Архимаг с пеленок. Том 4 (СИ) - Якимов Валентин - Страница 25

Меня много десятилетий так поздравляли все мои лучшие друзья. За четыре века я так и не нашёл поздравления лучше.

Хоть поначалу от такого тона все опешили, но быстро сообразили, что надо делать. Ну как надо… по мнению дворянских отпрысков. И все начали по очереди подходить к обалдевшей девочке и чествовать её.

Да что там! Они устроили натурально негласное соревнование — кто кого учтивей!

Под конец, благодаря последнего, бедная девочка уже чуть не плакала. «Церемония» затянулась до самого звонка.

Но и на этом для неё «праздник» не кончился! После всех четырёх уроков (сегодня — русский, математика, этика и риторика, на которой я всех уделал) Василиса Андреевна всех собрала — и мы начали чествовать именинницу уже хором!

Мы четверо, правда, больше болтали под шумок о своём. В основном о том, что Лиза не хотела бы, чтоб и её также «поздравляли».

Зато потом всё поменялось. Потому что, когда поздравления от нас закончились, начались подарки… нам. Ну как подарки — угощения. Счастливая именинница по очереди подходила ко всем и раздавала угощения.

А конкретно — чародейские конфеты со случайными, но нормальными, вкусами. Та же дорогая штука, что мы находили во время Экзамена.

Мне досталась с черникой. Люблю чернику, она и в моём мире растёт.

— Блин, а я не знаю, чем угощать! — смущённо прошептала Лиза.

— Да какая разница. — отмахнулся я. — Это ж дети, хоть и играют во взрослых. Любые сладости им за милую душу.

Так я тогда решил. И, чёрт побери, как же жизнь порой вносит свои коррективы! Ведь в начале следующей недели…

— Доброе утро, дети! — начала первый урок Василиса Андреевна. — О дне рождения Марины я вас предупредить заранее не успела. Рада, что вы все вспомнили, вы большие молодцы. Но вот о следующем празднике… праздниках я предупредить должна.

Я уловил эту «оговорку» мгновенно. Насторожился…

— … Следующие дни рождения у нас выпадают на восемнадцатое сентября!

Мы трое посмотрели на Лизу… А весь остальной класс — на Мари.

Ох ты ж… да ну нет. Почему я ещё в садике не узнал…

Хотя, вообще-то, собственно, а нахрена мне эта информация?

— Да! — звонко воскликнула Её Высочество. — Мне будет восемь лет!

— Мария. Не «будет», а «исполнится». — деликатно поправила её классная. — Да, я говорю именно о тебе и…

— Но ни у кого ведь больше не было восемнадцатого?.. А…

А вот теперь на нас посмотрел уже весь класс, ища «виновника».

— Не было. А теперь у нас в классе ещё одна девочка, которой в этот день исполнится восемь. Елизавета э-э… Иванова. Лиза, а почему ты не записана под фамилией своих приёмных родителей?

Кстати, а правда — почему? Удочерял из детдома после разгрома садика её… А кто?

Не родители точно. Дашков? Нет же! Вспомнил! Её удочерял Мирон. Боги знают, как ему это удалось — тогда ведь он был безработным. Но факт есть факт.

Я даже как-то раз видел документы по этому поводу.

Но какая фамилия у самого Мирона? «Иволгина» они с Настей придумали при всех буквально на ходу, а уже Генерал состряпал паспорт. Для всех нас он просто «Мирон» и всё.

Только вот «просто Мироны» не получают после ранений техномагических тел. И детей по щелчку пальца не удочеряют.

Надо бы устроить строгий разговор… господину Дашкову. И выяснить, что он вообще знает об этом человеке. И что стоит знать мне.

— Мы так решили. — тихо-тихо произнесла Лиза. Её еле слышный шёпот прозвучал в гробовой тишине очень отчётливо. — И всё…

— Что ж. Кхм. Ладно. Так или иначе, Лиза, у тебя тоже праздник в этот день. Не переживай ни о чём, всё хорошо будет. Дети, не забудьте, в этот день поздравляем двух девочек. Всё-таки день нашего появления на свет очень важен для нас, как магов и дворян… а, да. Ну, как магов — в первую очередь.

