Тео. Теодор. Мистер Нотт (СИ) - "Hashirama Senju" - Страница 149

За разговорами о том, как и что различалось во Франции и Британии, они успели за прошедшие дни посетить Версаль и Лувр, где не было никаких магических артефактов — они хранились в базилике Дома Инвалидов, куда нужно было оформлять пропуск и билет в Министерстве, окрестности Парижа и даже осмотреть Страсбург, «навеки отбитый у проклятых бошей».

Германцев французские маги, да и магглы, не любили. Видимо, на это были свои причины — впрочем, в иных районах Парижа, где жили выходцы из Алжира или с берега Слоновьей кости, и на английскую речь люди оборачивались с негативными эмоциями.

Конечно, впечатлений от таких обзорных поездок было много, но ещё больше сохранялось желания уснуть и проснуться не через семь, а хотя бы девять часов! Но, увы, Рейн Дакари не стремился дать ни одной свободной минуты отдыха своим подопечным.

— Это вы изнеженные аристократы, — смеялся он в ответ на их недовольство. — Студенты Сорбонны спят по паре часов! И бодрые идут на занятия, так что терпите, лимонники!

Сорбонна была закрытым городком, но бабушка Теодора, зная об интересе своего внука, заранее договорилась с Виктором де Бражелоном, и на ребят был выпущен специальный пропуск. Корпуса магического университета когда-то находились прямо на бульваре Сен-Мишель, но после войны с Гриндевальдом «переехали» в пригород Парижа, где не было так много маггловской техники, и ничто не мешало изучать тонкие вехи в магии.

Мрачный, готический облик зданий Сорбонны контрастировал с тем лёгким, беззаботным настроением магов — сотен студентов и десятков профессоров, что встречались тут и там на этой земле. Арабы и индусы в чалмах и тюрбанах навевали воспоминания из детства, чернокожие африканцы и краснокожие индейцы, напыщенные поляки и мрачные русские, азиаты, группками обсуждающие какие-то свои темы… если бы всех людей было больше, то можно было бы сравнить Сорбонну и Вавилон из легенд древних.

— Что, тоже подумал про Вавилон, а? — рассмеялся француз, будто бы подслушав мысли Нотта. — Каждому образованному человеку это приходит в голову! Всё из-за узкоглазых, — добавил он, понизив голос. — пока их не было, всё было нормально. А теперь мы строим зиккурат. Шутка!

Они прошли вглубь дворика. Рейн тут и там останавливался, кланяясь и здороваясь с почтенными мужами, от которых тут и там исходила магическая мощь.

— Ви англичани? — спросил их неожиданно старый надменный француз в парике с напудренным лицом. Его сюртук выглядел совсем старым, а треуголка выдавала морское прошлое.

— О, мсье Шевалье! — торопливо выскочил вперёд Дакари. — Это племянники профессора де Бражелона с кафедры общей Истории.

— Я чувствовать в тебе воля, мальчик, — тихо, игнорируя слова юного француза, произнёс таинственный маг, глядя прямо в глаза Нотта. Во мгновение его будто бы обдало солёной волной, и тут же всё закончилось. — Кажется, мне есть чего сказать! Пойдём.

Он схватил его за руку и потащил за собой, и Нотт, шокированный этим, не сопротивлялся. Артур что-то кричал, размахивая руками, но Тео не мог и не хотел вырваться от старого француза, шагающего на протезе, как Шизоглаз, и вскоре он оказался в каком-то подземелье, где всё было похоже на трюм корабля. Какие-то чары издавали скрип, другие — крики чаек, и таинственный маг расслабился, покачиваясь в такт несуществующей качке. Достав свою палочку, как шпагу из ножен, он расколдовал замок и толкнул Теодора в свой кабинет.

— Девять песо! — провозгласил он. — Ищешь, Джонс, про девять песо? Ты ищешь девять песо, я чувствую это. Поверь старый Шевалье, это не мочь быть ошибка.

— Джонс? — тупо переспросил Теодор. — Джонс это моя ма…

— Мне плевать, кто ты есть! — архаично перебил его маг. — Я вести история морей и магов три сотни лет — и я мочь отличить Джонса от любого лайма! Ты, может быть, не знать историю про магию воды? Так я тебе показать!

Француз начал лихорадочно взмахивать палочкой, тряся своим париком, и на стене «каюты» перед Теодором проступили образы каких-то древних событий.

