Таких не берут в космонавты. Часть 1 (СИ) - Федин Андрей - Страница 45

— Надеюсь, они сюда не припрутся? — бросила пророческую фразу Иришка.

Она надула щёки и шумно выдохнула, когда обе только что явившиеся в кафе старшеклассницы решительно зашагали в нашу сторону. Лукина недовольно скривила губы, покачала головой. Проткнула вилкой сосиску. Я заметил, как взволнованно встрепенулся Черепанов. Алексей пригладил рукой волосы у себя на голове и тут же замер с прямой спиной. Он наблюдал за передвижением Клубничкиной по залу, затаив дыхание. Следил за приближением Светланы и я — отметил, что у Клубничкиной неплохая фигура и плавные движения (как и у Светиной черноволосой подруги). Видел, что Клубничкина не спускала с меня глаз, будто выбрала моё лицо в качестве маяка.

Светино появление в зале заметили не только мы. Я услышал, как Клубничкину окликнул вернувшийся за свой стол с уличного перекура Тюляев. Тюляев, Ермолаевы и неизвестный мне парнишка сидели за столом вчетвером. На столешнице перед ними поблёскивали бутылки из-под лимонада и креманки для мороженого. Геннадий повторил свой призыв — Света его услышала, замедлила шаг. Я заметил, как нахмурился Черепанов, как недовольно поджала губы Иришка. Увидел, что Клубничкина поприветствовала Геннадия и его приятелей взмахом руки. Но она не свернула в сторону — снова взяла на прицел своих зелёных глаз мою голову.

— Василий, здравствуй! — ещё проходя мимо соседнего стола воскликнула Клубничкина.

Она снова растянула в улыбке свои накрашенные бледно-розовой помадой губы, продемонстрировала мне два ряда ровных белых зубов. Взмахнула рукой — одарила меня тем же жестом, которым только что удостоила Тюляева. Подошла ко мне вплотную. Её спрятанный под бежевой кофтой живот замер в полуметре от моего лица.

— А я смотрю и гадаю, — сказала она, — ты ли это⁈ Мы с подружкой… вот… выбрались из дома.

— Это не он, — сказала Иришка.

Она снова ткнула в сосиску вилкой (будто пытала грешника).

Клубничкина повернула в её сторону голову — улыбка на её лице чуть поблекла, но не исчезла (стала уже не радостной, а будто бы вымученной). Я вдохнул запах её духов (аромат сирени). Света кивнула.

— Здравствуй, Ирина, — произнесла она.

Клубничкина чуть повернула голову и удостоила взгляда Черепанова.

— Привет, Алексей.

Лёша глуповато улыбнулся ей в ответ.

— Мальчики, куда нам присесть? — спросила Клубничкина.

Она будто бы растерянно огляделась. Черепанов тут же взлетел со своего места и ринулся к соседним столам на поиски пустующих стульев. Я отодвинул от себя в сторону недоеденный салат (вкус майонеза не привёл меня в восторг), откинулся на спинку стула. Поленился запрокинуть голову — поэтому взглянул на обтянутые тканью ягодицы замерших около нашего стола девиц. Увидел, как Иришка одним укусом жестоко уполовинила сосиску. Отметил, что Тюляев с сотоващами бросали в направлении нашего стола недовольные и едва ли не угрожающие взгляды. Заметил тащившего стулья Черепанова.

— Спасибо, Алёша, — сказала Клубничкина. — Ребята, вы просто так сюда пришли, или что-то отмечаете? Мы с Галиной заглянули сюда погреться. На улице сегодня холодно. Подумали…

Клубничкина говорила неторопливо, будто зачитывала реплики из сценария. Смотрела мне в лицо, улыбалась. Света и её подруга (по имени Галина, как я понял из Светиных слов) разместились за столом между мной и Алексеем, лицом к недовольно насупившейся Иришке. Клубничкина уселась рядом со мной — черноволосая Галина расположилась ближе к Черепанову. Смотрели они только на меня, будто бы мы сидели за столом втроём. Клубничкина говорила красивые фразы, не отягощённые глубоким смыслом. Демонстрировала мне своё лицо то анфас, то в профиль. Светино колено будто бы невзначай прикоснулось под столом к моей ноге.

