Катерина (СИ) - Бушар Сандра - Страница 11

– Семен, – мягко взмолилась я, – вам не стоит больше так обо мне переживать.

– «ТЕБЕ»! Я же просил, Катерина, – рявкнул он, и я замолкла. Выдохнул, явно с трудом выдал из себя спокойный тон: – Стоит, не стоит… Ты о бабушке своей подумала? Мы уже тут, пусть врач все решит, не сопротивляйся.

После этого мне было страшно называть его на «вы». В ту ночь я впервые увидела, каким монстром бывает Семен, если захочет. И, упаси господь, попадаться под его тяжелую руку не собиралась.

***

– Семен, – шепнула я, словно нас кто-то мог подслушивать в автомобиле, – ты не туда приехал. Это – платная клиника!

Платная, да еще какая! Огороженная высоким электрическим забором с пропускным пунктом. Его Семен успешно прошел по какой-то личной золотой карте. Сама клиника напоминала стильное хайтек здание, где двери людям открывал специально обученный человек, робот надевал людям бахилы, а отдельная женщина бесплатно предлагала воду, чай, перекус…

– Знаю, Катюш, – он посмотрел на меня с нежностью, как на ребенка. – Тут мой доктор работает, он сегодня в ночную смену и нас сразу примет.

Когда Семен вышел, я последовала его примеру. Быстро оббежав авто, он поймал меня на руки и строго покачал головой. Мол, тебе наступать на ногу никто не разрешал. Я виновато потупила взгляд. Но, если быть совсем честной, имело место и смущение. На руках до Семена меня носил только отец в раннем детстве.

– Ты болен? – стараясь не обращать внимания, как на нас таращатся проходящие мимо люди, я затаилась. Семен издал сконфуженный звук. Мол, с чего я это вообще решила? – Зачем тогда тебе личный врач?

– Катюш, – он усмехнулся, позволяя швейцару пропустить нас внутрь, – доктор нужен любому ответственному человеку, чтобы не болеть. По-твоему, идти надо, когда уже что-то отваливается?

Собственно, так я думала. Врачей за всю свою жизнь видела пару раз. И то, когда зубы мудрости удаляли. Мягко скажем, встреча была не из приятных и оставила «шлейф воспоминаний» на полгода вперед.

Федор Семенович был другой. Обходительный, осторожный, дотошный и не смеялся, когда я рассказывала ему, казалось бы, незначительные или стыдные подробности своего здоровья.

– А теперь вашему молодому человеку нужно выйти. Не бойтесь, вашу любовь никто не украдет. Тут решетки на окнах, – громко объявил врач, многозначительно покашлял в сторону Семена. Тот, по-детски растерявшись, встал и быстро потопал к выходу. Мне показалось, что еще и щеки запылали. Выглядело это довольно комично. Особенно, когда Семен не успел захлопнуть дверь, а Федор Семенович насмешливо добавил: – Ревнует, бедолага… Куда мне-то, на старости лет, соревноваться с таким красавцем?

Я поправлять врача не стала, хоть и сама мысль об отношениях между мной и Семеном казалась нереальной и абсурдной. Десять лет разницы – какая может быть любовь? И хоть после спасения мое отношения к нему кардинально поменялось, и вражеский настрой испарился в воздухе, я все равно воспринимала его, как старшего брата или потерянного отца. Ни больше и ни меньше.

***

–…Растяжение, парочка ушибов, ссадин и легкий испуг, – подвел итог доктор под конец обследования, – Вот ваш итог после встречи с отморозками. Довольно неплохо!

– Особенно если учесть, что им досталось куда больше, – повернулась к Семену, стоящему за спиной, с широкой улыбкой, – Правда?

Он ничего не ответил, просто посмотрел на меня так… Странно. Почему-то сердце в этот момент сжалось до боли, и голова вновь закружилась.

– Ох, молодежь… Весна вроде еще не скоро… Идите, отдыхайте, – мечтательно пролепетал доктор. – Ближайшее время ногу не нагружать. Соблюдаем второй стол, Катерина!

Семен не воспринимал мои просьбы о самостоятельном передвижении, словно вовсе не слышал. В конечном счете я просто смирилась. Уже в авто по пути домой мужчина вдруг уточнил:

– Зачем соблюдать второй стол? Какие-то проблемы с животом?

Я промолчала, было стыдно до одури. Все равно, что признаться отцу о курении за гаражами. Не хотелось поймать на себе «тот самый» родительский взгляд, аля «я в тебе разочарован».

