Кровавые кости - Гамильтон Лорел Кей - Страница 30

— И где это можно взять?

— В Сент-Луисе я знаю, где это есть, но здесь… Попробуйте в магазинах экологически чистых продуктов или в оккультных лавках. Такие мази может быть трудно найти, потому что в этой стране никогда не было фейри-туземцев. Мазь четырехлистного клевера очень дорога и бывает редко. Поищите зверобой.

Она вздохнула.

— А эта мазь помогает от ментального контроля, как у вампиров?

— Ни фига, — ответила я. — Вампира можно искупать в зверобое, и ему на это будет наплевать.

— А что помогает против вампиров?

— Держите при себе крест, не смотрите в глаза, молитесь. Они такое умеют, что Магнус рядом с ними — любитель.

Она потерла глаза, размазывая тени. У нее вдруг сделался очень усталый вид.

— Как же мы, черт побери, можем защитить от них общество?

— Никак, — ответила я.

— Но это наш долг, — возразила она. — Наша работа.

Я не знала, что можно на это сказать, а потому сменила тему.

— Значит, вы думали, что это Магнус, потому что он сбежал и потому что у него нет алиби?

— Чего бы ему еще сбегать?

— Не знаю, — ответила я. — Но это не его работа. Я видела эту тварь в лесу, и это был не Магнус. Черт возьми, я никогда не видела, чтобы вампир соткался из тени. Только слышала о таком.

— Вы не видели? Это не слишком утешительные сведения.

— Какие есть. Но раз это не Магнус, вы можете отменить ордер на арест.

Она покачала головой:

— Он в процессе совершения преступления применил магию к сотрудникам полиции. Это правонарушение третьей категории.

— А в чем было его преступление?

— Он сбежал.

— Но он же не был под арестом?

— У меня был ордер на его арест.

— У вас слишком мало против него было, чтобы получить ордер.

— Помогает знакомство с нужным судьей.

— Он не убивал ни этих ребятишек, ни Колтрена.

— Вы же сами на него указали.

— Как на одну из возможностей. Речь шла об убийстве пяти человек, и я не могла себе позволить что-либо упустить.

Она встала.

— Ладно, будь по-вашему. Это были вампиры, и я понятия не имею, почему сбежал Магнус Бувье. Но все равно применение магии против сотрудников полиции есть правонарушение.

— Даже если он не виновен в преступлении, в котором его обвиняли изначально?

— Противоправное применение магии само по себе преступление, миз Блейк. Выписан ордер на его арест, и не забывайте этого, если с ним увидитесь.

— Я знаю, что Магнус не овечка, детектив Фримонт. Не знаю, зачем ему было убегать, но если вы сообщите, что он применил магию против копов, кто-нибудь его пристрелит.

— Он опасен, миз Блейк.

— Как и многие другие, детектив. Но вы же их за это не арестовываете.

Она кивнула.

— У всех у нас свои предрассудки, миз Блейк, и многих из нас они заставляют ошибаться. Теперь мы хотя бы знаем, чья это работа.

— Да, — ответила я. — Это мы знаем.

— Вам известно время, когда было похищено тело девушки? — спросила она, вытаскивая из кармана блокнот. — Итак, к делу.

Я покачала головой:

— Нет. Я поднялась посмотреть, и его уже не было.

— Почему вы решили посмотреть?

Я подняла глаза. Взор Фримонт был доброжелателен и непроницаем.

— Они очень старались сделать ее членом своего сообщества. Я решила, что после всех трудов они могли ее похитить. Так и оказалось.

— Отец поднимает шум, что он просил вас ее пронзить до того, как вы ушли на охоту. Это правда?

Она говорила негромким деловитым голосом, но ответы слушала очень внимательно. В отличие от Дольфа она мало записывала — казалось, блокнот ей нужен, только чтобы вертеть в руках. Я наконец увидела Фримонт за работой. Она знала свое дело, и это успокаивало.

— Да, это правда.

— Почему вы не пронзили девушку по требованию родителей?

— Был у меня клиент, вдовец. Его единственная дочь погибла от укуса вампира. Он хотел, чтобы ее пронзили. Я это выполнила в ту же ночь. Наутро он рыдал у меня в кабинете и просил все исправить. Он хотел, чтобы его дочь вернулась вампиром. — Я откинулась на диване, обхватив себя руками. — Если вогнать в сердце вампа кол, он будет мертв навеки.

