучше не надо. Видите ли, я живу одна.

— И вам даже не позволяется пригласить кавалера на чашку чая? Вот не знал, что в королевском семействе такие строгости.

— Это не королевские строгости, — я нервно рассмеялась. — Просто… боюсь, ни одна из парадных комнат не подготовлена к приему гостей. И прислуги у меня пока нет. Я живу на биваке — пользуюсь только спальней и кухней, а мои кулинарные таланты ограничиваются подогретыми бобами и приготовлением чая. В пансионе у нас были уроки кулинарии, но нам показывали, как стряпать всякие бессмыслицы, вроде птифуров, я их так и не освоила.

— Я предпочитаю птиц-фуры, это блюдо посытнее, — пошутил Дарси, и я улыбнулась.

— Их я тоже готовить не выучилась.

Я отперла дверь, посмотрела в темный вестибюль, потом перевела взгляд на Дарси. Какая соблазнительная мысль — остаться с ним наедине. Но двадцать один год строгого воспитания победил.

— Еще раз благодарю вас за прекрасный день, — повторила я и протянула ему руку. — Что ж, до свидания.

— Уже и до свидания? — Дарси посмотрел на меня жалобно, старательно изображая растерянного несчастного малютку. Я чуть не растаяла. Но все-таки обуздала себя.

— Послушайте, Дарси, я бы охотно пригласила вас зайти, но уже поздновато и… вы ведь все понимаете!

— Бросают меня одного на холоде, в ночном мраке, — он состроил трагическую гримасу.

— Пять минут назад вы восхищались погожим вечером.

— Ну что ж, — сказал Дарси. — Вижу, как ни старайся, а вас ничем не возьмешь. Двадцать один год королевского воспитания. Ничего, подвернется и другой случай, и не один. — Он поднес мою руку к губам и поцеловал ее так, что у меня побежали мурашки.

— Если хотите, на следующей неделе возьму вас с собой на вечеринку в «Кафе де Пари», — как бы между прочим предложил Дарси, отпустив мою руку.

— Туда вы тоже пойдете без приглашения?

— Конечно. Вечеринку дают американцы. Они просто обожают английских аристократов. Узнают, что вы королевских кровей — будут целовать вам ножки и накачивать вас коктейлями и зазывать в гости на свои ранчо. Так пойдете?

— Пожалуй, да.

— Только вот я не помню, когда именно. Но дам вам знать.

— Договорились, — ответила я. И все медлила, ощущая неловкость. — Что ж, еще раз спасибо, мне было приятно.

— О, мне было еще приятнее! — Дарси сумел вложить в эти слова какую-то двусмысленность. Я поспешно вбежала в дом, чтобы он не увидел, как я снова покраснела. Заперев за собой дверь, я постояла в холодном, мрачном вестибюле — пол в черно-белую клетку и темные тисненые обои, — и тут мне в голову закралась тревожная мысль. Как бы Дарси не задумал еще чаще ходить незваным гостем на разные приемы, пользуясь моим обществом! Может, я для него — надежный пропуск туда, куда ему раньше вход был закрыт?

На миг меня охватило негодование. Мне не нравилось быть пропуском, не нравилось быть мишенью лести или настойчивого флирта. Но потом я подумала: ведь это куда веселее, чем та унылая жизнь, которую я вела до недавнего времени. Уж точно веселее, чем решать кроссворды в замке Раннох или сидеть в подвальной кухне, жуя печеные бобы. И потом, я ведь уже сама говорила — что мне терять?

ГЛАВА 8

Раннох-хаус

Суббота, 23 апреля 1932 года

Я уже собиралась подняться в спальню и снять свое «роскошное платье», как его назвал Дарси, когда заметила, что из почтового ящика торчат какие-то письма. Вряд ли кто-то знал о моем приезде в Лондон. Вот так новость. Писем оказалось два. На одном конверте я узнала почерк своей невестки и герб Гленгарри и Ранноха (два орла, сцепившиеся в драке над горным хребтом), так что сначала открыла второе письмо. Это было то самое приглашение. Леди Маунтджой была бы очень рада, если бы леди Джорджиана присоединилась к ним в их загородном доме, где они намерены дать званый ужин и бал-маскарад. Под письмом стояли два постскриптума. Первый был формальный: «Пожалуйста, привозите с собой маскарадные костюмы, поскольку проката костюмов поблизости нет». Второй — неформальный: «Имоджен будет очень рада снова с вами увидеться».

Имоджен Маунтджой всегда была ужасно скучной. В свете мы дебютировали вместе, но за весь тот сезон балов едва ли перемолвились несколькими словами, да и те касались охоты, и я даже представить себе не могла, с какой стати Имоджен была бы рада снова со мной увидеться. Но я оценила вежливость, решив ответить на письмо как можно скорее, а сначала пробежала глазами послание Хилли:

Дорогая Джорджиана,

Бинки только что сообщил мне, что собирается в город в понедельник по очень срочному и непредвиденному делу. Учитывая, как мир страдает от финансового кризиса и всех призывают экономить, я подумала, что высылать прислугу вперед, чтобы подготовить городской дом к приезду Бинки, глупое транжирство, тем более раз уж ты в Лондоне. Поскольку мы были так добры, что приютили тебя в Раннох-хаусе, надеюсь, я не слишком обременю тебя, если попрошу проветрить спальню и кабинет Бинки к его приезду и, может быть, маленькую гостиную, где он по утрам обычно читает газеты (надеюсь, ты выписала «Таймс»).