Г.Р.О.М. (СИ) - Киров Никита - Страница 4

Басмач покумекал, что к чему, и решил наглеть дальше. Тем более, молчал он какое-то время, а в такой ситуации, если молчишь — значит, неправ. Поэтому бандит решил идти до конца, чтобы не выглядеть ссыкуном.

— Да ты чё, фраер, попутал чё-то⁈ — взревел он.

По положению его тела, как он развернулся, я понял, что он сейчас будет бить правой рукой, целясь мне в лицо.

Поэтому я ударил первым, под дых. Басмач шумно выдохнул, я добавил ещё раз ему в морду. Тот припал на колено, издав громкий стон боли.

Но не сдался, полез в карман. Вряд ли у него ствол, но что-то опасное должно быть.

— Димка, не лезь, — предупредил я, потому что друг собирался кинуться на помощь. — Я сам.

У крыльца стояла зелёная бутылка «жигулёвского», я её подобрал, перехватил и врезал ей по башке бандита. Лоб-то у него бронированный, даже кровь не пошла, но стекло разбилось.

Он упал на задницу, пуча глаза, потом снова начал подниматься. А китайский ножик-бабочка, который он почти достал, отлетел в сторону. Я на него наступил, но забирать себе не буду. Понты это одни, такие режики, у них тупое лезвие из дерьмовой стали, таким даже не порежешься.

Я добавил ему ещё, чтобы отбить у него охоту на меня лезть. Раз-два-три, прямо по морде, отбивая кулаки. На ещё раз!

Всё, хорош, уделал его. Дыхалка кончилась, пальцы в крови, тяжело дышу, как и бывает после настоящих драк, но я на ногах, а он — лежит на земле.

И хоть адреналин сейчас пёр вовсю, я вспомнил суд, тот самый, на котором я его убил. Вспомнил, как потерпевшие давали показания, как их перебивали адвокаты Басмача, иногда даже нагло смеялись над ними, а обвинитель будто язык в жопу засунул, не мешал им. Потерпевшие беспомощно ловили мой взгляд, ведь это же я убедил их говорить, обещая защиту, они мне верили.

Эту защиту я им и дал, причём способом, которого избегал всю жизнь, стараясь честно жить по закону.

Но стрелял я в него, зная, что другого выхода нет. А вот просто избить его до крови — приятное это, оказывается, чувство. Надо было давно так сделать.

— Да ты чё, да ты чё? — жалобно пролепетал Басмач, трогая появившуюся сизую шишку над левой бровью. — Чё я тебе сделал-то? Харэ уже!

Вот как в тот раз, когда я в него стрелял — лебезит, просит пощады. Сука, нет, в этот раз ты тем раскабаневшим бандитом не станешь, это я гарантирую.

Он поднялся и торопливо ушёл, постоянно оглядываясь. Не был он самым сильным бандитом или самым умным. Зато он был по-звериному хитрым, очень жестоким и злопамятным, на интуиции понимал, с кем надо дружить, перед кем стоит пресмыкаться, а кого можно подставить. Поэтому и дорос до вершин в иерархии банды.

Но пока пусть бежит. Не хватало мне ещё загреметь на зону, прикончив его у всех на виду. Нет, я поступлю иначе, хитрее. Он мне сегодня пригодится, ведь я же помню, в какой банде он находится сейчас.

— Ого, — протянул Димка, тараща глаза. — Ни хрена себе, ты его отделал, Лёха! Ох, блин, пф, ну, ваще! Как бог черепаху.

— А что потом? — с тревогой произнесла Юля, глядя мне в лицо. — А вдруг он своих друзей приведёт?

— Какие у него друзья? — я усмехнулся и вытер отбитые пальцы об платок. — Так, подельники. Да и пока он не в группировке, мелкая шестёрка. По беспределу наехал и огрёб — сам виноват, значит, раз не вывез.

— Ты чё-то задумал, будто, — задумчиво проговорил Димка. — М-м-м, даж не знаю. Не, канеш, спасибо, а то наехал, а я хрен знает, чё с ним делать. А это на юрфаке так с ними говорить учат? Хах! Точняк, да!

— А у кого ты занял деньги? — спросил я.

— Да на рынке у одного, обещал же завтра вернуть. Ну и козёл он, мхм, — он сжал губы. — Поговорю с ним серьёзно, а то я тут бегаю, бабки ищу, а он… ка-а-азёл он! Утром бегал, вякал, требовал пораньше отдать, а я же долги всегда в срок отдаю, завтра, говорю, и отдам. А он позвал бандита. Пф-ф!

— Там если какие-то проблемы, — начала Юля, глядя на нас по очереди, — я знаю одного человека, он может помочь.

— А кто он? — тут же навострил уши я.

