Тео. Теодор. Мистер Нотт (СИ) - "Hashirama Senju" - Страница 172

— Кроме того, — продолжал Дамблдор, — я рад представить вам возвращение моего хорошего друга профессора Горация Слагхорна, — зал зааплодировал. Многие слышали о Слагхорне, и многие уже обсуждали, кто оказался в списке приглашённых на встречу его клуба. — В этом году я попросил его вернуться на вакантную кафедру, ведь профессор Снейп будет вести…

— Не может быть! — воскликнул Блейз. Судя по лицам студентов, все были ошарашены этой новостью.

— …Защиту от тёмных искусств!

Аплодисменты студентов были скорее испуганными; громче прочих хлопали первокурсники, остальные же делали это из вежливости. Все в замке знали, что Пивз боится Кровавого барона, а Снейп мечтает вести Защиту, но никто не мог даже представить, что это может обернуться в такую действительность.

— Так же рад сообщить, — бравурно, но из последних, как казалось Теодору, сил продолжал директор, — что все ограничения, наложенные Генеральным инспектором Амбридж, сняты. Вы можете вновь объединяться в клубы, а сезон по квиддичу начнётся согласно расписанию, которое вывесит мадам Хуч.

Фанаты квиддича подняли настоящую волну радости в зале. Теодор к ним не принадлежал, поэтому с вернувшимся аппетитом приготовился есть. Однако, директор никак не унимался.

— Ну и напоследок, — лукавая улыбка Дамблдора чувствовалась в его словах, — прежде, чем мы, наконец, приступим к пиру, я хотел бы сообщить, что профессор Слагхорн будет курировать театральный клуб Хогвартса. Каждый курс в этом году будет обязан выступить с постановкой магического театра, начиная с наших выпускников. Думаю, Гораций даст все комментарии завтра после ужина! А теперь, — многие не предали значения театру, но Тео был действительно поражён, — пора есть! Фунт изюму, джаз сове!

Вслед за традиционной тарабарщиной Дамблдора на столах, наконец, появилась еда.

***

Теодор, как и другие старшекурсники, поспешил оказаться в гостиной раньше, чем придут первокурсники. Префект седьмого курса Перрисс, хмурый и недовольный, вручил Нотту именные расписания для вторых и шестых курсов, и Теодор принялся их раздавать. Гойл уже сидел с семикурсницей Кэрроу у камина, и тут же получил на руки карточку, Милли, Дафне и Трейси он передал расписания вместе с Панси, а вот за оставшимися тремя сокурсниками ему пришлось пойти в спальню, куда они уже успели проскользнуть.

— …бе лица нет, Малфой! — говорил Блейз, когда Тео вошёл. Малфой стоял спиной к Забини, и его кулаки были сжаты. Винсента не было.

— Отстань от него, Блейз, — одёрнул тут же товарища Нотт.

— Тео! Я просто проявляю сочувствие.

— Ты уже проявил однажды, шесть лет назад. Не помнишь?

Забини насупился.

— Ты будешь участвовать в постановке? — спросил он Нотта. — Я в нетерпении. Обожаю театр, в этом году был в Акрополе в Афинах, смотрели комедию от греческих магов — это так волшебно!

— Посмотрим, — уклончиво ответил Тео, и вручил расписание.

— Три дня всего учиться! Круто!

Заглянув в своё расписание, Теодор с удивлением обнаружил, что и у него учебными значились лишь три дня в неделю, понедельник, вторник и четверг. Остальные дни были совершенно свободны. Занятия стояли по Зельеварению («общ.»), Истории магии («общ.», «доп.»), Рунам и Арифмантике («доп.»), Трансфигурации («общ.», «доп.»), Защите от тёмных искусств и Чарам («доп.»). Прочих предметов не было, ни Гербологии, ни Теории магии.

— Интересно, «Лекарское дело» будет Помфри читать? — бормотал Блейз себе под нос, пока Тео подошёл к севшему на свою кровать Малфою.

— Драко, твоё расписание.

Теодор протянул ему бумажку, и худощавый блондин нетвёрдой рукой взял её пальцами.

— Как ты думаешь, Нотт, когда он умрёт? — прошептал Драко едва слышно.

— Что? — Тео подумал, что ослышался.

— Когда умрёт директор?

Нотт почувствовал, что сердце забилось чаще, а на висках и спине проступили капельки пота. Малфой взмахнул рукой и применил какие-то незнакомые чары.

