Г.Р.О.М. (СИ) - Киров Никита - Страница 48

Но я не отшатнулся, продолжил говорить спокойно, даже голос не сбился.

— Можешь выбивать силой, но все причастные уже в курсе, что за ними скоро придут, — размеренно произнёс я, глядя ему в глаза. — Только время потратишь впустую. Виновные скроются, оставят только козлов отпущения. А толку тебе от барыг мелких? Ты даже не знаешь, кто именно ту дозу дал.

— Вот как, — он усмехнулся. — А тебя с толку не собьёшь, даже не вспотел.

— Не в сауне, чтобы потеть. И я предлагаю не просто кого-то одного наказать — а всех разом, пока возможность есть. Толку-то кого-то одного ловить? Даже если его пристрелят, да даже если ты сам кого-то одного грохнешь, то ничего не изменится, проверено. Надо иначе действовать. Всем разом, говорю. Уже много кто хочет в этом поучаствовать, много у кого в городе эта банда поперёк горла стоит. Вот и я к тебе пришёл, когда все данные собрал.

— А ты хорошо подготовился, — Иванов поднялся и подошёл к сейфу в углу.

Два человека в штатском молча вышли, прикрыв за собой дверь. Значит, пока говорим спокойно, но всё может измениться в любую минуту.

Иванов тоже любит испытывать людей, но в отличие от Некрасова из РУБОП, вопрос стоял не в уважении. Иванов может серьёзно испортить жизнь тем, кто ему не понравился. Иллюзий я не строил, человек это жёсткий и опасный, но работать с ним можно.

— Я долго готовился, — произнёс я, — и все козыри у меня на руках. Я знаю имена, знаю, кто помочь тебе может из местных. И сам помогу, но и я к тебе не просто так пришёл.

— В сделках не участвую, — бросил он, ковыряясь в сейфе.

— А кто про сделки говорит? Мы на одной стороне, и против одного и того же боремся. Но у меня младший брат есть, кто может в замес попасть из-за этого. Родной мне человек, один из немногих, кто остался, но запутался, а я всё исправить хочу. Ты меня понять должен. У тебя же второй сын растёт, тебе его в люди вывести надо. Давай этот вопрос закроем. Кого надо — того наказать, а потом дальше жить. Время-то сложное, надо родных сейчас держаться. Больше некого.

— Вот вчера очень хотел с тобой поговорить, — хрипло сказал Иванов и достал из сейфа бутылку коньяка. — И даже поручение дал тебя найти. И вижу, что не зря разговора ждал, говорить ты умеешь. Ладно, чё тебе надо? Капитализм настал, никто просто так ничего не делает, это я понимаю.

Зазвонил телефон, он поднял трубку и через десяток секунд положил её, не сказав ни слова. Пробили про меня, что смогли, и доложили ему. Но это я ожидал.

— Надо мне немного, — сказал я. — Назову я тебе имена, но с одним из этих людей связан мой брат. Но я тебе гарантирую, что к тому, что с твоим сыном случилось, он не причастен никак. И мне надо твёрдо знать, что его к этому не подтянут никак.

— Посмотрим.

— Нет, не пойдёт. Мне надо твёрдо это знать.

Придётся выбивать это, но тут вопрос стоит ребром. Я понимал, что с этим Наумом откладывать на потом ничего нельзя. Он в любой момент может ударить, мать его. Поэтому я пришёл сюда раньше, чем планировал, потому что понимал, что вмешательство Иванова хоть и опасно даже для нас с Яриком, но может здорово нарушить планы Наума, и тогда он меньше успеет сделать против нас всех.

Не хочу недооценивать этого братка, он даже прямо сейчас может что-то планировать или делать. А промедление даже в один день в таких условиях может быть смерти подобно. Ведь когда пошёл замес, избавиться от конкурентов может быть проще, и Наум тоже мог воспользоваться суетой.

Я понимал, что этот соперник опасный и скользкий, одной рукой здоровается, а во второй — нож держит. Я-то понимал, а вот Ярик нет. Для него он друг.

— Ты сначала скажи, — Иванов поставил бутылку на стол, — что это точно они причастны, а не ты не счёты сводишь. А брат твой — Коршун из атамановских, значит?

— Это тебе по телефону сказали? — догадался я. — Но сути не меняет. А вот на вопрос, кто виноват, ты лучше меня ответишь. Ты мне сам скажи — я тебе вчера прислал дозу. Проверили?

