Наследнички 5 (СИ) - "Леха" - Страница 8

— Простые смертные, такие как Артём Гусев, не привыкли терпеть тяготы и лишения, — ответил я ему усмехаясь. — Им не нужно показывать стойкость перед лицом бытовых трудностей.

— Это ты ещё их дом не видел, — добавил Ромка. — У Гусевых свой пруд есть прямо на территории. И ведь это не поместье. Дом хоть и на отшибе стоит, но всё равно в черте города.

— М-да, — отец покачал головой. — Ладно, перед смертью не надышишься. Я хотел с вами серьёзно поговорить. Не знаю, как начать, — он поморщился. — В общем, я не родился Константином Керном. А после смерти занял его тело. Костик в тот момент как раз к месту силы ехал и все изменения, в том числе и в характере, даже родные списали на инициацию, — быстро проговорил отец и замолчал.

Мы с Ромкой переглянулись. Отец с беспокойством смотрел на нас, тогда я, вздохнув, ответил.

— Мы знаем. То есть, нам неизвестны подробности, но вот про то, что твоя душа прибыла вообще из другого мира, нам известно. — Он долго смотрел на меня не мигая. Мне даже стало слегка не по себе от его пристального взгляда. Чтобы скрыть нервозность, я упал на диван и, посмотрев в глаза, так похожие на мои собственные, добавил. — Пап, я провёл незабываемое время в обществе Верна. И большую часть этого времени мы находились в свёрнутом пространстве. Если всё пересчитать, то я с ним наедине провёл несколько лет. Неужели ты думаешь, что этот гад не завалил меня намёками насчёт тебя?

— Мы долго с Андрюхой анализировали эти намёки и намёки этой твари Кары, — Рома сел рядом со мной, — и пришли к выводу, что это ничего не меняет. Какая разница, если все, кому ты дорог, узнали тебя как раз после той инициации. Значит, настоящего Костю Керна никто, включая родную мать, толком и не знал.

— И получается, что даже бабушка с дедом Виталием знали и любили именно тебя, — добавил я.

— И вам всё равно? — отец слабо улыбнулся.

— По крови мы Орловы и Керны, — вставил Ромка.

— И Стояновы, ты забыл про Стояновых, — мрачно напомнил я ему.

— Вот про кого мне хотелось бы забыть, так это про Стояновых, — Ромка закатил глаза. — У нас чудовищная наследственность, и ты здесь вообще ни при чём.

— Рома, меня называли Тёмным Властелином. Я творил жуткие вещи, по-настоящему жуткие, — отец, похоже, решил исповедаться до конца.

— Папа, тебе подчинились семейные дары, тебя признал Кодекс, а на мой зов отзываются орлы. К тебе пришёл чеширский кот. Какие ещё доказательства тебе нужны, чтобы понять, ты — Орлов! А в голове у всех свои тараканы. — Я махнул рукой.

— Андрей, ты не понимаешь, — он покачал головой. У меня сложилось впечатление, что отец хочет убедить нас в том, что он когда-то был чудовищем, и, возможно, им остался. Но ему не повезло. Мы с Ромкой, ко всему прочему, ещё и относительно умными родились, и умели думать и принимать решения самостоятельно, не оглядываясь на чужое мнение. — Важны не только действия, но и мотивация, а также желание. Так вот, я осознанно шёл на страшную жестокость. В какой-то момент я хотел причинять боль, а потом мне стало всё равно, и это было по-настоящему страшно…

— А, по-моему, это ты не понимаешь, — Ромка встал, подошёл к столу и порылся в документах, которые мы получили от Александра Стоянова сегодня с курьером. Там кроме документации на уже отправленного в Содружество оружия, была предварительная спецификация чего-то, носившего рабочее название «Вихрь гнева». — На, полюбуйся. И скажи, мы должны больше опасаться наследственности, доставшейся нам от воина и властелина, пусть и отличающегося определённой продуманной жестокостью, или от человека, способного придумать оружие, творящее такое?

Отец долго смотрел на него, потом взял документы и начал читать. По мере того как он читал, его глаза расширялись всё больше и больше. Наконец, он осторожно положил бумаги на стол.

— Он не собирается его делать? — спросил он, глядя при этом на меня.

