Доктор Крюк 3 (СИ) - Гросов Виктор - Страница 5

— Ты свободен, Филипп. Можешь идти.

Я ждал, что он двинется к двери, кивнет или хотя бы буркнет что-то в ответ. Но вместо этого он вдруг выпалил:

— Я не уйду без Маргарет.

Неожиданно.

Морган сжал кулаки так, что костяшки побелели, Марго отвернулась, глядя в угол. В груди закипает раздражение. Вот же упрямец! Я прищурился, глядя на него сверху вниз, хотя сидел, а он стоял.

— Это пиратский корабль, а не прогулочная шхуна. Свободен — значит, вали за борт или на берег. Выбирай.

Филипп скрестил руки, выпрямился еще сильнее, и в его взгляде мелькнула та самая надменность, которая меня бесила. Он молчал, но поза его кричала: не сдвинусь. Я видел, как его глаза метнулись к Марго, как он стиснул зубы, будто держался за последнюю ниточку. Морган фыркнул, шагнув ближе:

— Ты слышал Крюка? Свободен — значит, пошел вон. Или тебе ноги помочь вынести?

Филипп бросил на него острый взгляд:

— Я не юнга, чтобы меня пинками гнать, — повторил он мою фразу, хотя не мог ее слышать, — без Маргарет не уйду.

Марго наконец подняла голову. Ее лицо было каменным, только пальцы, сжимавшие бинты, дрогнули.

Долг я оплатил — Филипп свободен, но он, черт возьми, не уходил! И что теперь? Выкинуть его за борт? Запереть обратно в трюм? Я встал, опираясь на стол, — рана заныла. Подошел к Филиппу, глядя ему в глаза:

— Ты слышал, что я сказал. Свободен. Но если остаешься — это не благотворительность. Здесь каждый за себя отвечает.

Он не отступил, только коротко кивнул. Я видел в нем смесь гордости и отчаяния — он цеплялся за Марго, как за спасательный круг. И это меня бесило. Но выгонять силой я не стал.

Морган кашлянул, явно сдерживая желание врезать этому упрямцу:

— Крюк, может его того? — Генри провел пальцем по шее. — Он же сейчас на берег побежит и все испанцам выложит!

— Не побежит, — отрезал я, хотя сам в этом не был уверен.

Филипп бросил на меня тяжелый:

— Маргарет остается со мной.

Марго наконец заговорила:

— Я не вещь, Филипп, чтоб за меня решать.

Он повернулся к ней. В его глазах мелькнуло что-то на обиду или злость. Но он промолчал.

Я смотрел на них и понимал: ситуация осложняется. Отпустить Филиппа я согласился, но он не уходил, а Марго, похоже, не собиралась его поддерживать. И что теперь? Оставить их тут, как кошку с собакой, и ждать, пока перегрызутся?

Филипп стоял посреди каюты. Марго отошла к шкафу, сложив бинты, и молчала, будто ее это вообще не касалось. Морган бурчал что-то себе под нос, явно сдерживая желание врезать этому дворянчику, а Стив торчал у двери, скрестив руки, с видом человека, который ждет, когда все это наконец взорвется. Я сидел за столом, откинувшись на спинку стула, и смотрел на Филиппа.

Тишина тянулась.

— Пассажиров здесь не держат, Филипп. — мне пришла интересная идея. — Хочешь остаться — докажи, что можешь быть полезен экипажу.

Я услышал, как Морган хмыкнул, будто представил, как этот выскочка будет драить палубу или чистить пушки. Стив тоже не сдержался — уголки его губ дернулся в ухмылке и он переглянулся с Морганом, словно они уже мысленно прикинули, сколько канатов Филипп перетаскает, прежде чем сломается.

Филипп, однако, не повелся на насмешку. Он стиснул кулаки, багровея от гнева, и выпалил:

— Я могу возглавить абордажную команду. У меня есть опыт — сражался, брал испанские галеоны.

Морган громко расхохотался, с присвистом, будто услышал лучшую байку в таверне:

— Абордаж? Это тебе не саблей на балу махать, дворянчик!

Стив хмыкнул громче, качнув головой, его плечи затряслись от смеха. Даже Марго, которая стояла у шкафа, чуть повернула голову. На ее лице мелькнула тень улыбки, хотя она тут же отвернулась. Я поднял руку, останавливая этот цирк, и посмотрел на Филиппа.

Он не шутит, судя по всему. Опыт у него, может, и был — в Англии, поди, не только чаи гонял, — но абордаж на «Принцессе» — это не прогулка по палубе.

