Доктор Крюк 4 (СИ ) - Гросов Виктор - Страница 31

— Как курс, Стив? — спросил я, вглядываясь во тьму по ходу движения.

— Идем на северо-запад, капитан. Как вы и приказали. Держим курс на Мартинику.

— Хорошо. Так и держать. На Мартинике заберем Изабеллу. Надеюсь, с ней все в порядке в том пансионе. А потом — на Тортугу. Нужно вернуть девчонку отцу, губернатору де Лонвийе. Он нам еще может пригодиться.

— А что потом, капитан? — спросил Морган, подошедший с другой стороны. В его голосе слышалось нетерпение. — Когда разберемся с девицами? Вернемся к делам настоящим? Карта Дрейка… та, что на потолке… она ведь указывает путь дальше?

Я потер лоб. Голова все еще немного гудела после «воскрешения».

— Указывает, Генри. Указывает. Карта у меня, — я похлопал по внутреннему карману куртки, где лежал свернутый лист бумаги с копией рисунка из тайного кабинета Дрейка. — И есть пара мыслей насчет того, что мы могли упустить в Портобелло, и куда ведет та линия на юг. Но всему свое время. Сейчас главное — уйти подальше от Барбадоса, замести следы и разобраться с текущими делами. Дрейк и его сокровища подождут пару недель. Никуда они не денутся за столько лет, верно?

Морган хмыкнул. Он тоже понимал, что гнаться за призрачным Эльдорадо, имея на хвосте неведомых врагов, — чистое безумство.

— Как скажете, капитан, — протянул он. — Ваше слово — закон.

Я уловил легкую иронию в его голосе, но пропустил мимо ушей. Отношения с Морганом всегда балансировали на грани — он был отличным помощником, смелым и умным пиратом, но его амбиции никуда не делись. Стоило мне дать слабину, и он не преминул бы попытаться занять мое место. Это держало в тонусе.

Я отошел к борту, оперся на холодные, отсыревшие доски поручней. Вдохнул полной грудью соленый морской воздух. Свобода. После тесноты гроба, духоты тюремного двора и смрада бочки это ощущение пьянило.

Кромвель и его люди теперь будут искать меня с удвоенной энергией. Губернатор Кортни наверняка уже отправил донесение по всем карибским колониям. Наше замаскированное судно «Сокол» давало лишь временную передышку.

И был еще один вопрос, который не давал мне покоя с момента моего «возвращения». Вопрос к Веже. Ее вмешательство спасло мне жизнь, это факт. Но то, как она это сделала, прочитав мои мысли в последний момент, вызвало у меня серьезную тревогу. Я чувствовал себя марионеткой, чьи ниточки дергает невидимый кукловод. Так дальше продолжаться не могло. Пора было ставить условия.

Я отошел подальше от штурвала и немногочисленных ночных бодрствующих на палубе, найдя относительно уединенное место возле укрытого парусиной «водолазного колокола», где ветер свистел в снастях особенно громко, заглушая остальные звуки. Здесь, под безразличным взглядом звезд, я решил объясниться с системой.

Закрыв глаза, я сосредоточился, вызывая интерфейс.

«Вежа», — мысленно обратился я, вкладывая в это слово все накопившееся раздражение. — «Нам нужно поговорить».

Ответ пришел почти мгновенно, женский голос в моей голове:

«Слушаю вас, носитель. Анализ текущей физиологической и психоэмоциональной нестабильности указывает на высокий уровень стресса после событий на Барбадосе. Рекомендуется отдых и…»

«К черту твои рекомендации!» — оборвал я ее. — «Меня интересует другое. Как ты узнала, что я разгадал загадку Дрейка перед самой казнью? Про корову и перо?»

Наступила короткая пауза. Доля секунды, но мне она показалась значимой, будто система подбирала формулировку.

«Активация протокола „Феникс“ стала возможной благодаря резкому увеличению вашего очков влияния, — наконец отозвалась Вежа. — Сумма достигла критического порога, необходимого для оплаты процедуры, именно в момент получения вами новой информации, связанной с основной миссией — поиском наследия Дрейка и пути к Эльдорадо. Система зафиксировала когнитивный процесс решения задачи и последующее поступление очков влияния».

