Самая яркая звезда на небе (ЛП) - "Tippilo" - Страница 46

Гермиона опустилась на пол перед зеркалом, и её поглотило тошнотворное оцепенение. Она наложила быстрое заклинание немоты, на случай, если её снова настигнет Риддл. У него была привычка появляться, где бы она ни находилась.

Посмотрев в отражающую поверхность, она увидела их: её семью и друзей, какими она их запомнила.

И заплакала.

***

Гермиону заполонило чувство ужасающей безнадёжности. Поначалу исследование и изучение слишком занимали её, чтобы утонуть в жалости к себе. А теперь у неё не было направления. Земля была выбита у неё из-под ног, когда она упала сквозь завесу. Она думала, что ударилась о дно… Но нет. Всегда может стать ещё хуже. Нет, она потратила шесть месяцев на падение, думая, что всё в порядке, потому что она всё ещё не достигла земли.

А теперь — да. Вот это уже дно.

Следующим вечером она оказалась напротив Зеркала Еиналеж, наложив на себя и родных заклинание немоты. На сегодня у неё закончились слёзы. Луна заметила беспокойство Гермионы и села возле неё. Пока остальные изредка поглядывали в её сторону, Луна оставалась единственной, кто с ней общался.

— И что теперь? — спросила Гермиона. У Луны была склонность к безумным решениям любой проблемы. Даже от абсурдного ответа ей станет легче. Ей нужно было что-нибудь. Хотя бы что-то.

Луна пожала плечами. Гермиона нахмурилась.

— Думаю, я могу вернуться сквозь завесу, — сказала Гермиона. Луна поразмыслила над этой возможностью. Завеса была единственной зацепкой Гермионы. В библиотеке было немного информации об Отделе тайн.

Луна одними губами произнесла одно слово для Гермионы. Как?

Она и сама об этом гадала. Она не могла снова зайти в Отдел тайн. Это место было слишком засекреченным. Даже если она проскользнёт туда каким-то образом, ей потребуется больше, чем беглое изучение завесы, чтобы найти ответы.

— Может, я могла бы устроиться туда на работу невыразимцем? — высказала Гермиона. Это даст ей доступ к завесе. Она сможет её изучать.

Луна медленно кивнула.

Чтобы обеспечить позицию невыразимца, потребуются годы самоотверженности без гарантий успеха. Это была очень престижная должность. Она могла бы попробовать.

И что тогда ей делать пока? Просто жить? Ходить на занятия, учить уроки и отдыхать с новыми друзьями? Работать в «Дырявом котле» всё лето?

Гермиона не раздумывала о долгосрочных планах. Она надеялась, что ей не придётся.

Она притянула колени к груди и начала размышлять, её глаза метались от человека к человеку в зеркале. Позади стоял огромный мужчина с буйными спутанными коричневыми волосами и бородой — Хагрид. Странно, что он появился, потому что был с ней сейчас в школе.

Его всё ещё исключат?

Внезапно она почувствовала прилив адреналина. Она села прямо, задержав взгляд на Хагриде, который болтал с Гарри и Роном.

Это не её временнáя линия — может ли она менять вещи без последствий? Несколько раз за время исследований Гермиона находила упоминания о Тайной комнате. Она существовала в её реальности.

А ещё была реакция Риддла на её упоминание василиска. Он тоже о ней знал, значит он всё ещё мог её открыть. Кто-то может умереть.

Сначала она думала, что остановить Риддла приведёт к катастрофическим последствиям в её будущем. Она пыталась не обращать внимания на эту проблему. Её поглощало чувство вины от того, что она знала, что умрёт Миртл, а Хагрида исключат и полдюжины учеников окаменеют — она ничего не могла сделать.

Но теперь всё было по-другому — она знала, что находится в параллельном мире. Она может остановить его. Она может найти комнату до того, как он её откроет, и убить василиска.

Прошло несколько часов, и, наконец, Гермиона поняла, что ей нужно делать. Она поднялась на ноги, Луна с интересом наблюдала за ней. Несколько человек посмотрели в её сторону.

— Если ничего другого не остаётся, я собираюсь оставить этот мир лучше, чем я его нашла… — её голос надломился. Отец одобрительно кивнул. Гермиона прочистила горло и слабо улыбнулась.

