Рута Майя 2012, или Конец света отменяется - Вепрецкая Тамара - Страница 24

– И проходите мимо. И для вас ничего не произойдет, если вы пройдете мимо, – пролепетал Саша.

– Пойдем! – хрипло проговорила Марина, потянув его за рукав.

Но было поздно. К ним решительно направлялись те четверо со свертком. Беловежский отвернулся и стал нарочито показывать что-то вдалеке.

– Добрый вечер! – окликнул Александра молодой парень. – Где здесь ресторан «Эль-Мирадор»?

– Добрый! Да вот он. Здесь небольшая лестница, спускайтесь. – И Саша указал на затерявшиеся в темноте ступеньки, по которым они сами поднялись пять минут назад.

– Здесь холодно наверху. Хорошо, я куртку захватил, – сказал второй, тот, кто нес сверток. И через секунду «сверток» превратился в куртку, которую тот накинул на плечи. – Девушки, не замерзли? – обратился он к двум спутницам.

– Не-а, с вами тепло. – Девчонки кокетливо захихикали.

Вся компания нырнула в темноту.

– «Так любезные наркодилеры объявляют городу о своем недовольстве, последовавшем за действиями властей или полиции», – торжественно завершил цитирование своей заметки Александр. – Что ж, проходите мимо!

Марина подавилась нервным смешком и призналась:

– Было страшно!

– Алло!

– Тата[27], есть новости.

– Говори.

– Васиха[28]. О ней не забыли.

– Кто?

– Двое русских.

– Они знают, где она?

– Вроде нет.

– Они ее ищут?

– Возможно.

– Узнай о них все. Не спускай с них глаз. Но без фокусов!

Часть вторая

Март-апрель 2012 года

Глава четырнадцатая

Ламбитьеко

Беловежский разговаривал по Скайпу с Антоном Комодовичем в интернет-зале хостела. Он специально рано встал, чтобы застать Антона до работы и до своего отъезда. В восемь утра они с Томиной собирались стартовать из Оахаки.

– Интересно все-таки, где в итоге он осел? – размышлял Александр о «сосуде Ветрова».

– А черт его знает, но пока нет фотографий развертки вазы, то с текстом работать бессмысленно. Зато иконография хороша.

Саша прикрыл окно Скайпа и кликнул на изображения сосуда, присланные ему Антоном. Несколько секунд разглядывал фотографию и спросил:

– Что за тип тут изображен?

– Тут их, похоже, больше одного. Ты о котором?

– Который основной. Как назло, ракурс не самый удачный.

– Ан Михыч считает, что это, скорее всего, Болон-Октэ.

– Болон-Октэ? – Беловежский уткнулся в картинку.

– Привет, Саш! Ты встал? Так рано?

– Привет!

Он нехотя оторвался от рисунка на экране.

Марина Томина подошла к его компьютеру:

– «Сосуд Ветрова»?

– Да, – буркнул Саша как-то недобро и вернулся в Скайп: – Тоха, картинка действительно потрясная. Очень живая, деятельная, что ли.

– Вот то-то и оно!

– Привет, Антон! – Марина помахала в экран. – Я Марина Томина, попутчица твоего приятеля.

– Привет! Знаю про тебя. Удачи вам! Заезжайте к нам в Плайю. У нас есть море.

– Непременно! Плайя-дель-Кармен ведь есть у нас в списке? – уточнила Марина у Беловежского.

– Нет, так будет! Море – это важно. Ладно, Тоха, нам пора. Планов громадье. Намерены доехать до Тустлы-Гутьеррес. А это больше пятисот кэмэ.

– Удачи! Пока!

Выйдя из Скайпа, Саша на секундочку все же завис над фотками вазы и резко выключил компьютер:

– Пошли завтракать, и в путь!

Столовая находилась на террасе в симпатичном патио хостела «Паулина», обрамленном яркими цветами, фикусами, пальмами и прочей бурной тропической зеленью. Марина выбрала столик по своему вкусу, чтобы взирать на всю эту экзотику. Побалагурив с буфетчиком, Саша получил две порции завтрака, включенного в стоимость проживания. Традиционная яичница с сальсой по выбору, традиционная коричневая фасоль – это мексиканская часть трапезы. Тосты с маслом и мармеладом, чай или кофе из аппарата – часть европейская. Ко всему этому еще полагались сок и салат из фруктов.

