Зерно Путеводной Звезды (СИ) - Василенко Владимир Сергеевич - Страница 4

Вот только грань между этими крайностями очень тонка, а Лилу в силу возраста и провинциального воспитания сама толком не чувствует её. Насколько я понял из её рассказов, мы находимся на одном из самых отдалённых островков архипелага, и деревушка тут маленькая, около полусотни жителей. Одни рыбаки, охотники да собиратели.

Я снова страдальчески вздохнул, повторяя ей уже не в первый раз за последние дни:

— Не могу я быть твоим сенсеем. Я вообще не тот, за кого вы меня принимаете.

Как и в предыдущие разы, девчонку этот ответ не устроил. Уф, ну до чего же упрямая! Как и вся их маленькая компания. Правда, пацанов постарше мне всё-таки удалось понемногу отвадить. Только она по-прежнему проводит здесь всё своё свободное время.

— Но, если так уж хочешь учиться… — вздохнул я, смягчаясь при виде жалобно вытянувшейся мордочки. — Повторяй за мной.

Прополоскав бритву и уложив её в небольшую плетёную корзинку с остальными нехитрыми подарками от ксилаев, я поднялся и прошёл вдоль берега к валунам, торчащим из воды, будто спины бегемотов. Заскочил на ближайший из них, не замочив ног, потом на другой. Так в несколько прыжков перебрался на тот, что метрах в десяти от берега — серый с зеленоватыми прожилками и почти плоской верхушкой. Он уже стал для меня излюбленным местом, на котором я провёл не один десяток часов.

Место здесь очень живописное. Все побережье озера затянуто зарослями кувшинки с листьями размером с добрый поднос. На их фоне издалека заметны белоснежные звёзды цветов — тоже крупные, с человеческую голову, с яркими жёлтыми сердцевинами. Поверхность воды, проглядывающая между листьями, тёмно-синяя, насыщенная, и в тихую погоду гладкая, как стекло. А чуть дальше от берега, рядом со скалой, торчащей из-под воды, растут ещё более красивые цветы — ярко-голубые, будто бы светящиеся изнутри. Цепочка валунов тянется до самой этой скалы, но те, что ближе к ней, уже скрыты под водой.

— Опять медитировать? — с нескрываемым разочарованием спросила Лилу. — Но ведь мы просто сидим и пялимся на озеро! Какой в этом толк?

— Медитация и Знание Ци — первое, что должен освоить адепт Пути, — терпеливо произнёс я, невольно копируя интонации своего старого сенсея. — Это тот фундамент, на котором строится всё мастерство боевого монаха.

Произнёс я это по-русски — на языке кси мне пока не хватает словарного запаса, чтобы с ходу строить такие длинные предложения.

Причем, что удивительно, понимаю-то я ксилайскую речь уже неплохо. Нейросеть, на лету переводящая любой язык, отключилась после катаклизма. Однако всё равно смысл незнакомых слов постепенно всплывает у меня в мозгу. Это похоже на какую-то разновидность телепатии.

Но вот для того, чтобы говорить самому, нужно уже целенаправленно запоминать слова. Благо, грамматика у ксилаев простая, как пехотное копьё — никаких тебе артиклей, склонений, изменяющихся окончаний. Слова просто нанизываются одно за другим, как зёрна на чётки, и их значение часто зависит от контекста.

Запоминание новых слов тоже идёт нереально быстро. И это тоже удивительно. В прошлой жизни я точно не был полиглотом, да и вообще привык к тому, что иностранную речь всегда можно перевести с помощью цифрового автоматического переводчика. То, что я за считанные дни освоил основы ксилайского — явно выбивается за рамки обычного. Очевидно, что прежние возможности моего аватара постепенно восстанавливаются, но… не совсем в прежнем виде. Как бы адаптируются к новой среде.

И этот вот новый талант к изучению языков — лишь один из примеров.

Если бы речь шла о старых, привычных мне законах Артара, то я бы решил, что таким образом проявляется высокий уровень Интеллекта. Однако, по идее, после катаклизма, забросившего меня сюда, все старые законы уже не должны действовать. Или всё же мой аватар даже в автономном режиме способен подстраиваться под новые условия?