— Нас не слышно, — тихо сказал он. — Изобретение крёстного. Когда умрёт старик? Ты должен знать, ты поклялся моей маме и проклял его. Когда?

— Почему ты спрашиваешь? — спросил в ответ Теодор, пытаясь выгадать время.

— Потому что, — взгляд потухших серых глаз Драко Малфоя упёрся в его глаза, — от этого зависит жизнь моей семьи.

Теодор отшатнулся от такой опустошённости в глазах юноши. Он сделал шаг назад, и неловко взмахнул руками, наткнувшись пяткой на чемодан Драко. Нотту было действительно страшно видеть такой мёртвый взгляд того, кто четыре года говорил всем вокруг о своей исключительности и превосходстве, лучился уверенностью и самолюбием.

— Мама писала, что он издевался над ней. Умоляла вернуться. Тётя не дала, и я благодарен ей за это. Он не простил бы провал отца. Он не простит и меня, — прошептал Драко, и из его воспалённых, запавших, тусклых глаз потекли слёзы. — Сделай так, чтобы он жил, Нотт, сделай, чтобы он умер как можно позже. Иначе умрём все мы.

Малфой потянулся к нему руками, как гриндлоу тянется к своим жертвам, и Нотт отшатнулся вновь. Он интуитивно сорвал чары, и пошёл прочь, к своей кровати.

— Я не всесилен, Малфой! — резко вырвалось у Теодора. На восклик обернулся Забини, раздевавшийся перед душем и любовавшийся своим смуглым прессом (на этот раз Теодор даже не подумал о зависти) перед ростовым зеркалом, которое откуда-то достал.

— Что? — спросил мулат.

— Ничего, — ответил Нотт. — Я не могу менять расписания, — зачем-то пояснил он. Забини кивнул.

Лишь холодный душ и переписка с Джинни позволили Теодору успокоиться.

Глава 82

— Магический театр — это настоящая вершина волшебного искусства, — вещал Гораций Слизнорт, поднявшись со своего места. Студенты внимательно слушали.

Второе сентября было понедельником, и Теодор пережил уже три занятия Истории магии с Биннсом, на первом из которых призрак заунывно рассказывал об истории восстания в Тринадцати колониях, а на дополнительных — о, что неожиданно, обстоятельствах истории уже текущего века. О том, как Геллерт Гриндевальд искал секреты магии обскуров в Северной Америке, и как Ньют Скамандер стал там персоной нон-грата.

Помимо Биннса Нотту пришлось посетить так же занятия Флитвика (два) и пару по арифмантике. Сочетание получилось «убойное», и к обеду он уже только и мог, что с пустым видом, погруженный в размышления о всяческой ерунде, патрулировать коридоры по новому расписанию.

Старший префект, гриффиндорец-семикурсник Симонс, определил его патрулировать вместе с Панси наиболее оживлённые в сентябре части замка — галереи вокруг внутреннего дворика, коридоры первого этажа и лестницы к Больничному крылу.

В замке, к удивлению Теодора, не было авроров; как он видел сам, они патрулировали поезд, но остались на посту в Хогсмиде, а здесь, в Хогвартсе, никого не осталось. К концу дня он был уже уставший и голодный, но всеобщая театраломания, о которой говорили все вокруг, заразила и его. Последний час до ужина они с Паркинсон перебирали, что же именно можно было бы поставить шестому курсу; и Тео был приятно удивлён тому, как много всего читала его напарница.

Перед самым ужином он поймал себя на мысли, что, возможно, Джинни, сестра шести братьев и страстная поклонница квиддича, не читала и половины от того. Впрочем, эту мысль он быстро отмел.

— …трансфигурация декораций, чары, что погружают зрителей в постановку, зелья, что помогают стать воистину теми, кого вы играете. Театр невозможен без подготовки, и потому я настоял на открытии такого клуба в этом году. Каждый курс будет обязан определить организаторов, по одному от каждого факультета. Организаторы выберут произведение и определят актёров, а я помогу всем адаптировать его под пьесу. Первыми, в конце октября, выступят семикурсники, затем, в конце ноября, шестой курс, в канун Рождества — пятый, ну, и так далее.

Теодор почувствовал, как взгляды сокурсников — тех, кому вообще было дело, то есть всех девчонок и Забини, — скрестились на нём. Он сконфужено кашлянул.