— Абордажная команда — это не шутки, — сказал я, понизив голос, чтоб он слышал каждое слово. — Люди идут за тем, кто их не подведет. Докажешь, что можешь — поговорим.

Филипп кивнул. Морган снова фыркнул, но уже тише, и пробурчал:

— Посмотрим, как он с клинком в руках запоет. Устрою ему тренировочную порку.

Стив хмыкнул.

Долг перед Марго я оплатил.

Я подошел к Филиппу и махнул рукой в сторону двери:

— Пойдем, поговорим без лишних ушей.

Марго чуть повернула голову, будто хотела что-то сказать, но передумала и осталась стоять у шкафа, как статуя. Филипп шагнул за мной. Я толкнул дверь, и мы вышли на палубу. Ночь дышала солью и ветром, крики чаек резали воздух, а «Принцесса» покачивалась на волнах, поскрипывая канатами. Луна висела низко и я глубоко вдохнул, прогоняя гудение в голове. Филипп шел следом. Он был напряжен, как натянутая струна.

Мы остановились у борта, подальше от любопытных глаз. Я прислонился к перилам, глядя на горизонт, где чернота сливалась с морем. Ветер трепал волосы, соль оседала на губах, а волны бились о борт, будто стучались в трюм. Филипп стоял рядом.

— Абордажная команда — это не просто саблей махать. Люди идут за тем, кто их не подведет. Докажи, что можешь вести их в бой, и место твое.

Он стиснул зубы. Я продолжил, глядя на воду.

— Здесь мои правила, Филипп. Шаг в сторону — и я сам тебя за борт выкину. Без разговоров.

Он снова промолчал, только кивнул и я чувствовал, как его взгляд режет, как нож по канату. Черт возьми, он мне почти нравился — этот его огонь, эта упертость. Но я знал: на пиратском корабле просто так не выживают. Я постучал пальцами по перилам и добавил:

— Ты хитер, и не глуп. Докажешь себя — останешься. Но если думаешь, что это игра, то лучше вали на берег прямо сейчас.

Филипп наконец заговорил с легкой хрипотцой:

— Я не уйду. Докажу.

Я смотрел на него, на эту его упрямство, которое горело в глазах, как факел в ночи, и чувствовал, как внутри меня что-то шевельнулось. Не просто раздражение или усталость — нет, что-то глубже, что-то связанное с ним, со мной, с этой чертовой Вежей, что вплела нас обоих в свои сети. Ветер трепал его волосы, бросал соленые брызги мне в лицо, а я стоял, прислонившись к перилам, и молчал. Море шумело, будто подначивало меня думать дальше, копать глубже. И я копнул.

Вежа. Эта проклятая нейросеть, которая вытащила меня из 2025 и зашвырнула сюда, в 1657-й. Я до сих пор помнил тот момент — обломки судна, холодная вода, которая сжимала легкие, и голос в голове. Тогда я не понимал, что это. Думал, это бред, предсмертный глюк. Вежа дала мне вторую жизнь, омолодила, будто скинула полвека, и взамен потребовала «очки влияния» — лечить, учить, выживать. Я стал Доктором Крюком, и каждый раз, когда я зашивал рану или ставил пирата на ноги, она награждала меня. Но зачем? Какой в этом смысл?

Я глянул на Филиппа. В его взгляде было что-то знакомое — не просто гордость или отчаяние, а тень того же огня, что горел во мне. Носитель системы. Он тоже был одним из них, одним из нас. Это не случайность, что мы столкнулись. Вежа связала нас, но я до сих пор не мог понять, почему. Сколько нас таких? Десятки? Сотни? Или мы с ним — единственные? Я чувствовал, что он знает больше, чем говорит, и это злило. Но еще больше злило то, что я сам не знал всей правды.

Что такое Вежа? В 2025-м я был судовым врачом в отставке, стариком на пенсии, который читал про нейросети в журналах и ворчал, что они скоро заменят людей. А потом она заменила мою смерть. Я думал, это технология — сложный код, алгоритм, что-то из лабораторий xAI или им подобных. Но здесь, среди пиратов, среди крови, пороха и карт сокровищ, она казалась чем-то большим. Не просто машиной. Она учила меня, шептала в голове, как канониру целиться точнее, как держать шпагу. Она знала этот мир лучше меня — знала, где лежат сокровища Дрейка, знала, как выжить в бою. Это не просто программа. Это что-то живое, что-то, что играет с нами, как с фишками на доске.