Самая яркая звезда на небе (ЛП) - "Tippilo" - Страница 94

— В смысле, какие игры?

— Ты бесконечно подливал мне замешанный пунш, а что потом? — часть её не хотела знать ответ. Что только ни могло случиться… И всё же она не отступит, пока не подтвердит свои подозрения.

— Не понимаю, почему ты винишь меня! Все видели, как ты пьёшь стакан за стаканом! Все знали последствия этого! — он скрестил руки и сердито смотрел на неё.

— Ответь на вопрос.

— Мы веселились, Гермиона.

— Ещё раз, я этого не помню, — прошипела она. Они ходили кругами. Бесполезно продолжать этот разговор. Он никогда не признается в содеянном. Он никогда не извинится. — Знаешь что? Мы закончили, — она повернулась к выходу.

— Это ты напала на меня? — вопрос появился из ниоткуда. Она замерла, держа руку на дверной ручке.

— Ты правда думаешь, что я была в состоянии на кого-то напасть? — спросила она, закатив глаза. Она знала, кто напал на него. Этот секрет она унесёт с собой в могилу.

— Со мной была только ты, — пожал он плечами, будто это логический вывод.

— Судя по слухам, ты тащил меня куда-то, чтобы остаться наедине.

— Подумал, тебе хочется свежего воздуха.

— И поэтому затащил меня в пустой класс? Странное место для свежего воздуха, — съязвила она.

Он изогнул бровь:

— Откуда ты знаешь, что это был пустой класс? Я думал, ты ничего не помнишь.

Её мысли бешено неслись в поисках оправдания:

— Разве не там тебя нашли?

Его лицо накрыло тревожное выражение. Видимо, ему нечего было на это ответить.

— Что именно ты собирался делать в пустом классе с девушкой, которая едва могла стоять?

— Ты меня в чём-то обвиняешь? — Гермиона никогда не видела Барнабаса Куффа таким разъярённым. Всё его мальчишечье обаяние улетучилось.

— Вовсе нет.

— Той ночью напали на меня, а не на тебя, — он сделал к ней шаг, но она крепко стояла на ногах. Его попытки её запугать были почти смешны по сравнению с Томом. Всё это она уже видела.

— Может, на меня тоже напали?! Откуда мне знать? Я не помню!

— Ты меня в чём-то обвиняешь, Гермиона?

— Не знаю, Куфф. А ты в чём-то виновен?

— Ну какая же ты сука…

— Ты не думал, что, может, заслужил это? — она уже не скрывала горечь в своём голосе. Она вновь посмотрела на него, оба были готовы драться.

— Значит, это была ты?

— Это нелепо!

— Может, ты спланировала это. Притворилась, что невменяемая, чтобы заманить меня.

— Ну и чушь!

— Да ну?! А у тебя есть другое объяснение?! Я был в больнице Св. Мунго три дня! Кто-то наложил на меня такое мощное заклинание изменения памяти, что даже целители разума не смогли его обратить!

— Как бы мне ни льстило, что ты думаешь, что я могла успешно применить серьёзное заклинание памяти в том состоянии, в котором была той ночью, давай рассмотрим альтернативную теорию. Может, кто-то заметил, как ты тащишь невменяемую девушку в пустой класс, и вмешался!

— Я почти умер!

Она испепеляла его взглядом. Её пальцы обернулись вокруг дерева виноградной лозы её палочки.

— Зачем ты это сделал? — спросила она, размеренно дыша и не сводя с него глаз.

— Сделал что?

— Дал мне пунш, пока мне не снесло голову, а потом потащил в пустой класс. Я хочу знать, зачем.

— А чего ты ожидала?! Мы флиртовали несколько месяцев! Я позвал тебя на танцы! Нам было весело, и мы пили пунш! Почему ты ведёшь себя так удивлённо?!

Гермиона совершенно забыла о своей палочке и сделала то, что давалось ей лучше всего. Она ударила Барнабаса Куффа прямо в его смазливое лицо. Как и полагалось, она услышала хруст его ломающегося носа под своим кулаком. Ещё она почувствовала боль в костяшках, но не заметила этого из-за своей ярости.

Он взвыл и накрыл кровоточащий нос ладонью:

— Агх! Какого чёрта?!

— Ещё раз провернёшь такое. С кем угодно. И то, что случилось с тобой, покажется тебе пустяком по сравнению с тем, что я с тобой сделаю.

На этих прощальных словах она удалилась.