— Ну ладно, — Иванов хмыкнул. — Я понял, про что ты. Да, порошок с одной партии. На одном поле вырастили, можно сказать. Только научились бодяжить… В этот раз порошок перемешан с мелом, а тогда был чистый… ладно, — он хлопнул в ладоши. — Договорились. Если их вяжем, твоего брата с ними не подтягиваем.

Человек это непростой, но всё же за слова отвечал. Тут я знал, что ему можно верить, потому что просто так он слова не давал, даже пьяный.

— Твоему сыну продал дозу барыга по имени Чапа, — начал я. — Он уже готов, говорят, закатали его в асфальт. Но Чапа ходил под Башмаковым, он же Наум из атамановских.

Иванов кивнул, явно зная это прозвище. Но откуда? Бандит-то для него мелкий. Может, просто кивнул, но это я себе пометил.

— Наркоту привезли по каналам Александра Белякова, он же Беляш, — объяснял я. — А покрывает барыг на местах опер Зиновьев, который по линии борьбы с наркотиками работает, он же палки с покупателей рубит. Беляш сейчас в разработке у РУБОП, паникует, пытается следы замести. Мелкие барыги Наума тоже, и ещё один — в УГРО взяли, у опера Седова, на допросе в прокуратуре. Но кто следак, я не пробивал.

— Угу, — протянул он, глядя на меня. Запоминает всё.

— Так что, короче, — всё у тебя в руках. Они сейчас суетятся, друг друга обвиняют, прятаться пытаются, может, даже кто-то кого-то грохнет. Накрыть их сейчас, пока уязвимы — от такого удара не оправятся, и их место занять нескоро смогут. Особенно если и поставки по этим каналам прикрыть, разобраться, пока всё на виду. Ну а что мне главное — я говорил.

— Брательника, значит, выручить, — пробормотал Иванов и открыл крышку на бутылке. — Наум, Зиновьев и Беляш. А я всех троих знаю, Наума в особенности. Угу, как всё сложилось

И всё же, зачем начальнику областного отдела по борьбе с терроризмом знать просто бригадира из городской банды? Он хотел перейти с темы, но я уцепился за неё.

— И откуда знаешь?

— Тебе это зачем? — он посмотрел на меня с подозрением.

— А затем, что нас с братом боится. И подставить хочет… но такой гад, как он, может и нас рассорить попытаться, особенно если узнает, что я с тобой и ментами говорил. Вот мне бы и знать, в чём он замешан.

— Вот как, — полковник задумался. — Но тебе это знать не положено. Скажу только, что в поле нашего зрения он оказался не просто так, а такой головастый мужик, как ты, может догадаться, по какому поводу.

— Догадываюсь.

— Вот и славно.

Иванов сел напротив меня и подтянул к нам бутылку коньяка.

— Ну, это всё я проверю, что ты говорил, если правда — размажу их по асфальту. Но я думаю, всё так и есть, я в людях разбираюсь. А откуда ты это всё знаешь?

— Фирма у меня, — сказал я. — Которая такие вопросы решает. И раз выпал шанс, пробили, что надо, подсказали коллегам из органов. И тебе, потому что бандиты от закона прикрылись, нужен кто-то, кто с этим сладить может.

— Что-за фирма у тебя такая, но ладно, проверю… и пока я здесь сидеть буду, их гонять начнут, а мой Колька… ну, ты вроде мужик нормальный оказался, — он разлил коньяк. — Давай тогда за пацана моего вмажем, а потом…

Сработало. Он понял, что нет смысла выцеплять непонятно кого, когда можно накрыть настоящих виновников, кто подсадил его сына на дурь. А то, что вышло с размахом, его не смущало. А я подзабыл, насколько Иванов бывает вредным, но договориться с ним оказалось не сложнее, чем с Некрасовым. Но говорить я с такими людьми научился, опыт никуда не делся. Нажал куда надо, предложил, что нужно нам обоим, а заодно и свои цели выполнил на этом этапе. Но я не расслабляюсь, работа не заканчивается.

Я же теперь не следак, у которого в ведении куча дел. Я могу браться за то, что считаю нужным, и доводить это до конца. Это точно доведу до финиша.

Но выпить мы не успели. У меня запищал пейджер резким неприятным монофоническим звоном, хоть недолго. Я прочитал сообщение и поднялся.

— Надо идти.

— А тебя кто-то отпускал? — недовольно спросил он. — Мы не закончили.