— Да так, знакомый один, серьёзным делом занят, знает много кого.

— Жених твой? — ехидно спросил Димка.

— Да ну тебя, Димас, — она отмахнулась. — Знакомый, говорю же, помогает нам, а то с папой-то беда случилась, сам знаешь. Подвозит меня иногда, с больницей одной договориться обещал, чтобы туда папу положили. Мы даже наедине с ним не оставались ни разу, — будто оправдываясь, добавила Юля, поглядывая на меня.

— Ладно, верим, — Димка фыркнул.

— Вот он, кстати… — она посмотрела поверх моего плеча и торопливо бросила: — Увидимся. Я ненадолго забегала, тебя повидать.

— Я тебе позвоню, — пообещал я. — Вечерком наберу… нет, лучше зайду.

— Конечно, заходи, Лёша, я дома буду, — Юля внимательно на меня посмотрела. — Ой, я побежала, дел много. К брату ещё заехать надо.

Она улыбнулась, помахала мне рукой и пошла к дороге, по пути поправляя кожаную сумочку. А там уже бибикал серый Мерседес. Димка присвистнул, а я отпечатал себе в памяти блатной номер машины: 90−00. Сейчас как раз ещё ходили четырёхзначные номера.

Хозяин машины явно кто-то очень богатый. Не тот ли это коммерсант, за которого она скоро должна выйти? Надо пробить, а то история со свадьбой Юльки — слишком мутная. И чего она отпирается, что это её жених? Не хочет нас расстраивать? Или пока ещё не решила, что будет дальше?

— Уедет она скоро, — задумчиво сказал Димка и осуждающе посмотрел на меня. — Эх, Лёха-Лёха, такую деваху упускаешь. Она же от тебя не отходит, на тебя смотрит, как кошка, а ты ноль внимания ей, на Машку-дуру заглядываешься. Вот и познакомилась Юлька с кем-то… успевай, братишка, а то заберёт он её с собой. Пока ещё не поздно.

— Ничего я не упускаю из вида. Пошли уже. Вечером с ней увижусь.

— Погнали, — он поправил ремень от чехла гитары. — Сегодня чую, день денежный будет. Заодно и последние пятьдесят баксов насобираю. Может, и сотку, тогда Юльке верну сразу. Надо только побыстрее, сегодня в ночь же ещё пилить.

Он быстро сменил тему, начал болтать о рыжей Машке в общаге, но те предыдущие его слова я запомнил. Но даже если я чего-то упустил раньше в той первой жизни, сейчас такого не будет.

Я всё ещё не до конца верю в происходящее, всё слишком странно, но чую, что это что-то глобальное. И если сейчас снова упущу все эти возможности, больше таких уже не будет никогда.

И кое-что уже пошло иначе. Тогда я остался в общаге, Юлька посидела со мной недолго и ушла, а Димка поехал в парк один. Вот, значит, тогда на него и наехал Басмач, а я даже не знал об этом, Дима не стал нам жаловаться, держал проблему при себе. Но сейчас я вмешался и правильно сделал. Так, полегоньку-потихоньку к чему-нибудь и придём…

— О, наш едет, успеем! — Димка побежал вперёд.

Я рванул за ним, чувствуя лёгкость в ногах и теле. Лет десять уже так не бегал.

Недалеко от общаги была остановка троллейбуса, и там как раз останавливался один, совсем старый, со ржавчиной на давно некрашенном борту. Из него выбралась толпа студентов, прибывших с занятий, и внутри сразу освободилась куча мест.

Мы быстро вскочили внутрь, и двери с шипением закрылись у нас за спиной. Сели на ободранное сиденье впереди, я дал кондукторше, усталой тётке с большой кожаной сумкой, монету нового образца в два рубля, а пару смятых старых купюр по тысяче достал Димка. Тариф я и не помнил, но он был написан на окне — два рубля или две тысячи.

— Билеты не выбрасываем, — недовольно проговорила кондукторша. — Контроль на линии.

Троллейбус с гулом поехал к центру города. Я смотрел в окно, но думал о своём. Не просто так я оказался здесь, совсем не просто так. Мне нужно повидаться с братом, с остальными, придумать, что делать. Я-то знаю, что будет дальше, и знаю, что всем угрожает.

Но вот Ярик… да, он-то со мной говорить не очень хочет. Мы с ним тогда крепко разругались, и потом не делал шаги к примирению. И я тоже не собирался мириться первым, вот и дождался, когда его не стало. Сжал кулак от злости… Нет, до такого не дойдёт, это я себе пообещал сразу, как понял, что теперь здесь, в 1998-м. Не просто так я оказался именно в этом году. Это шанс, которым мне нужно воспользоваться…