Новое назначение (СИ) - Васильев Андрей - Страница 10

По присадовой территории продвигаться было куда легче, хоть сумерки уже и упали на город, видно было как днем. Вскоре опера добрались до забора, Васек первый через него перебрался, огляделся и велел:

— Давай сюда. Никого нет. Так, только молодняк бродит по любовной нужде.

За то время, что Олег потратил на преодоление забора, Васек уже успел забраться в не новую, но ухоженную «четверку» и даже повернуть ключ в замке зажигания.

— Ты ее не того? — чуть опасливо поинтересовался юноша. — Не угоняешь?

— Делать мне больше нечего, — фыркнул коллега. — Просто просчитал ситуацию и одному знакомому коммерцу звякнул из автомата еще тогда, когда в контору ехал. За ним кое-какой должок числится, он ее сюда и подогнал.

— Слушай, у тебя прямо и тут должник, и там, — без иронии, скорее, с легкой завистью произнес Олег. — Круто!

— А только так и надо, — пояснил Васек, крутанув руль. — Как там у писателя? «Спешите творить добро». Очень правильно сказано, очень верно. Никогда не упускай сделать какому-то ближнему или даже дальнему что-то хорошее и нужное, особенно когда тебе это не в труд и не создает проблем. Хотя иногда и в блудняк можно влезть, если сильно полезный человечек, от которого после получится благодарность сторицей получить. Но всегда надо соразмерять затраченные усилия и то, что тебе обломится после. Если первое больше второго, то это уже благотворительность, а от нее таким, как мы, проку мало. Для этого есть специальные организации, пусть они подобным занимаются.

— Раньше ты мне такого не говорил, — заметил Олег.

— Так ты взрослеешь, — хмыкнул оперативник, то и дело поглядывающий по сторонам. — И потом — может выйти так, что это наш последний разговор, надо же кому-то жизненный опыт передать? Пусть не весь, но хоть часть.

— Чего ты сразу меня отпеваешь? — насупился молодой человек.

— А может, себя? Времена веселые, сейчас пулю поймать — как высморкаться что тебе, что мне. Опять же — не в Тьмузадрищенск едешь, в столицу нашей Родины. Парень ты хоть и недотепистый, но хваткий, я это сразу понял, тебе надо только пообтереться, опыта поднабраться, и толк выйдет. А путного сотрудника кто же отпустит? Азер этот до следующей весны точно не доживет, голову кладу, но вот вернешься ты после обратно или нет — бо-о-ольшой вопрос.

— Вернусь, — заверил его Ровнин. — Тут мама, папа, вы все. Алена тоже.

— Это светленькая такая? — уточнил Васек. — Видел ее с тобой, симпотная. Но таких Ален и в Москве будет пруд пруди, уж поверь. И не спорь со мной! Знаю, что говорю.

— Не буду, — согласился юноша. — А вот скажи — как ты им говоришь, что они теперь тебе должны? Ну, людям, которым добро делаешь. Это как-то неудобно.

— Во-первых, подразумевается, что они не дураки и сами понимают, что к чему. — Васек одной рукой достал из кармана сигареты. — С дураками или, того хуже, с прекраснодушными идеалистами, которые верят в то, что когда-нибудь добро победит зло, дела вообще иметь не стоит. Самая проблемная публика, от них никогда не знаешь, чего ждать. Ты одну комбинацию разработал, а они раз — против всякой логики поступили, зато по велению сердца. Как результат — все пошло юзом, а ты в жопе. Во-вторых, неудобного тут ничего нет, вопрос только в подаче. Ты же делал то, что тебе самому не нужно? Так ведь?

— Так.

