Ткач Кошмаров. Книга 3 (СИ) - Розин Юрий - Страница 6

— Как ты себя чувствуешь? — спросил я, намеренно сделав голос плоским. — Я имею в виду связь с ним.

— Чувстую себя дерьмово, как ты и сказал. Но что касается связи, то вроде бы все в порядке.

Дарган закрыл глаза, вдруг побледнев еще сильнее. Его проводник вспыхнул ярче, осветив синяки под глазами.

Я подавил желание схватить его за запястье и проверить пульс. Вместо этого лишь кивнул, отмечая про себя: сияние стабильное, несмотря на цвет. Не похоже, чтобы парню из-за него было плохо или типа того.

— Главное — работает, — буркнул я, больше для себя. — Остальное… разберемся.

Дарган слабо хмыкнул, разжимая пальцы. Зеленый свет погас, оставив в воздухе едва заметный шлейф, будто дым от костра.

Я выпрямился на краю кровати, убрав руку с плеча Даргана. Его кожа под пальцами была липкой от пота, а дыхание все еще неровным — короткие, хриплые вдохи, будто он только что пробежал спринт.

— Я могу организовать для тебя стажировку в центре, — сказал я, нарочито ровно, как будто обсуждал поставку провианта, а не шанс вернуть друга в строй. — Не в этом году, разумеется, тебе нужно будет время, чтобы прийти в себя и восстановиться. Но через год — вполне.

Дарган замер. Сначала я подумал, что он не расслышал — его веки медленно моргнули, словно через воду. Потом его пальцы сжали край одеяла, костяшки побелели.

— Я… согласен, — голос сорвался на хрип, глаза вспыхнули.

В отличие от меня, для которого стажировка была лишь средством достижения цели, для Даргана, почти всю жизнь прожившего с мыслью о том, что ему не светит ничего кроме работы мальчиком на побегушках, это была словно сбывшаяся мечта.

И ему скорее всего было плевать даже на то, что в центре его, возможно, будут унижать и шпынять куда активнее, чем на Арене.

Он попытался приподняться, но тело предательски дрогнуло, и он рухнул обратно на подушку.

Я едва удержался, чтобы не протянуть руку снова. Вместо этого кивнул, коротко, по-деловому.

— Хорошо. Но ты должен появиться на этой церемонии совершеннолетия. Осталось всего три недели. Иначе предложение отменяется.

Он фыркнул — слабая пародия на его обычный смех.

— Конечно, господин Лейран, как вам будет угодно.

«Господином» он перестал называть меня уже вскоре после того, как они с Мирой переехали в особняк. И хотя по прежнему очень меня уважал, наше общение стало куда более неформальным.

Так что такое обращение было на сто процентов шуткой. Я улыбнулся в ответ.

Как никому мне было известно, что одним из самых важных критериев в том, преуспеет ли Дарган в своем восстановлении, был правильный настрой. И тут, похоже, все было отлично.

Вдруг дверь в палату толкнуло с такой силой, что ручка оставила вмятину на стене. Мира застыла в проеме — ее грудь вздымалась, словно она бежала через весь город, а не прошла два коридора. Пальцы впились в деревянный косяк, оставляя на краске бледные царапины.

Я видел, как ее глаза нашли Даргана. Как губы задрожали, прежде чем сжались в тонкую ниточку. Как капли пота скатились с висков, смешавшись со слезами.

Ни слова.

Мое кресло скрипнуло, когда я откатился в сторону. Колеса замерли на мгновение — ровно столько, чтобы Дарган успел кивнуть. Его пальцы сжали край простыни, но лицо оставалось спокойным.

Я толкнул колесо, объезжая Миру. Ее рука дернулась, будто хотела схватить меня за плечо, но опустилась, так и не коснувшись.

Дверь закрылась за мной с глухим щелчком. До меня донеслись сдавленный всхлипы и слова Даргана: «Ну все, все, теперь все будет хорошо!»

**6-я сцена 6-й главы**

Пустой тренировочный зал гудел тишиной, нарушаемой только скрипом моих колёс по каменному полу. Я сбросил мундир на ближайшую скамью — пот уже пропитал спину под тонкой чёрной рубахой, загнал кресло в центр.

Подготовка к операции, написание фальшивых материалов, исцеление после пыток, операция по вживлению нитей в ноги… все это время мне было не до тренировок.

И, вернувшись, наконец, в еще пустой центр стажировки, ребята должны были приехать с фронта только через четыре дня, вторым делом, за которое я решил взяться после распаковки новых вещей, стала именно тренировка.