Мы все, сидящие за разными партами, переглянулись. И по глазам ребят я видел — уже даже они понимают, что на лизин праздник все остальные положат та-а-акой огромный болт, что…

Что придётся нам выкручиваться своей маленькой бандой. Не позволим какой-то знатной курице затереть нашу подругу.

Восемнадцатое наступило быстро. Хотя я не сидел сложа руки. Никто из нас не сидел, прямо скажем. Ведь в тот же день, перед сном, я собрал Рину и Сашку у нас в комнате.

— Надо Лизе сделать самые классные подарки на ДэЭр. — заговорщицким шёпотом сказал я тогда. — Прямо в школе. Чтоб все увидели, что на нас свысока лучше не смотреть.

Здесь же как в армии. Или в тюрьме, не знаю. То, как пройдут все твои годы, зависит во многом от того, как ты подашь себя в самом начале.

Даже если за ближайшие одиннадцать лет в школе не случится вообще ничего интересного — то только потому что мы с первых дней покажем: мы сами по себе, и ничё вы нам не сделаете.

Именно поэтому я так тщательно обдумываю «мелочи», подобные этой. Так же, как я тщательно обдумывал своё поведение и задачи в первый год садика.

Когда ты взрослый в теле ребёнка — у тебя есть преимущество в виде знаний о том, как работает общество. Не пользоваться им — форменное безумие.

Я предпочитаю пользоваться.

Ребята горячо меня поддержали, и мы стали думать, что же такое приготовить… Так. Кажется, ту берцовую кость, что я ей подарил, она взяла с собой в Москву.

Вытащить её на ближайших выходных, пока остальные были на прогулке, не составило труда. Ну а всё остальное я приготовил за неделю. Благо, я уже не маленький.

Да и сделать мне предстоит не великий артефакт для власти над легионами мёртвых, а самый обычный магический посох.

Хотя не. Не совсем обычный. Архимаги на «обычное» не размениваются.

— Ллонгед-Лщаллад! — кое-как выговорил я зубодробительное имя, запершись в своей комнате. — Тот, кто куёт в глубине, где нет света. Тот, кто ваяет из костей мира. Явись туда, где светит Верхний Свет! Где ты нужен мне! Заклинаю именем Сына Неба, судьи над духами десятков планов! Явись!

Это существо я из Тени ещё не вызывал никогда. Всё-таки в прошлой жизни я учился творить артефакты сам — учился уже в зрелом возрасте.

А в юности страдал предрассудком тысяч чародеев. Мол, полагаться на вещи — ничтожно, сила должна быть сугубо внутренней.

Чтобы избавиться от глупый иллюзий мне потребовалось пройти по самому краю могилы и потерять одну подругу…

Не будем ворошить былое.

Всё было готово. В центре комнаты лежала слегка пожелтевшая берцовая кость, стыренная мной у мамы серьга с синим сапфиром, и баночка с чёрной гуашью.

Последняя — чисто как символ. Для духов это важно.

— Каково дело? Какова плата?

Дух появился в треугольном знаке призыва без вспышек, свистопляски, или пафосных речей. Широкий карлик, напоминающий габаритами комод. С окровавленной повязкой на глазах.

Одна его рука оканчивалась кузнечным молотом, уродливо сплавленным с кожей. Вторая — такой же наковальней.

Ллонгед-Лщаллад давным-давно был осквернённым духом. Его имя — ругательство старинных мастеров на неумелых подмастерьев. Но имя его народные предания забыли лет восемьсот назад.

И за это время он очистился… настолько, что с ним стало можно работать.

— Посох для молодой некромантки. Знания о ней возьми из моей памяти. — кратко и деловито ответил я, подходя к краю печати. — Плата — кровь и кость моя в эквиваленте.

Эх-эх-эх. Лишь бы семья не вернулась с прогулки раньше времени… Не хотелось бы, чтобы меня увидели одноногим в луже крови.

— Я берусь. На всё — удар. Я приму твой смелый дар.

Всё. Вопрос был задан. Ответ получен. Ритуальные слова произнесены, а я дал внутреннее согласие.

И молот духа мгновенно обратился в топор, который с громким хрустом — одним ударом! — отнял у меня всю ногу до верха бедра! И, скажу я вам, потерять от такого сознание — плёвое дело, вашу ж мать!!!

— Удержание разума!

Заклинание тут же отозвалось, и сознание перестало уплывать. Зато начала рывками уплывать мана — и на договор с духом, и на поддержание меня в норме.