– Как чудесно! – восхитилась Марина. – Съем все! Надо как следует подкрепиться перед дальней дорогой.

– Так как мы едем? – осведомился Беловежский и разложил на столе карту Оахаки.

– Я очень хочу побывать в Ламбитьеко и Митле. Вот видишь? – Она ткнула пальцем в трассу на карте. – Это 190-е панамериканское шоссе. Как раз можем посетить эти городища и добраться засветло до Тустлы, как планировали, и там заночевать.

– А тут еще Ягул какой-то по пути.

– Ты там не был?

– Не успел. Все только собирался облазить окрестности Оахаки.

– Тогда Ягул отложим?

– Пожалуй.

– Ночуем в Тустле и на следующий день уже будем в Тонине.

– Заметано. Тебе чай или кофе? – Саша поднялся из-за стола.

– Кофе, спасибо.

Через пару минут он вернулся и застал свою попутчицу вперившей удивленно-завороженный взор в экран телевизора, висевшего на стене напротив. Проследив за ее взглядом, он на мгновение застыл в изумлении, но нашел в себе силы полюбопытствовать:

– Что это?

– Ягул. Это Ягул!

– Круто! – констатировал он, когда закончился небольшой рекламный туристический ролик про сапотекское городище Ягул. – Что скажешь?

– Что скажу? – тихо и осторожно переспросила девушка. – Надо ехать туда!

– Однозначно! Но доедем ли мы до Тустлы засветло?

– Обязательно засветло?

– Да, меня настоятельно предупреждали, что только засветло!

– Думаю, доедем. Мы ненадолго заскочим в Ягул. Пятьсот кэмэ – это ерунда. Я до Питера семьсот ездила без проблем. Не бойся!

– Я и не боюсь! – заверил Саша. – Дашь мне руль, я тебя вмиг домчу!

– Не могу. В страховке указан только один водитель.

– Успокойся! Не претендую. Хотя, может, иной раз?..

– Осторожно, «топе»!

Вопль Беловежского заставил Марину инстинктивно ударить по тормозам:

– Что???

– «Лежачий полицейский», официально – reductor de velocidad[29], в просторечье – tope. Аккуратней, их здесь море. До и после каждого пешеходного перехода и в других местах, где нужно быть внимательней.

– Я уже с ними знакома. Сейчас просто отвлеклась на беседу с тобой и знак проморгала, – отметила Томина. – Но восхищает, что о них заявлено заранее. Смотри, знак: «топе» через 350 метров, «топе» через 250, «топе» через 150 и, наконец, бинго! «Топе» – и стрелочка вниз, дескать, вот он, лежит!

Саша улыбнулся:

– Да, здесь много забавных знаков. Есть дорожные, информационные, социальные, типа, не бросайте мусор, а то смерть.

Марина расхохоталась, но тут же напряглась:

– Опять эта чумовая улица. Мы тут как-то уже ехали.

– Да, здесь странным образом меняется рядность. Осторожно, не окажись на встречке. За теми машинами держись…

– Я вообще не понимаю, куда ехать, – паниковала Томина.

– Эх, надо было мне за руль!

Девушка с минуту молчала, сосредоточенно глядя на дорогу, и, когда непонятная дорожная ситуация благополучно разрешилась, соизволила ответить:

– За руль тебя не пущу и не проси!

– Не гунди! Это тебе нельзя вести машину. Видишь, вот и знак специальный: «Si toma, no maneje»[30]. Если ты Томина, не садись за руль.

Девушка сделала сердитое лицо, но не выдержала и смехом отреагировала на каламбур.

– Эти знаки здесь на каждом шагу, так что частенько будет напоминание, что водитель у нас неправильный, – продолжал шутить Саша, исподволь наблюдая за настроением спутницы.

Он пока еще не разобрался до конца в ее характере. То она казалась избалованной и капризной, то слишком серьезной и правильной, то наивной и непосредственной, а то даже самоуверенной и высокомерной. Он по-своему истолковывал моменты ее молчания. А она через минуту произносила что-то такое, что совершенно опровергало его размышления и несказанно удивляло его. Нет, простой она не была. И еще она явно не глупа и даже скорее умна. Главное – она красива. В общем, он считал, что ему повезло. Он ехал не один, ехал на машине, ехал с прелестной девушкой, которая к тому же говорила на его родном языке, что тоже приятно после двух месяцев в Мексике.