Как-то сомнительно. Если только… Тот, кто создавал эти самые аватары, не предусмотрел заранее вариант того, что кто-то может покинуть купол и оказаться в «большом» Артаре…

Хаширо Окада подкидывает новые хлебные крошки, помечая свой путь? Это вариант. Но, правда, хотелось бы чего-то более весомого…

— Лилу уже много раз сидела здесь, повторяя за мастером Мангустом, — вывел меня из задумчивости робкий голос ксилайки. — Но она не видит ничего интересного. У неё… не получается.

Снова перешла на почтительный официальный тон. Глупышка. Как будто это для меня имеет значение. И как будто я уклоняюсь от её расспросов только потому, что она как-то неправильно их формулирует.

Поглоти меня Бездна, да я бы и рад ответить! Но я пока сам ни черта не понимаю. И главное, на чём я сосредоточен все эти дни после катаклизма — это попытки разобраться в происходящем. И в самом себе.

— Просто дыши, — не оборачиваясь, произнёс я на кси. — И слушай озеро.

— И что Лилу должна услышать? Или увидеть?

— Ты поймёшь, когда почувствуешь. Это ни с чем не перепутать. Но ты должна дойти до этого сама.

— Это нечестно… — проворчала девчонка, обиженно шмыгнув носом, но я лишь усмехнулся.

Подавая пример, я уселся на камень, скрестив ноги, расслабился и через полуприкрытые веки устремил взгляд на воду.

По глади озера шла крупная рябь — ветер с моря крепчал, небо на севере темнело от надвигающихся туч. Похоже, идёт шторм, но пока непонятно, накроет ли он остров или пройдёт стороной. В любом случае, немного времени у нас ещё есть.

Ксилайка сопела, старательно втягивая ноздрями воздух, и я невольно улыбнулся. Даже не оглядываясь, я хорошо представил её. Худенькая, хрупкая. Тонкая шея торчит из воротника, как карандаш из стакана. Шерсть — серого окраса с темными подпалинами и небольшими белыми пятнами на щеках. Вытянутая любопытная мордочка, из-за которой с некоторых ракурсов она больше похожа на енота, чем на кошку.

Её зовут Лилу Санфэй. Поначалу я думал, что вторая часть — это фамилия, но это оказалось прозвищем, означающим «подкидыш», «найдёныш». Когда она была ещё ребёнком… или правильнее сказать котёнком? В общем, один из местных нашёл её среди обломков потерпевшего крушение корабля, и принял в семью, как родную. Однако в деревне она так и осталась чужой, объектом для постоянных подначек. Может, из-за того, что внешне немного отличалась от остальных. А может, из-за непоседливого и непокорного характера. Та ещё заноза!

Впрочем, именно из-за характера она мне и нравится. Напоминает кое-кого.

Кстати, и любознательность её мне скорее нравится. Но… что я сейчас могу рассказать этой смешной ксилайской девчонке, которая всю жизнь прожила на маленьком острове?

Что я из другого мира? И что я один из главных виновников той чудовищной магической катастрофы, что обрушилась на её планету? По крайней мере, той её фазы, что прокатилась несколько дней назад и забросила меня сюда?

Не поймёт. Да и не поверит. Судя по безмятежному виду острова, до них этот катаклизм вообще не докатился. Меня, видимо, зашвырнуло очень далеко от континента, где всё произошло. Совсем в другую часть Артара.

Или… переместило во времени?

Тоже запросто. После всего, что я повидал за последнее время, меня уже ничего не удивит. Но если это так, и меня зашвырнуло не просто неизвестно, куда, но и неизвестно, когда… То я и сам ещё не скоро разберусь, что к чему.

Что тогда ещё рассказывать-то?

Что я — Стас Князев по прозвищу Мангуст? Единственный в своём роде мастер всех пяти Школ боевых монахов Артара? А диковинные живые татуировки на моём теле — это своего рода визуализированные титулы?

На спине — Чёрная черепаха, обвитая змеёй. Знак мастера стихии Воды. На груди раскинул крылья Алый феникс, означающий, что я овладел стихией Огня. Левую руку обвивает Лазурный дракон, символ стихии Дерева. На правой скалит клыки Белый тигр, воплощение стихии Металла. А на бедре взвился на дыбы Каркаданн, Янтарный единорог, одно из самых могучих и красивых созданий стихии Земли.

Вот только имеют ли все эти громкие титулы хоть какое-то значение сейчас, когда всё настолько изменилось?