Нити выскользнули из ладоней словно бы даже без команды, будто Ан тоже рвался в бой. Первый манекен — деревянный, с облупленной краской — взорвался щепками от удара, пропитанного Буйством «остроты». Второй, обшитый кожей, я опутал за секунду, затем резко дёрнул. Голова отлетела, ударившись о стену с глухим стуком.

— Слишком медленно, — пробормотал я, заставляя нити изменить траекторию.

Третий манекен, укреплённый стальными пластинами, требовал другого подхода. Я запустил в него пять нитей одновременно, заставив их просочиться в щели доспехов. Хруст — и внутренняя набивка посыпалась на пол, как труха.

— Лучше.

Я закрыл глаза, сосредоточившись на ритме. Нить вправо — удар в солнечное сплетение. Нить влево — подсечка. Шаг назад (если бы я мог его сделать) — И…

Боль пришла без предупреждения.

Будто кто-то вогнал мне в бёдра два раскалённых клинка и провернул их. Мышцы свело судорогой, дыхание перехватило. Я вцепился в подлокотники, но пальцы тут же онемели.

— Чёрт!

Нити, только что послушные, как мои собственные пальцы, вдруг обмякли. Они беспомощно повисли в воздухе, будто мёртвые змеи, затем опустились на пол, подёргиваясь. Я попытался согнуться, но тело не слушалось — только прерывистые вздохи и холодный пот на спине.

— Ан… — прошипел я.

Паук внутри отозвался слабой пульсацией, но связаться с ним не вышло. Как будто боль перерезала и эту нить тоже.

Я упал вперед, едва успев выставить руки. Локти ударили о камень, но это было ничто по сравнению с огнём в ногах. Зубы сжались так сильно, что хрустнула челюсть. Где-то вдали грохнула дверь — наверное, дежурный услышал шум.

Но мне было плевать.

— Двигайтесь, — прошептал я себе, впиваясь пальцами в пол.

Пальцы дрожали, но подчинились. Сначала ладони. Потом руки. Я подтянул тело, с трудом перекатываясь на спину. Нити лежали рядом, всё ещё безжизненные.

— Вот же…

Глубокий вдох. Выдох. Боль отступала волнами, оставляя после себя только ледяное онемение.

— Опять.

Дежурный так и не пришёл. Хорошо. Последнее, что мне нужно — чтобы посторонние увидели еще одно проявление моей слабости.

Я собрал нити обратно в ладони, чувствуя, как они медленно оживают. Первый манекен всё ещё валялся в щепках. Второй — без головы. Третий — выпотрошенный. Четвертый…

— Ну нет. Хватит на сегодня.

Кабинет врача-невролога, найденного отцом, пах спиртом и жжёной бумагой. На столе передо мной лежали пергаменты, больше похожие на карты подземелий, чем на медицинские схемы.

Тонкие линии нервов расходились по ним, как корни ядовитого дерева, а в местах, где должны были быть мои ноги, зияли странные узоры — будто кто-то выморозил чернила.

Врач — сухопарый мужчина с тёмными кругами под глазами — провел костяшками пальцев по одной из линий.

— Интересный, даже я бы сказал поразительный случай, — пробормотал он, — это и правда не травма. Искусственное блокирование. Раньше было незаметно, но после того, как вы ввели в ноги собственный Поток, часть блока была снята.

Я сжал подлокотники, ощущая, как металл прогибается под пальцами.

— Можно убрать полностью?

Врач провел рукой вдоль узоров. Это были не просто условные схемы. С помощью особой техники схематичное изображение моих нервных окончаний было напрямую перенесено на бумагу.

— Видите эти разводы? Я впервые вижу подобное в человеческом теле, но не впервые в своей практике. Очень похожего эффекта можно добиться, если просканировать тело твари Топей. В ваших ногах застой энергии. Очень старый. Появившийся, вероятно, еще до рождения. Там, где Поток должен идти беспрепятственно и плавно, он будто бы заморожен. И это стало для вас естественным состоянием. В обычном случае Поток, попадая в ноги при естественной циркуляции, просто рассеивался, словно волны о волнолом. Но когда вы насильно ввели в свои ноги энергию, застоявшийся Поток пошел в резонанс с естественным и начал потихоньку «оттаивать». Если избегать повторного введения энергии, эффект заморозки со временем восстановится. И я настоятельно рекомендую вам именно так и поступить.