Луна просияла, стоило Гермионе начать приходить в себя. Ей нужно было переключиться. Перестать заглядывать в своё прошлое, искать всё то, что она потеряла. Она не теряла надежды вернуться в свой мир. Если магия и научила её чему-то, так это тому, что всё возможно.

Она колебалась, прежде чем уйти, её взгляд метался по каждому отражённому в зеркале человеку, запоминая их лица. Наконец, она сделала глубокий вдох, чувствуя, как напряжение в теле уходит, когда она выдыхает.

— Прощайте, — пробормотала она в тишине, после чего повернулась на пятке и ушла. Она не собиралась возвращаться.

***

Ей нужно найти Тайную комнату. Василиск, скорее всего, всё ещё использует трубы. Туалеты были наиболее вероятным местоположением входа. Как она её откроет, когда найдёт? Гермиона гордилась своим обширным набором навыков, но он не включал в себя парселтанг.

Она разберётся с этим, когда обнаружит Тайную комнату. Пока что ей нужно начать с изучения уборных.

Всю неделю всё, о чём все могли говорить, был предстоящий матч по квиддичу между Гриффиндором и Слизерином. Это было приятным отвлечением от бесплодных исследований уборных. Гермиона уже обошла все доступные ей туалеты для девочек, но безуспешно.

Она спросила Аластора и Арчи, был ли в каком-то из туалетов для мальчиков сломан кран. Оба пожали плечами и ответили что-то вроде: «Не думаю». Без возможности заставить их перепроверить для неё, она зашла в тупик.

— Я добавлю тренировки в среду и четверг на этой неделе для игры в субботу, — сказал Арчи за завтраком утром вторника. Он забрасывал в себя еду, даже не глядя в тарелку, не замечая, что в половине случаев на отправленной в рот вилке ничего не было. Он просматривал записи прошлых матчей по квиддичу. — Можешь сказать остальным, Минерва? — их подруга-шестикурсница была ошарашена двумя дополнительными тренировками, но кивнула и встала, чтобы найти остальную команду.

— Так много тренировок. Ты закончил эссе по травологии о дьявольских силках? — спросила его Гермиона.

— Эм, не совсем.

— Ты забыл об эссе, да? — глумилась Гасси.

— Нет, я напишу его сегодня!

— Зачем тебе столько тренировок? — спросила Гермиона. Иногда Гарри добавлял дополнительные часы перед большой игрой, но она не одобряла, когда они мешали учёбе.

— Им нужно много тренироваться, потому что в прошлом году Слизерин их разбил, — сказала Гасси.

— Нас не разбили, — огрызнулся Арчи. Даже Аластор рассмеялся.

— Они выиграли с преимуществом в 240 очков, Арч — на мой взгляд, вас разбили, — сказал Аластор.

— А что насчёт «Пушек Педдл»? Их тоже разбили, когда «Сенненские Соколы» обыграли их со счётом 350-10?

— Чёрта с два! Это год перестройки! Все это знают, — проворчал Аластор. Квиддич был одной из немногих вещей, из-за которых они с Арчи ссорились, поскольку Арчи болел за «Сорок Монтроза», а Аластор — за «Пушки Педдл».

— Год перестройки, как же!

— Ладно, Арчи, а какая у тебя отмазка для проигрыша в 240 очков, потому что это не был год перестройки для Гриффиндора?

— Аластор, ты ходишь по тонкому льду!

— К тому же именно «Сороки» были в хвосте прошлогоднего сезона, а не «Пушки».

Арчи громко захлопнул сборник игровых комбинаций и, гневно топая, покинул Большой зал, не сказав ни слова.

Гермиона и Гасси переглянулись, а затем посмотрели на Аластора, сидевшего с лёгкой ухмылкой на лице.

— Эм, — начала Гасси, — что это было, Аластор?

— Он играет жёстче, когда злится. Если он будет лучше играть, у нас будет шанс обыграть чёртов Слизерин в субботу. Я не могу даже думать о том, что мы опять проиграем, — он забросил в рот печенье.

Гермиона быстро поняла, что эта игра волнует всю школу. На уроках со Слизерином царило напряжение. Между Минервой и Винки Крóкеттом, капитаном Слизерина, вспыхнула драка, в результате которой обоим вменили наказания. В тот вечер Минерва бушевала в гостиной. Её задело сглазом нарывов, и на лице появились болезненные фурункулы.