– Катя! – буквально потребовал он, поворачиваясь ко мне на светофоре и сверля гневным взглядом. – Отвечай, живо.

Ну, мне и пришлось ему кратко рассказать про Олю, самогон и то, как Макс вел себя тем роковым вечером. Я старательно пыталась выставить друзей в розовом свете, но все равно Семен по итогу фыркнул:

– Вот ублюдки. Оля эта мне никогда не нравилась…

– А Макс нравился? – с сарказмом спросила я, многозначительно приподнимая бровь.

И снова этот взгляд. Обжигающе горячий! Многозначительный. Только знать бы, к чему он?

– Я промолчу, – буркнул Семен и отвернулся к дороге. Остаток пути мы промолчали. – Ни говори мне больше никогда о нем.

Когда Семен припарковался у ворот дома бабули, уже светало. Больше всего на свете я боялась, что она не спит. Утром я собиралась рассказать ей легенду, как упала со ступенек в клубе и отравилась пирожками, но если она заметит меня в порванной грязной одежде, то уже не поверит в эту чушь.

– Я сама! – взмолилась, когда мужчина снова взял меня на руки и, не слушая мольбу, понес в дом. – Прошу тебя, а если бабушка увидит?

Он молчал, не реагируя на мои просьбы. А я взглядом рыскала по окнам, надеясь не увидеть в них бабулю. В который раз мне привиделась ее тень, аккуратно выглядывая из-за занавески… Внутри все похолодело! Но когда Семен зашел внутрь, никто не вышел нам навстречу, в доме стояла гробовая тишина.

«Спит, – облегченно вздохнула я, когда, проходя мимо спальни бабули, увидела ее скрученное на постели тело. – И слава богу!».

– Теперь ты можешь идти, – мужчина положил меня на постель и завис сверху коршуном. Глядя в его распахнутые глаза, я боялась лишний раз вздохнуть. – Ну, слышишь? А если бабушка проснется и застанет тебя в моей спальне?

Он косо усмехнулся, в его глазах заплясали хитрые черти:

– И, что будет? Заставит жениться?

– А, – я растерялась, глаза забегали в разные стороны, – если и так!

– Значит, – он легко пожал плечами, будто даже не задумываясь, – поженимся.

Я захлебнулась воздухом. От возмущения? От шока? От неожиданности? Не знаю… «Он блефует. Расслабься. Выводит тебя на эмоции!», – поняла и немного успокоилась. Как минимум до того, как его рука упала на мою щеку и нежно провела костяшками по едва заметному порезу, оставленному жесткой травой. Так осторожно, будто это фарфор…

Семен нахмурился, его черные глаза окрасили боль и бессилие. Скрепя душой, он прошептал:

– Пообещай, что больше не пойдешь туда.

Куда «туда» я не спрашивала. Прекрасно знала, что речь идет о домике Максима. Но я не винила его в случившемся так яростно, как Семен. И все же считала, что нам СТОИТ выяснить отношения.

– Не могу, – не скрывая чувства вины, я скривилась. После того, что сделал для меня Семен, мне было тяжело делать ему больно.

Он разозлился, сжимая челюсти, и захрустел зубами. Сведя брови на переносице, играя желваками, плавно спустил ладонь к шее и верхней части блузы. Скользнул шершавыми пальцами по затяжкам шифоновой ткани, вызывая легкую дрожь. Он вспоминал то, что не мог поменять, и испытывал боль. И я вместе с ним.

– Почему?.. – то ли у меня, то ли у себя спросил он, но я не ответила, сама точно не зная ответ. Люди часто делают то, чего не могут объяснить. На все веление сердца.

Черный взгляд сфокусировался на моих губах. Завороженный, вдохновленный. Казалось, мир вокруг Семена перестал существовать. Он потянулся… Я резко отвернулась. Он понял, выровнялся и тихо ушел.

Поспать мне удалось всего пару часов. Переодевшись в кофту с длинными рукавами и джинсы, я мелкими перебежками доковыляла к домику Макса. Что-то внутри меня изводилось, требовало увидеть его здесь и сейчас, словно это вопрос жизни и смерти!

Мягко открыв дверь, я боялась его разбудить скрипом двери, но все прошло гладко. Только вот в полутьме не заметила, как наступила на что-то шуршащее. Пригляделась и потеряла дар речи. В горле застрял камень. Это было платье Оли. А дальше ее лиф, трусики и мужская одежда… Виновники событий лежали абсолютно голые на простынях. Мокрые, измотанные, а на полу в углу избушки валялось три использованных презерватива.