Братик (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 18

И всё. А можно было и того и другого подвесить на дыбу да про воровство подробно расспросить. А могли Шуйские решив, что край пришёл и бунт поднять, а то и отравить или ещё как убить Ивана Васильевича. Смогли же мать его отравить. А так вроде миром разошлись. Имущество же князей Кубенского и Трубецкого отошло по приговору Думы пострадавшей стороне, то есть, Юрию.

Буря в стакане улеглась, всё вроде успокоилось. Иван как раньше пугал москвичей, разъезжая на конях по улицам Москвы с ватагой таких же безбашенных сверстников. Умышленно направляли коней на людей, заставляя тех шарахаться и опрокидывать при этом лавки с товаром. В основной по Пожару и носились, где торговцев побольше. К счастью, не весь день Великий князь этим занимался, он успевал и книги читать, и с Юрием в шахматы играть, и даже с Пересветовым о будущих реформах в России беседы вести.

В один из таких вечеров Иван и спросил Юрия, мол, поставить кого надо на города и сёла его, а то в запустении пребывают после высылки князя Трубецкого.

А Боровому так Кремль за эти четыре месяца надоел, что все мечты были об одном, как бы сбежать в ту же Калугу и избавиться от опеки бояр, митрополита, бабки, да братика сумасбродного. Тут с братом, правда, был затык небольшой. Оказалось, что не врут историки, и Иван на самом деле с башен Кремля щенков сбрасывает, интересно ему, видите ли, разобьётся собачонка или нет. Вот про кошек соврали. Ни одной кошки в Кремле Артемий Васильевич не видел. Ворон это да. Сотни и сотни. Все башни, все купола соборов все крыши домов ими загажены.

Вот Юрий и предложил брату, не собак с крыш сбрасывать, а стрелять по воронам из арбалетов. И тут оказалось, что и хороших арбалетов нет, и меткость у Ивана Васильевича, а может и у арбалетов, хромает.

— Ты конкурс… испытание устрой на лучший арбалет и лучшего стрелка из него по воронам, — предложил Юрий сумасбродному братцу.

Тот сначала загорелся этой новой идеей, поджечь этого холерика ярко выраженного ничего не стоило. Но уже через несколько дней стал пренебрегать почётной обязанностью испытания новых арбалетов, что ему приносили воеводы. Юрию приходилось настаивать, уговаривать. У него не вороны целью были, а именно арбалеты. Да, постепенно фузеи вытесняют луки и арбалеты, но пока есть ещё в войсках. И возможно, и вытесняются они потому, что хороших нет, не умеют делать. Железо для плеч ведь специальное нужно. А с металлургией так себе на Руси матушке. Малые домницы и кричное производство, при котором сталь не получить. Но если всех мастеров, что делают самострелы прошерстить, то возможно и найдётся специалист, который делает их хорошо. Открыть ему мастерскую большую в Москве и «посоветовать» учеников побольше набрать, мол, казна купит, столько хороших арбалетов, сколько сможешь изготовить. Дерзай, мастер Микула или Йонас, Госзаказ у тебя.

Хотел Боровой эту историю проконтролировать и довести до конца, а если он в Калугу уедет, то опять на собачек товарищ Грозный переключится. Пришлось завести «умный разговор» на эту тему с митрополитом Макарием. Дескать, плохо это, когда чёрные птицы на кресты и храмы гадят. Озаботься, вникни в вопрос, Ваше Высокопреосвященство, проконтролируй испытание арбалетов, не дай брату загубить начинание.

Макарий тонкими своими бескровными губами пожевал, бороду седую рукой огладил и покивал. Естественно, с воронами надо бороться. Юрий ему и про сверхзадачу тогда рассказал, отвлечь брата от гадского обращения со щенками и улучшения качества производимых в стране арбалетов, а как следствие и выпускаемой стали. Где-то же берут мастера, что делают приличные арбалеты, пружинную сталь.

— Одним, значится, ударом не двух даже, а трёх зайцев, — написал Макарий свинцовым карандашом, — что ж, вельми разумно. Поспособствую.

А Артемий Васильевич, успокоенный обещанием митрополита, выпросил у брата дозволение на лето поселиться в Калуге и стал собираться в дорогу.

