Сатисфакция (СИ) - Пылаев Валерий - Страница 2

А великого гуру, способного пролить свет на очередную премудрость амурных дел, как назло, только что увезли куда-то в сторону Благовещенского моста.

Так что нам оставалось только вернуться в штаб-квартиру на третьем этаже и продолжить… в общем, продолжить?

— Как улов? — негромко поинтересовался я, когда мы с Корфом миновали проходную. — Если что — я сейчас не про девчонок.

— Улов… улова нет. Я уже поднял все, что было в открытом доступе — да и в закрытом тоже… Вовка, ну сам понимаешь — я ведь не аналитический отдел СК! — Корф вдруг заговорил быстрее, будто оправдываясь. — И в одиночку такую работу…

— Нет, ты не отдел СК. — Я шагнул на лестницу. — Ты намного круче. И уже делал то, с чем не справились аналитики. Можно сказать, как раз в одиночку. Так что… В общем, не переживай. — Я хлопнул Корфа по плечу. — Если уж даже ты не смог, значит, и правда — глубоко собака зарыта.

— Еще как! Про кого бы там ни говорил Распутин — ребята серьезные.

— И опасные, — кивнул я.

— Раз уж Келлер их не сдал — опаснее некуда, — продолжил Корф. — Морозов ему наверняка чем только не грозился — а молчит, как рыба об лед.

— Ну… Может, он не потому молчит. — Я пожал плечами. — А просто никого в глаза не видел, кроме мелкоты. Не забывай, Антоша, Келлер — фигура чисто номинальная. Говорящая голова — прямо как твой любимый блогер в маске.

— Не любимый, — буркнул Корф. — Он мне вообще даже не нравится.

— Неважно. — Я махнул рукой. — Так или иначе, очень многое было завязано на Распутина. И не него и повесили всех собак. Насколько мне известно, следователи решили назначить виноватым во всем именно их с сыном.

— А ты как думаешь?

— Я думаю — чушь собачья. Заговор такого масштаба старику не по зубам. — Я достал из кармана ключ и отпер дверь, ведущую в штаб-квартиру. — Так что тут скорее уж сработает классический принцип: ищи, кому выгодно.

Корф тут же принялся пожирать меня глазами. На него иногда накатывали такие вот приступы — то ли восхищения, то ли любопытства, то ли слепого почитания, то ли всего сразу и по чуть-чуть. Иногда мне даже казалось, что парень и правда видит на месте ровесника меня-настоящего — убеленного сединами Серого Генерала. С полным комплектов орденов и знаков отличия.

— И кому же выгодно? — разве что не с придыханием спросил он?

— Иберийцам, — вздохнул я. — И прочим хмырям, которые притащили сюда Георга… Кстати, ты смог что-нибудь про него накопать?

— По нулям. Абсолютно безупречная биография. — Корф плюхнулся на диван и достал из кармана телефон. — Завел страницы в соцсетях. Подписчиков уже…

— Как у меня? — усмехнулся я.

— Побольше. Раза в четыре.

Чего и следовало ожидать. Его светлость герцог Брауншвейгский и раньше весьма удачно обзаводился союзниками и почитателями, а уж после подвигов на буксире его акции и вовсе взлетели до небес. И, в отличие от меня, он ничуть не стеснялся сниматься для обложек журналов, светиться на телеканалах. Интервью, пресс-релизы или по меньшей мере коротенькие записи в соцсетях появлялись чуть ли не каждый день.

Однако никаких притязаний Георг еще не заявил. Обходился даже без намеков… пока что. Но я почему-то ничуть не сомневался, что затишье было лишь временным и непременно принесет за собой бурю.

Как бы не похлеще той, что разразилась в девяносто третьем.

— Слушай… — Корф на мгновение оторвался от телефона. — А тебе разве не сегодня к Морозову надо?

— Куда?.. Блин! — Я едва не заехал себя ладонью по лбу. — Сколько сейчас времени⁈

Глава 2

Прохладное питерское лето и общая умиротворяющая обстановка так активно воздействовали на юный организм, что я едва не забыл про сегодняшнюю аудиенцию у Морозова. Хотя, скорее это будет разбор полетов с обязательными вопросами и претензиями — как и в прошлый раз.

И в позапрошлый, и во все предыдущие.