— Понятия не имею, — я развёл руками. — По телефону дед сказал, что оно ему пришло в голову от радости, ведь контракт здесь в Содружестве так хорошо и быстро был заключён. Он даже не ожидал, что всё так удачно сложится, и обрадовался. А теперь ответь, ты от радости великой тоже мог придумать хрень, способную стереть с лица земли огромный город, размером со столицу, уничтожив абсолютно всё живое? При этом умирать это живое будет далеко не безболезненно и достаточно долго, чтобы эту боль прочувствовать до конца.

— Я вот только одного не понимаю, зачем ему понадобилось воду преобразовывать в кислоту, когда уже всё будет закончено? — Ромка озадаченно потёр подбородок.

— О, я тебе сейчас объясню, — я встал и остановился напротив брата. — Догадался, знаешь ли, задать ему этот вопрос, когда он звонил насчёт этих бумаг. Если пойдёт внезапно дождик, во время применения этого… этого… в общем, этого, то преобразование необходимо, чтобы вода не смогла уменьшить действие яда нарывного действия, распылённого во вторую стадию раскрытия боевой части.

— Пока я жив, Стоянов не сделает эту дрянь, — наконец, отец отошёл от прочитанного и внимательно на нас посмотрел. Видимо, ищет в нас свою покойную жену, чтобы понять, насколько сильно мы всё-таки похожи на прекрасную Анну, а значит, и на её ненормального отца.

Телефонный звонок прервал размышления отца. Он посмотрел на номер и ответил, активировав громкую связь.

— Ершов, что случилось? — спросил он, не отводя взгляда от Ромки.

— Непримиримые что-то делают! — раздался встревоженный голос Кирилла. — Они какой-то ритуал проводят, или что-то ещё!

— Я сейчас в Содружестве, — процедил отец. — Не смогу переместиться, если только Паразит меня переместит.

— Оставайся с сыновьями, — раздавшийся из трубки голос Верна был настолько внезапным, что мы вздрогнули. — Я понял, что задумал Кай, и попытаюсь сбить его настройки. Но ты оставайся с сыновьями. Я скоро к вам присоединюсь.

— Мы сейчас в другой стране, — ответил отец.

— Ты думаешь, меня волнуют глупые границы, установленные людьми? — в голосе Верна прозвучало презрение. — Я скоро буду.

Он отключился, а я почувствовал, как по спине пробежал холодок.

— Чего он опасается? — я повернулся к отцу. — Чего боишься ты?

— Когда Верн вскрыл ваши источники, у Романа открылся ещё один дар. — Отец сделал несколько шагов по комнате и резко развернулся. — Рома, у тебя есть способность Тёмного воина принимать боевую ипостась. Здесь, в этом мире, она не работает. Но Кара, эта тварь ненормальная, однажды сумела вызвать её у меня. И я не могу поручиться, что она не попытается сделать это снова, но уже с Ромой.

Он не успел договорить, потому что Ромка схватился за горло, захрипел и упал на колени. У него изо рта хлынула кровь. Одновременно с этим в комнате появился Верн.

— Держи его! Я сейчас аркан переброшу! — заорал он, и в комнате резко похолодело. Отец призвал дар смерти, не давая ей забрать его сына.

Рома обмяк, но перестал хвататься за горло, и тут посреди комнаты появился с громким хлопком Паразит. Его глаза горели, из них чуть ли искры не сыпались.

— Мяу-у-у-у! — кот взвыл дурным голосом и прыгнул прямо на Ромку. Хлопок и они оба исчезли.

— Где они? — мы с отцом вместе посмотрели на Верна, устало опустившего руки. Вокруг бушевала магия смерти, переплетаясь с магией безликих. Сейчас в номер никому постороннему лучше было бы не входить. — Где мой сын⁈ — Отец сделал шаг к Верну, но тот только покачал головой, к чему-то прислушиваясь.

— Он жив, — наконец, сказал безликий. — Мне удалось сменить аркан жертвы. А вот где он… — И Верн очень выразительно посмотрел на отца. — Ну что же. Зато сейчас мальчик сумеет раскрыть весь свой потенциал. Если выживет, конечно.

Рома с трудом сел и огляделся по сторонам. Голова кружилась, а потёки крови на лице запеклись и неприятно сковывали кожу. Он сидел на широкой земляной дороге. Таких примитивных дорог Рома даже в Матвеевке не видел. Было жарко, солнце висело над головой очень низко и жарило нещадно. Невдалеке виднелся лес.