Гермиона обнаружила Гасси и Арчи снаружи Большого зала в ожидании её. Почти все ученики уже разошлись по своим гостиным.

— Мы собирались искать тебя, — сказала Гасси. Облегчение пересекло лицо её подруги, отчего гнев Гермионы смягчился. Она посмотрела на Гермиону, выискивая у неё возможные ранения.

— Я говорил ей, тебе нужно время, — сказал Арчи.

— Что случилось? — спросила Гасси, пока они поднимались в башню Гриффиндора.

— Мы поругались, а потом я ударила его по лицу и сломала ему нос.

Гасси остановилась, занеся ногу для шага, и посмотрела на неё с открытым ртом. Даже Арчи повернулся к ней, скорее, чтобы прикинуть, говорила ли она правду. Потом Гасси подпрыгнула, заключив Гермиону в крепкое объятье:

— Я так тобой горжусь! — сказала она.

— Жаль, что я этого не видел, — задумчиво добавил Арчи.

Гасси заставила Гермиону пересказать всю её стычку с Барнабасом Куффом по пути в гостиную. Гермиона чувствовала себя измотанной. Она почти не спала прошлой ночью после ухода Тома. Будто парила на седьмом небе. А теперь после встречи с Куффом у неё словно выбили опору из-под ног. Она вновь падала, падала на землю — было больно.

— Стой! Этот ублюдок ранил твою руку?! — взвизгнула Гасси, изучая синяки на костяшках Гермионы после того, как она описала в деталях, каково это — разбить нос Куффа кулаком.

— Это не совсем его вина…

— Разве не из-за его носа у тебя эта травма?! Значит, это его вина!

— Железная логика, Гасси, — согласно кивнул Арчи.

Они поднялись по последнему лестничному пролёту и свернули за угол, где большая толпа стояла перед портретом сэра Кэдогана. Они ругались, а сэр Кэдоган гордо стоял возле высокой фигуры, накрытой одеялом в заплатках. Его шлем лежал на камне на фоне картины. Толстый пони, как обычно, ел.

— Что происходит? — спросила Гасси толпу раздражённых учеников. Она утонула в голосах, заговоривших одновременно.

— Минуточку внимания! — позвал сэр Кэдоган.

— Мы устали! Пустите нас, — кто-то крикнул. Все согласно забормотали.

— Церемония вот-вот начнётся, мои братья по оружию! Не бойтесь! Вы вернулись домой в сохранности! — по толпе прошёл громкий вздох. Зная сэра Кэдогана, это не предвещало ничего хорошего.

Я бы хотел открыть памятник, заказанный ещё до отправления наших войск на битву! — сказал он гордо. Оказалось, сэр Кэдоган уже посадил цветы вокруг основания статуи. Многие были наполовину съедены.

— Сэр Кэдоган, с Вашей стороны возмутительно не пускать нас в гостиную! — звенел по коридору голос Минервы.

— Уверяю Вас, мадам, это не займёт много времени. Я хотел подождать, пока солдаты вернутся с поля боя. Многие из вас выглядят ужасающе, но война со всеми нами творит кошмарные вещи. Я рад, что мы не понесли дополнительных потерь после зимней битвы! — ученики посмотрели друг на друга, решая, кого он счёл выглядевшим «ужасающе».

Он прочистил горло:

— Эта статуя олицетворяет всех наших товарищей, которых мы потеряли в бесконечной войне!

Раздражение было обычным настроением среди всех гриффиндорцев. Его выходки надоедали очень быстро.

— И я нанял великолепного художника, сэра Антониса Влачаса, для создания для нас этого памятника. Мне и самому только предстоит увидеть результат, но я приказал создать статую по образу ученика, потерявшего голову в прошлом ноябре.

Несколько школьников ахнули. Видимо, новости о предполагаемой потере головы Арчи не разошлись по всему факультету.

— Интересно, удалось ли им передать мой вид? — прошептал Арчи Гасси.

— Значит, на картине сэра Кэдогана навечно будет изображена статуя тебя, гордо вися на башне Гриффиндора? — спросила Гасси. — Ну и честь.

Гермиона закатила глаза.

— Пора! — сказал сэр Кэдоган, его голос громыхал над толпой. — Давайте же откроем памятник и почтим минутой молчания солдат, потерянных в сражениях! — он схватил ткань и стянул её.

Весь факультет Гриффиндора охнул.

— Это…

— О, Мерлин…

— Эм-м…