Событие двадцать седьмое

За город начал рыбак собираться. Удочку взял, чтобы рыбу ловить, взял дождевик, чтобы им укрываться, взял самовар, чтобы чай кипятить. Взял он кровать, чтобы спать на кровати. Взял он ковёр, чтоб на нём загорать.

Вот откуда товарищ Успенский знал, что будет именно так. Вещи множились. Люди почковались, возы ломились, войско… ну, отрядом это точно уже назвать нельзя было. Пару сотен нахапал Ляпунов, поставленный самим Юрием Васильевичем и в этот раз своей охраной ведать, и при этом получивший карт бланш набрать две сотни хороших воев, вооружённых огнестрелом. Зачем? Ну, лето впереди. Частенько с Крымского ханства налетают людоловы, как-то прорвавшись через засечную черту. А ещё может победить в Казани прокрымская партия.

И раньше по книгам Артемий Васильевич это знал, а теперь и сам убедился, что Казанское ханство огромное — это сейчас государство… пусть, разделённое пополам. Там есть московская партия и крымская. И то одна побеждает, то другая. Сейчас у власти промосковская и казанцы набеги на русские земли не совершают, более того, половина войска русского сейчас — это казанские татары. В Казани есть целые кварталы русские (Московские, точнее). Там живут купцы и, естественно, воины их охраняющие. Там построены церкви, нужно же всем этим людям где-то молиться, там есть лекари, обслуживающие русских. Там живут грузчики в порту и даже корабелы, придёт лодья с товаром из Москвы и нужно ей починить, проконопатить. И нужно этим людям домины строить. В общем, сейчас это прорусское дружеское государство. А взятие Казани — это не война с татарами, а война с теми мурзами, которые Крыму задницы лижут. И в этой войне прорусских татар будет больше в войске Ивана Грозного, чем самих русских. А начнётся война из-за того, что Крымцы одержат победу над московской партией и ограбят купцов, выселят их, даже попов выселят и заодно наедут, и пограбят мурз и купцов своих, что за русских.

Словом, хоть Калуга и далековата от засечной черты и в принципе от Казани, но бережённого бог бережёт, лучше небольшое войско иметь для защиты ценной тушки младшего Васильевича.

Про засечную черту, сейчас, ту про которую все думают, когда это словосочетание произносят, ещё не построили. Через несколько лет братик и начнёт строить. В настоящее же время есть несколько кусков и самый древний и близкий к Москве проходит как раз через Калугу, в основном по реке Оке. Тут дядя Юрия Васильевича — Симеон Иванович и служил на границе, тут и отстоял в одном из набегов Калугу и Москву, значит, с помощью блаженного Лаврентия. В последний день своего пребывания в Калуге, пока отряд собирался в обратную дорогу, Юрий на эту засеку съездил. Интересно же. Ну, что можно сказать? Как в книгах описано, так и есть всё. Вырыт ров, а земля получившаяся накидана примерно двухметровым холмом. И на этот холм вершинами в сторону юга и степей как бы повалены большие деревья. Повалены интересно, не под корень срублены, а на высоте человеческого роста, это чтобы стрелки из лука или пищалей могли за ними хорониться. Подтащить такое невозможно, здоровья не хватит. Так и валили великаны деревья, которые рядом были. В результате конный воин точно не проедет. Нужно обходить. А там, где обход, либо река широкая, либо крепость стоит с небольшим гарнизоном. А рядом и большая крепость, и город типа Калуги, Перемышля, Серпухова.

Пешему не сложно перебраться через засеку, вот только крымчаки пешими не воюют, да и как потом добычу в Крым везти без коней. Можно ли проход в засеке проделать? Ну, только теоретически. Можно запрячь несколько десятков лошадей и попытаться вытащить поваленное дерево, но это же время. Дозоры ездят, в крепостях отряды. Обстреляют. Можно и спалить. Высохшее дерево хорошо горит. Но то же самое. Дозоры этот «костёр» пионерский увидят и отреагируют.

Тем не менее, как-то регулярно крымские татары набеги на Русь совершали и после взятия Казани практически сразу ответ последовал — вторжение Девлета Гирея в Русское царство и битва у села Судбищи. Если верить летописям, то шестидесятитысячное войско новый Крымский хан привёл. Добрался же до Тулы почти. И там даже турки со своей артиллерией приняли участие.