Новолуние - Майер Стефани Морган - Страница 15

Захватив фотоаппарат в школу, я старалась думать о своем новом хобби, а не о том, справился ли Эдвард с депрессией.

Помимо страха родилась тревога: как долго все это будет продолжаться?

В первой половине дня ничего не изменилось: Каллен следовал за мной словно тень, но не заговаривал и в глаза не смотрел. Я попыталась сосредоточиться на уроках, однако витала в облаках даже на любимой литературе. Мистеру Берти пришлось дважды повторить вопрос о Капулетги, прежде чем я поняла, что он обращается ко мне. Эдвард подсказал правильный ответ и снова отдался необъяснимой депрессии.

Во время ленча молчание продолжалось. Все – еще немного, и я закричу! Чтобы отвлечься, я пересекла невидимую демаркационную линию и заговорила с Джессикой:

– Эй, Джесс, не поможешь?

– А что такое?

– Ну… – я полезла в рюкзак, – мама хочет увидеть фотографии моих друзей. Сними всех, кто сидит за столиком, ладно?

– Да, конечно, – ухмыльнулась девушка, взяла фотоаппарат и уже через секунду щелкнула Майка с набитым ртом.

Все, классные фотографии гарантированы! На моих глазах одноклассники чуть не дрались из-за подарка Чарли, кокетничали, прихорашивались. Надо же, как дети! Или дело в моем настроении? Обычные шутки воспринимать разучилась!

– Ой-ой! – возвращая фотоаппарат, покачала головой Джессика. – Мы почти всю пленку истратили.

– Ничего страшного, я специально кадры оставила.

После уроков Эдвард проводил меня на стоянку.

По дороге в магазин я оставила пленку в фотолаборатории, а вечером забрала готовые снимки. Вернувшись домой, чмокнула в щеку Чарли и понесла коричневый пакет с фотографиями к себе в комнату.

Опустившись на кровать, я с любопытством и некоторой опаской разорвала плотную бумагу. Почти уверенная: первый кадр будет пустым.

Достав снимок, я громко ахнула: Эдвард, не менее красивый, чем в жизни, смотрел на меня теплым золотым взглядом. Боже, ну как можно быть таким… непостижимо прекрасным?! Сотни тысяч слов не хватит, чтобы описать любимое лицо!

Быстро просмотрев остальные снимки, я отложила три на прикроватную тумбочку.

Первый – портрет Каллена, он сидит на кухне и смотрит в объектив с мягким, всепрощающим изумлением. На втором они с Чарли следят за бейсбольным матчем. Господи, как он изменился: в глазах опасение, тревога, настороженность. Мой любимый по-прежнему обворожителен, но красота эта холодная, безжизненная, как у статуи.

На третьей – мы с Эдвардом в заштампованно-формальной позе. В глазах у него ни света, ни тепла; а самое ужасное – колоссальная, невооруженным глазом заметная разница между нами. Он настоящий бог, я воплощение заурядности, серость и посредственность, причем до обидного непривлекательная. Не сдержавшись, я швырнула фотографию на пол.

Вместо домашнего задания я занялась заполнением альбома: раскладывала снимки и аккуратно надписывала имена и даты. Дойдя до нашего совместного снимка, недолго думая, согнула его пополам и заправила в металлический уголок так, чтобы было видно только Эдварда.

Закончив, я упаковала второй набор снимков в чистый конверт и написала длинное благодарственное письмо Рене.

Эдвард не появился… Когда в последний раз он оставлял меня одну, вот так, без предупреждения?

Выспаться не удалось.

В школе царила гнетущая тишина, к которой за последние два дня я начала понемногу привыкать. Увидев ждущего на стоянке Эдварда, я было обрадовалась, а потом сникла: лицо по-прежнему чужое.

С чего все началось, уже и не вспомнить: день рождения-то давно отгремел… Только бы Элис вернулась! Скорее, пока все не зашло слишком далеко…

Хотя рассчитывать на нее не стоит. Значит, так: если сегодня не поговорим, по-настоящему не поговорим, завтра поеду к Карлайлу. Сил нет сидеть и ждать неизвестно чего.

После уроков обязательно все выясню, хватит, больше никаких отговорок!

Мы вместе шли к пикапу, и я собиралась с духом, чтобы выполнить задуманное.

– Можно я к тебе приеду? – опередив меня, спросил Каллен.

– Да, конечно.

– Прямо сейчас? – уточнил он, открывая передо мной дверцу.

– Естественно. – Я старалась говорить спокойно, но настойчивость Эдварда казалась подозрительной. – Только по дороге заскочу на почту, отправлю письмо Рене.

Золотисто-карие глаза метнулись к пухлому конверту, что лежал на пассажирском сиденье, а проворные пальцы ловко его схватили.

– Лучше я сам отправлю, – тихо предложил он. – Все равно быстрее тебя приеду. – На губах заиграла моя любимая кривая улыбка, однако глаза остались холодными и настороженными.

– Ладно, – не в силах ответить на улыбку согла силась я.

Каллен захлопнул дверцу и зашагал к «вольво».

Эдвард в самом деле меня опередил. Когда свернула к дому Чарли, серебристая машина уже стояла на подъездной дорожке. Плохой знак: видимо, на ночь он не останется. Покачав головой, я сделала несколько глубоких вдохов: нужно собрать всю свою отвагу.

Каллен вышел из машины одновременно со мной и зашагал навстречу. Протянув руку, забрал у меня рюкзак. Это вполне нормально, только зачем бросать его на заднее сиденье?

– Пойдем прогуляемся, – бесцветным голосом произнес он.

«Не к добру все это, ой не к добру», – заявил мой внутренний голос.

Не дождавшись ответа, Эдвард потащил меня через двор к лесной опушке. Я неохотно послушалась: страх парализует мозги, но думать-то надо! Вроде бы именно об этом и мечтала, мечтала прояснить ситуацию раз и навсегда.

Так откуда паника?

Несколько шагов в сторону леса, и Эдвард остановился. Раз видно дом, значит, мы еще даже на тропу не вышли.

Вот и вся прогулка.

Прислонившись к дереву, Каллен пронзил меня пустым, ничего не выражающим взглядом.

– Ладно, давай поговорим, – храбрилась я.

Эдвард тяжело вздохнул:

– Белла, мы уезжаем.

Теперь пришла моя очередь вздыхать. Что же, вариант вполне приемлемый, я к нему готова.

– Почему сейчас? Еще один год…

– Белла, время пришло. Да и вообще, сколько можно сидеть в Форксе? Карлайл с трудом на тридцатилетнего тянет, а утверждает, что ему тридцать три. Все равно пришлось бы трогаться…