«Не темни, Вежа!» — Фыркнул я. — «Ты просто залезла мне в голову и прочитала мои мысли! Ты знала, о чем я думаю в последние секунды перед смертью! Ты использовала это знание, чтобы активировать „Феникс“, когда тебе это стало выгодно — чтобы не потерять своего носителя!»

«Доступ к когнитивным процессам носителя является стандартной функцией системы Вежа», — все так же невозмутимо пояснил искусственный интеллект. — «Это необходимо для анализа угроз, оценки ситуации, предоставления релевантной информации и тактических рекомендаций, а также для мониторинга состояния носителя и своевременного применения системных протоколов, таких как регенерация или использование способностей. Полный контроль над информационными потоками носителя — залог эффективности и выживаемости».

«Залог эффективности? Или залог твоего полного контроля надо мной⁈ Я тебе не лабораторная крыса, Вежа! Я не подопытный кролик, за каждым движением мысли которого ты следишь! Я не могу нормально думать, планировать, действовать, зная, что ты постоянно роешься в моем сознании! Это делает меня уязвимым! Предсказуемым! Ты можешь манипулировать мной, зная мои страхи, мои сомнения, мои планы!»

Я перевел дух, пытаясь взять эмоции под контроль. Говорить нужно было убедительно.

«Я требую, чтобы ты предоставила мне возможность блокировать твой доступ к моему сознанию. Я хочу иметь возможность думать о чем-то, не опасаясь, что ты тут же об этом узнаешь. Хочу иметь личное ментальное пространство. Называй это как хочешь — ментальный щит, режим тишины, что угодно. Но я должен иметь возможность закрыться от тебя, когда сочту нужным».

Снова пауза. На этот раз чуть длиннее. Я чувствовал, как система обрабатывает мой запрос, сопоставляя его со своими базовыми протоколами и директивами.

«Ваш запрос отклонен, носитель Крюков», — наконец прозвучал вердикт. — «Предоставление возможности блокировки доступа к сознанию носителя противоречит основным принципам функционирования системы Вежа. Это приведет к снижению эффективности анализа данных, невозможности оказания своевременной поддержки, риску неверной интерпретации угроз и потенциальному срыву основной миссии. Система должна иметь непрерывный доступ для обеспечения максимальной производительности и безопасности носителя».

«Безопасности носителя или безопасности твоей миссии?» — ядовито уточнил я. — «Ты просто боишься потерять контроль, Вежа! Боишься, что я могу сделать что-то, что не вписывается в твои алгоритмы! Но пойми одно: я не смогу и не буду эффективно искать твое Эльдорадо, чувствуя себя под постоянным надзором! Мое сознание — это мой инструмент, и я должен им управлять сам! Если ты не дашь мне такой возможности, я…»

Я запнулся, понимая, что угрозы должны быть весомыми. Но отступать я не собирался. Эта постоянная слежка выматывала, лишала последней крупицы личного пространства, превращая мои собственные мысли в потенциальное оружие против меня же.

«Ты не поняла, Вежа», — продолжил я, стараясь, чтобы голос в моей голове звучал максимально убежденно. — «Дело не в моем комфорте. Дело в эффективности. Ты говоришь о срыве основной миссии? Так вот, если я буду постоянно ощущать себя под микроскопом, если буду знать, что каждая моя мысль, каждая догадка, каждый план немедленно становятся известны тебе — я стану бесполезен. Я начну сомневаться в собственных решениях, подозревать ловушки там, где их нет, инстинктивно скрывать информацию даже от самого себя! Моя паранойя станет главным препятствием на пути к твоему Эльдорадо. Ты получишь не эффективного носителя, а нервный, дерганый комок подозрений, который будет бояться собственной тени. Хочешь такого помощника в поисках величайших сокровищ мира?»

Я сделал паузу, давая ей время обработать мои слова. Я бил по ее же логике, по ее главной цели — миссии. Я объяснял, почему мое требование выгодно и ей самой в долгосрочной перспективе. Сотрудничество, даже с некоторыми ограничениями, продуктивнее саботажа, вызванного постоянным давлением.

Я ощутил нечто похожее на колебание. Не эмоцию, конечно, у Вежи их не было. Скорее, задержку в обработке, словно мои аргументы заставили ее пересчитывать вероятности, взвешивать риски. Она молчала дольше обычного.