— Древний люди жить на суше! Магия рождать их, и магия быть наше богатство, наше проклятье, наше воля!

Он рассказывал, и из его спутанного рассказа Теодор улавливал лишь краткие смыслы. Когда-то в древности люди научились ходить по морю, но в море жили магические народы — и маги вступили с ними в войну. Атлантида, затерянная цивилизация водяных людей, сгинула в войне магов Междуречья и тех, кто пытался выкинуть их из морей. Тогда же из противоестественного союза родилась из воды и суши Калипсо — это имя он видел в Запретной секции Хогвартса.

Калипсо была человеком — но воплощением магии водных народов, которую держали в плену, чтобы она не смогла вредить магическим мореходам. Для того, чтобы не дать магии вернуться под воду, её душа была разделена на девять частей, девять песо, что попали в руки Хранителей магии в девяти регионах Океанов. Международная конфедерация магов в семнадцатом веке постановила вернуть магию в воду, и это обернулось катастрофой для хранителей: Калипсо, воплощение магии, обрела свою душу целиком и рассеялась в воде. Немногие русалы бежали от неё, спасаясь так далеко, как только могли, ведь за тысячелетия заточения в плоти она стала врагом любой разумной твари, что имела магию.

— Дэйви Джонс! Дэйви Джонс был тем, кто выпустил её на свет, наречённый её спасителем от имени конфедератов! — брызжал слюной старик. Его треуголка съехала на бок и держалась на одной лишь магии, казалось, ещё немного, и она рухнет, — и ты, как Дэйви Джонс, ищешь свои девять песо! Кто твоя Калипсо? Кто твои девять песо, мальчишка?

Нотт ощутил, что история принимает дурной оборот, и едва он уже приготовился вступить в бой с одноногим стариком, безумным и оттого опасным вдвойне, как в дверь кабинета постучали.

— Professeur de Chevalier, ouvrez-vous! Le bureau du doyen exige une explication! — заголосили оттуда.

Старик заметался, и не смог ничего сделать другого, как открыть дверь. Там оказался мужчина с массивным подбородком и длинной палочкой в руках, тут же атаковавший словами этого Шевалье. Тот, мечась, по-старчески пытался оправдываться — и в ярком свете из-за двери выглядел совершенно жалко. Виктор де Бражелон вошёл следом за ним и дёрнул Теодора за руку, выволакивая из комнаты-каюты.

— Надо же быть вам! — восклицал он, — попасть к этот дурной старик! Атлантида, Калипсо! Что ещё он вам рассказать? Бредни! Я буду жаловаться ректор Монпасье!

Вскоре он уже оказался в кабинете самого Виктора, где уже были ошалевшие от ужаса Артур и Рейн. Теодору налили горячего кофе, высушили его одежду, промокшую в «варварском трюме этого безумца», и расспросили о том, что он рассказывал ему.

— Он рассказывал про Дэйви Джонса, — пожал плечами Теодор. — Сказал, что видит, что я — Джонс, а вы знаете, что бабушка была замужем за…

— Да-да, и вы правда родственник тому Джонсу, — задумчиво сказал успокоившийся мужчина, крутя свой ус. — Что же, тут этот морской чёрт не ошибся. Удивительно, правда? Магия!

Они посидели в тишине с кофе, осмысляя произошедшее.

— А его история, ну, то, что он говорил про Дэйви Джонса и Калипсо, это правда?

— Когда с троллями у первого Президента Конфедерации не вышло, — подал голос Дакари, — он добился того, чтобы большинством голосов постановили вернуть древнюю магию в море. И правда отправил экспедицию Джонса на Карибы вместе с усилением в виде маггловской флотилии лорд-адмирала Беккета, тоже британца. Они преуспели, и с тех пор маги не колдуют далеко от побережья.

— В море нельзя колдовать, особенно в Атлантике, — кивнул Гамп. — Мне рассказывали, что вода не прощает ошибок, а в Бермудском треугольнике заключено древнее проклятье, которое карает магов, не чтущих правила.

Тео не стал рассказывать про девять песо, о которых твердил Шевалье. Ему вдруг показалось, что его слова имеют какой-то смысл. Тёмный лорд пометил своей магией дневник и диадему, знал ли он о истории про девять песо? Может, это было как-то связано? Ответов у него всё равно не было.