— Я думала, что для верности им еще отрезают голову, — сказала Фримонт.

— Так и есть, — ответила я. — Если бы я пронзила дочь Квинленов, я бы вынула ей сердце и отрезала голову. Мало бы что осталось.

Она что-то записала в блокноте — я не видела что. Но могла поспорить, что это не слово, а закорючка.

— Я понимаю ваше желание подождать, но мистер Квинлен говорит, что будет подавать на вас в суд.

— Да, понимаю.

Фримонт приподняла брови.

— Я только хотела, чтобы вы знали.

— Спасибо.

— Мы еще пока не нашли тела мальчика, — сообщила она.

— Вряд ли найдете, — заметила я.

Ее глаза перестали быть доброжелательными — они сощурились и сделались подозрительными.

— Почему так?

— Если бы они хотели его убить, они могли бы сделать это здесь и сегодня. Я думаю, они хотят превратить его в вампира.

— Зачем?

Я пожала плечами:

— Не знаю. Но обычно, когда вампир проявляет такой особый интерес к какой-нибудь семье, для этого есть причина.

— Вы хотите сказать — мотив?

Я кивнула:

— Квинленов вы видели. Они добрые католики. Церковь считает вампиризм самоубийством. Их дети будут вечно прокляты, если станут вампирами.

— Хуже убийства, — заметила она.

— Для Квинленов — да.

— Как вы полагаете, вампиры вернутся за родителями?

Я на минуту задумалась.

— Честно говоря, не знаю. Понимаете, до легализации вампиров бывали случаи, когда какой-нибудь Мастер истреблял целую семью. Иногда сперва подружившись с ней, иногда — как месть за какую-нибудь мелочь. Но с тех пор как они легализовались, я не знаю, зачем бы этому вампу такое понадобилось. Сейчас вампир мог бы просто потащить их в суд. Только что могли такое сделать Квинлены?

Тут дверь открылась. Фримонт повернулась с мрачным выражением лица. В дверях стояли двое. Оба в темных костюмах, с темными галстуками, в белых рубашках. Стандартная одежда федералов. Один — приземистый и белобрысый, другой высокий и темноволосый. Уже одно это должно было бы заставить их выглядеть по-разному, но было в них что-то глубоко схожее — как у пирожков, слепленных одним автоматом, как бы их потом по-разному ни пропекали.

Коротышка махнул перед нами удостоверением.

— Я — специальный агент Брэдфорд, а это агент Элвуд. Кто из вас детектив Фримонт?

Фримонт подошла к ним, протягивая руку. Показывая, что не вооружена и настроена дружелюбно. Молодец, так и надо.

— Я детектив Фримонт. А это Анита Блейк.

Я оценила, что меня включили в представление, и подошла к группе.

Брэдфорд посмотрел на меня долгим взглядом. Достаточно долгим, чтобы подействовать на нервы.

— Вам что-нибудь не нравится, агент Брэдфорд?

Он покачал головой:

— Я слушал лекции сержанта Сторра в Квантико. По его рассказам, вы казались больше. — Он улыбался полудружелюбно-полуснисходительно.

Много ядовитых слов вертелось у меня на языке, но не надо соревноваться с федеральным агентом, кто кого выведет из себя. Наверняка проиграете.

— Простите, что разочаровала вас.

— Мы уже говорили с полицейским Уоллесом. По его словам, вы тоже кажетесь больше.

Я пожала плечами:

— Трудно казаться меньше.

Он улыбнулся.

— Нам хотелось бы поговорить с детективом Фримонт наедине, миз Блейк. Но не уходите далеко; нам понадобятся показания ваши и вашего помощника, мистера Киркланда.

— Разумеется.

— Я лично сняла показания миз Блейк, — заявила Фримонт. — Не думаю, что она сегодня еще будет нам нужна.

Брэдфорд посмотрел на нее пристально.

— Наверное, об этом лучше судить мне.

— Если бы миз Блейк сообщила мне, когда здесь было всего одно тело, не погибли бы еще два полисмена и одно гражданское лицо, — сказала Фримонт.

Я только глянула на нее. Кому-то должны будут припечь задницу, и Фримонт не хочет, чтобы ей. Что ж, ладно.