— Ну вот. Время потрачено, силы тоже, возможно — связи задействованы, и человек про это должен быть в курсе. Но! Запомни две простые истины. Первая — никогда не лупи собеседника в лоб, мол, «ты мне теперь обязан». Есть куча хороших и мягких прокладочек, вроде «Свои люди, сочтемся», «Так ведь в народе как говорят — долг платежом красен», «Ничего, сегодня я тебе, завтра ты мне». Второе, не менее важное — никогда не прессингуй должника напоминаниями о том, что он тебе обязан. Поверь, правильный человек сам про такое не забудет. А если забудет — в нужный момент напомнишь, не развалишься. Но если ты ему при каждой встрече станешь мозг выжигать тем, какой ты хороший и его выручил, то получишь обратный эффект. Он тебя потихоньку начнет ненавидеть, и может получиться так, что вместо помощи ты проблему получишь на выходе. К примеру, как сегодня машину попросишь, но не на вечерок, а на недельку. Должник тебе ее даст, мол, езди, Васек, а сам возьмет и сразу заяву накатает, что ты ее угнал, и свои же после душу помотают так, что хоть всех святых выноси. Плюс в личном деле следок останется. Ясно, что после это я ему жестко бубну выбью, но толку-то с того? Если же наоборот, без прессинга, с улыбкой, не давя на чье-то достоинство носком ботинка, сработать, то выйдет, как сейчас. Сам видишь — коммерц сразу после звонка подхватился и машину без звука пригнал. Заметь, с полным баком. И сделал он это не по принуждению, почти с удовольствием. А почему?

— Потому что рад тебе отплатить добром за добро?

— Потому что я его гнуть под себя не стал после того, как выручил. По-людски подошел, понимаешь? Хотя и мог, ситуация позволяла. Так что это, Олежка, называется «глубокое уважение».

— Целая наука, — уважительно заметил Олег.

— Опыт, — коротко ответил Васек. — Сын ошибок трудных.

И вот тут Ровнин задумался: а не стал ли он сам таким же должником своего попутчика, как владелец той машины, в которой они сейчас едут? По всему выходило, что да, стал. Если бы не Васек, который отправил его в отдел, сразу поняв, чем может обернуться случайная перестрелка, то сейчас он, возможно, уже был бы мертв. Или орал от боли, теряя одну за другой части тела.

А еще есть показания свидетелей, которые его коллега выбил и без которых куда сложнее было бы отчитаться за смерть Малика, куча добрых советов и даже то, что он сидит в этой машине. Такое не забывается, и если когда-то Ваську понадобится его помощь, то он в лепешку расшибется, а для него все сделает.

Или он себе все это сейчас придумал, отталкиваясь от услышанного? И нет никаких далекоидущих планов у человека, который смотрит на дорогу, сидя за рулем, а есть то самое упомянутое Емельянычем ментовское братство?

Олег даже головой несколько раз тряхнул, настолько он запутался в своих мыслях. И только одно ему было предельно ясно — против Васька он со своими схемами и разработками — что школьник против не так давно посаженного в тюрьму Майка Тайсона.

Автовокзал становился все ближе. «Четверка» с операми проскочила через мост, а после закрутилась на стремительно пустеющих вечерних улицах Энгельса.

— Сейчас подъедем — из машины не вылезай, — велел Ровнину его спутник, когда они наконец добрались до места назначения. — Сам сначала по станции пробегусь, посмотрю, что да как, а после тебе билет куплю. Береженого, Олежка, бог бережет.

Он подмигнул юноше, выскочил из машины и двинулся туда, где стояло несколько автобусов и суетились люди, решившие на ночь глядя куда-то поехать. Олег проводил его взглядом, а после его снова охватила зыбкая тоска. Неизвестность, в которую он нежданно-негаданно устремился, немного пугала. Там, за спиной, остался привычный мир, где все было просто и ясно. А Москва… Как она его встретит? Какая она? Он этот город только по телевизору и видел.

Глава 4

Васек вернулся минут через десять, неся в руках небольшую спортивную черную сумку, на которой была изображена пантера в прыжке и красовалась надпись PUMA.

— Держи, — открыв дверь, бросил он ее на колени спутника, а после сам забрался в салон. — Без багажа в глаза будешь бросаться. Я там тебе газет прикупил, бритву, мыльно-рыльные, еще кое-что по мелочи. Так, на первое время. Ну и пирожков у бабки взял, чтобы пожрать было чего. Вроде приличная бабка, чистенькая, от нее даже не приванивает.

— Спасибо, — чуть смущенно поблагодарил его Олег.

— Вот билет, — протянул ему серый квиток коллега. — Твой борт — тот. Вон видишь? Ну, синий, зачуханный? Отходит через десять минут, потому сидим, ждем. Пойдешь к нему прямо впритык по времени. Я никого не приметил, вроде все чисто, но лучше перебдеть. Так, что еще?