Однако, как бы мне ни хотелось, проигнорировать его было попросту невозможно. Так что я быстро привел себя в порядок, оделся, и, схватив ключи от машины, пулей бросился на стоянку.

Правда, умиротворяющей обстановка была только в нашем блоке. В городе все оставалось без изменений: блокпостов стало меньше, но вооруженные патрули встречались едва ли не на каждом шагу. Преимущественно — гвардейские. Особую роту загнали в расположение и особо ни к чему не привлекали. Кажется, Морозову очень не нравилось само по себе наличие мощной и достаточно своенравной силы, и, дай ему волю, он бы вообще расформировал гардемарин.

Но, несмотря на всю полноту взваленной на себя власти, сделать этого он не мог. В Совете пока еще хватало тех, кому все происходящее активно не нравилось, а обострять ситуацию еще сильнее не хотел уже Морозов. Кажется, репрессии, перешедшие из острой стадии в хроническую, утомили его самого, но остановиться сейчас было попросту невозможно. Взять власть оказалось неожиданно легко, а вот удержать — заметно сложнее.

И ослабить поводок сейчас означало эту самую власть из рук выпустить. И уж чего-чего, а этого Морозов делать точно не собирался. Продержаться ему оставалось всего чуть-чуть — по факту, до официальной церемонии венчания его сына с Елизаветой, которая должна была состояться уже на следующей неделе.

По крайней мере, так наверняка думал он сам.

Лихо подкатить к парадному крыльцу Зимнего не вышло: Дворцовая площадь все так же оставалась перекрытой, антитеррористические меры никто не отменял. Так что пришлось оставить автомобиль и прогуляться пешком.

После того, как я предъявил удостоверение, дежурный гвардеец слегка изменился в лице, сверился с планшетом, а потом неожиданно взял под козырек. Я кивнул, и прошел дальше, когда мне в спину вдруг раздалось вежливое покашливание.

— Владимир, простите, — послышался голос.

Я развернулся.

— Не могли бы вы… — Кажется, гвардеец даже чуть покраснел. — Не могли бы вы расписаться на память? — Он достал из подсумка блокнот и ручку. — Для младшей сестренки. Она ваша фанатка.

Мои брови полезли вверх. Чего-о-о?

— Если вас, конечно, не затруднит…

Я выдохнул, снова глубоко вдохнул и кивнул.

— Да, конечно. Давайте. Как зовут сестру?

— Татьяна. Таня.

— Угу.

Я быстро вывел простенькую надпись и вернул блокнот.

— Спасибо!

— Да не за что.

Я покачал головой и медленно двинулся ко входу. Кажется, у меня только что возникло несколько вопросиков к его благородию барону Корфу, ведущему мои соцсети «с целью формирования положительного имиджа», как он выразился.

Вот ведь… Нужно обязательно посмотреть, чего он там сформировал. Потому что к такому меня жизнь определенно не готовила.

В общем, в итоге я едва не опоздал к Морозову. Пришлось даже пробежаться, когда никто не видел. Злить председателя Совета сейчас было совершенно ни к чему.

В кабинете он внезапно оказался не один. И уж кого, а дядю я там увидеть никак не ожидал. Еще и в новенькой парадной форме.

Это чего происходит-то? Старик вернулся на службу?

Но узнать это прямо сейчас возможным не представлялось. Потому как Морозов начал, едва поздоровавшись. Правда, как-то устало, без огонька. Похоже, последние события изрядно «укатали» его сиятельство, и даже ждать дежурного разноса пришлось значительно дольше, чем обычно.

…— то есть, хочешь сказать, что второй подряд Распутин погибает, когда ты находишься рядом — и это не более, чем нелепое совпадение, да?

Постепенно Морозов втянулс, и сейчас сверкал глазами так, что будь на моем месте настоящий курсант Володя Острогорский, он точно не знал бы, что делать: стоять вытянувшись по струнке, или съежиться и забиться в самый дальний угол. Но меня начальственный гнев, конечно же, ничуть не пугал.

Разве что причинял временные неудобства.

— При всем уважении, ваше сиятельство, в моменте смерти Распутина-старшего я находился отнюдь не рядом с ним, а вовсе даже наоборот, — вставил я, когда Морозов сделал паузу, чтобы набрать в грудь воздуха.