Монолог Клубничкиной прервала официантка. Она сунула Светлане в руки лист меню, выжидающе замерла с блокнотом в руках. Под её пристальным взглядом Клубничкина сделала заказ. Заговорила и её подруга, до этого момента остававшаяся безмолвной. Обе школьницы заказали мороженое с шоколадным сиропом. «Бесплатную» улыбку от работницы советского общепита они не получили. Зато эту улыбку официантка подарила мне, когда я поднял на женщину глаза. Я заказал мороженое для своей двоюродной сестры и для раскрасневшегося Черепанова. Себе я попросил горячий чай (всё ещё не согрелся после прогулки по улице).

— … Мы с Галей будем учиться в Москве, — вещала Клубничкина. — Уже решили, что в нашем Кировозаводсом университете нам делать нечего. Правда, ещё не определились, куда именно пойдём…

Светлана меня порадовала тем, что не задавала вопросы. Да и её голос звучал приятно. Под рассказы Клубничкиной я всё же доел приправленный майонезом салат. Кивал в такт Светиным словам головой, накалывал на зубцы вилки окружавшие сосиску зелёные горошины. Светино колено будто бы прилипло к моей ноге. Пальцы Клубничкиной то и дело прикасались к моей руке: к левой — не мешали моей охоте на зелёный горох. Мороженое с тёртым шоколадом слегка отвлекло Иришку от прожигания недовольным взглядом лица Клубничкиной. А вот Черепанова оно от любования на Светлану не отвлекло: Алексей его будто и не заметил.

— … Я не знаю, хочу ли я учиться в МГУ, — говорила Клубничкина. — Мама, конечно, уговаривает пойти туда. Но я всё больше думаю о Государственном институте театрального искусства. Все говорят, что у меня талант…

Я покончил с уничтожением горошин, допил сок. Посматривал, как Иришка уплетала мороженое. Полюбовался застывшим на лице Черепанова глуповато-радостным выражением. Сбросил со своей руки холодные пальцы Клубничкиной, придвинул к себе лимонад. Посмотрел в панорамные окна, за которыми ветер то и дело осыпал с крыши шлейф из снежинок. Взглянул на заполнивших зал кафе советских граждан. Вспомнил, что в «прошлый раз» по возвращении из Кировозаводска в Москве я тоже засиживался в залах кафе и ресторанов. Но то были иные заведения. Там звучал джаз, по воздуху (подобно облакам) проплывал густой табачный дым.

— … Кино меня не привлекает, — сообщила Светлана. — Все эти бесконечные дубли — скукота. Моё призвание — это театр. Я вижу себя исключительно на сцене, лицом к лицу со зрителями. Думаю, Вася, ты меня понимаешь…

— Разумеется.

Я понял руку, щёлкнул пальцем — привлёк к себе внимание Черепанова.

Алексей взглянул на меня, растерянно моргнул.

— Лёша, мороженое тает.

Я указал ему на креманку с мороженым. Алексей нашёл её взглядом — будто бы только что впервые её увидел. Он придвинул креманку к себе, ковырнул в ней ложкой.

— … Любовь зрителей, это всё, в чём нуждается настоящая актриса… — говорила Клубничкина.

Она не спускала с меня глаз, кончиками пальцев охотилась за моей рукой. Ни черноволосая Галина, ни разомлевший при появлении Светы Черепанов, ни чуть охладившая мороженым своё недовольство Иришка в разговоре не участвовали. Клубничкина толкала речь — я временами поддерживал её короткими репликами. Салаты и сосиски уютно улеглись у меня в желудке. Я допил сок, приступил к поглощению глазированной булки. Запивал её тёплым лимонадом. Чувствовал: сытость и монотонный голос Клубничкиной навевали сонливость. Взгляд Светиных зелёных глаз меня не тревожил — меня всё больше беспокоил заполнившийся мочевой пузырь.

Я пробежался взглядом по залу — табличек с буквами «М» и «Ж» на стенах не заметил. Обратился за подсказкой к двоюродной сестре: поинтересовался у неё наличием в кафе уборной. Лукина испачканной мороженым и шоколадом десертной ложкой указала мне в направлении входа в кафе и гардероба. Я кивнул. Заметил, что Света Клубничкина взяла паузу в монологе. Она будто прикидывала, какое отношение заданный мною Иришке вопрос имел к её рассказу о «вечном в искусстве», «поисках вдохновения», «предназначении» и «цели в жизни». Я отлепил своё бедро от Светиного колена, выбрался из-за стола.

— Я с тобой! — известил меня Черепанов, тоже налегавший сегодня на лимонад.

На выходе из туалета я столкнулся с Тюляевым.