Тео. Теодор. Мистер Нотт (СИ) - "Hashirama Senju" - Страница 130

Флитвик и Уизли с жаром принялись обсуждать особенности того, как древние чары работают на эманациях магии от гекатомб жертв, принесённых древними цивилизациями Северной Африки и Междуречья, пока не вошёл Дамблдор.

Стола директора не было — вместо него на возвышении, где обычно сидел Дамблдор, стоял большой металлический стол из хладного железа — такой металл он видел в… где же? Они праздновали рождество там, когда вокруг замка были дементоры, но где это было? Воспоминания словно бы удалили из его головы.

— Я собрал вас здесь, коллеги, — обратился Дамблдор, — чтобы попытаться решить одну загадку. Загадку для умов, созданную для нас Волдемортом.

С видом заправского фокусника он достал из-за спины фартук из драконьей кожи и перчатки и выложил их на стол. Мгновение — и ещё три таких же комплекта появилось на металле. Теодор, как и двое других «коллег», так же опоясались. Дамблдор наколдовал себе прозрачную маску на лице, чтобы защитить глаза, трансфигурировав её из очков. Флитвик достал клочок бумаги и трансфигурировал в такую же маску Теодору, а Уизли воспользовался мудрёного вида очками из двух моноклей.

Когда с подготовкой было закончено, Дамблдор наколдовал над столом странного вида шары, испускавшие светло-фиолетовый свет, и какой-то едва ли не маггловской штучкой — вернее, стилизованным под неё магическим артефактом, — погасил прочий свет в кабинете. Мрачно светились многочисленные артефакты, и, повинуясь взмаху его палочки, на выемку в центре стола приземлился ящик, выполненный из какого-то камня. Открыв его рукой в перчатке, он явил всем диадему Райвенкло. Флитвик, чтобы видеть то, что было в ящике, наколдовал себе помост.

— Диадема! Это она! — торжествующе заявил невысокий профессор. — Нотт, это невообразимо!

— Филиус, согласитесь, что чары на ней… необычны.

— Конечно, Альбус, здесь явно видны эманации жертвоприношения. Мы с мистером Уизли как раз обсуждали их особенности до вашего возвращения.

— Но это не ритуальное жертвоприношение, — возразил Дамблдор. — Я провёл эти недели как раз в поиске решения, и даже посоветовался с экспертами по вопросам ритуалистики.

Тео подумал про бабушку — но та писала, что решила зимой отправиться в Ниццу, «коли оттуда выгнали всех необразованных негров». Это и было причиной того, что он остался в замке.

— Ну как же не ритуальное! — яро возразил Флитвик. — Взгляните, коллеги, на апекс магического рисунка на третьем дюйме правой полудуги. Видите, там явно видна прерывистая черта? Это оттого, что проведение ритуала было сбито в последний момент! Да, это не повлияло на функцию, которую ритуал накладывал, но на форму!

Рассматривать особенности, подмечаемые мэтрами, оказалось увлекательно. Флитвик с видом прожжённого эксперта комментировал отдельные особенности, которые Теодор и не подумал бы заметить, а Дамблдор и изредка Уизли дополняли или критиковали его.

Наконец, от рассмотрения — декан Райвенкло пришёл к выводу, что Тёмный лорд был не старше тридцати, когда создал этот артефакт неизвестной функции, — они перешли к произведению манипуляций.

Нотт, как наименее подверженный действию зелья, которым воспользовались старшие преподаватели (Уизли довольствовался своими способностями и моноклями), получил в руки воронку, чтобы направлять зелье на разные части диадемы.

— А что это за зелье, мистер Уизли? — спросил он брата Джинни.

— Просто Билл, — широко улыбнулся Уизли. — Это секреция, которую формирует артефакт Гибели воров. Смывает любые проклятья и действия зелий, когда под ним проходишь. Не думаю, что поможет, но как первый шаг!

Он откупорил крышку возмутительно маггловской бутылки из-под крепкого спиртного и начал лить в воронку, которую Тео щипцами сосредоточил над главными сапфирами. Драгоценные камни, как им удалось установить, были центром конструкции. Некую основную функцию, которая никому не была ясна, несли они, а на дугах располагались ментальные подчиняющие чары, которые были связаны с сапфирами — но лишь были дополнением.

Едва жидкость коснулась камней, повалил густой дым. Тео мгновенно задержал дыхание, и миг спустя Дамблдор наколдовал им всем головные пузыри. Минусом было отсутствие возможности слышать, что было снаружи — но Нотт явно видел, что зелье из Гибели воров вредит разве что основным чарам Ровены, и быстро перенёс щипцами воронку на дужки. Ментальные чары поддались лучше, и дым сменил цвет на чёрный. На второй дужке зелье кончилось.

Флитвик рассеял дым, от которого закашлялись даже портреты (видимо, те, кто не спал, решили почувствовать себя живыми), и вскоре они вновь могли слышать друг друга. Тео пересказал влияние.

— Нам всем повезло, что он создал этот артефакт в юности! — авторитетно заявил Флитвик. — Лестрейнджи перебрались с континента после Гриндевальда, Альбус хорошо помнит эту историю, а у Ричарда были отличные книги по тёмным ментальным чарам. Он умер, кажется, в шестидесятом?

— Шестьдесят первом, в апреле, — улыбнулся в бороду директор. — Не перенёс, что русские магглы без помощи магии запустили человека на орбиту быстрее, чем британские — с помощью магов. Тогда же посадили Стрипса в Азкабан во время расследования. Нарушение Статута было преизрядное!

— Да, точно, и младшие Лестрейнджи как раз в те годы поступили на Слизерин, преисполненные ненавистью к магглам и магглорождённым, — кивнул Флитвик. — Тяжёлые были ученики…

Его писклявый голос был пронзён такой грустью и облегчением одновременно, что Тео лишь подивился.

— Вы хотите сказать, что они пустили Того-о-ком-вы-поняли в свою библиотеку? — уточнил Уизли.

— Разумеется, — ответил за двоих Флитвик. — Я похоронил десяток учеников на рубеже прошлых десятилетий, сражённых проклятьями, которые до того видел лишь на тренировке бывших ковенцев Лестрейнджей.

— Ковен?! Настоящий?! — восхитился Уизли.

— Ну, к концу войны с Гриндевальдом — пара семей, — вздохнул Флитвик. — Пранк. Робертс, кажется. Кто-то ещё осел в Британии, а так… сейчас едва ли не половина Европы начнёт кидаться проклятьями, едва зайди речь о таком.

— Кхм, — подал звук директор. — Увы, это дела давно минувших дней. Теперь, когда мы попробовали очевидный вариант, Биллиус, прошу взглянуть на суть этого ритуала. Может быть, что-то было в практике?

Уизли начал пристально разглядывать артефакт, поворачивая оба монокля под разными углами. Теодор не знал, что именно пытается сделать Биллиус, то есть — Билл, но явно видел, как под разными углами его очки немного меняли активизируемые чары.

— Похоже на какой-то славянский обряд, — наконец, признался Уизли. — Я не работал с таким сам, всё-таки четыре года в Египте, но в Гринго нам рассказывали про Kos Chey, который создавал ловушки и прятал за ними свои артефакты бессмертия.

— Я тоже слышал об этом, — кивнул Флитвик так, что с него чуть не слетела маска. — Этот маг даже назывался Бессмертным за то, что создал достаточно артефактов, позволявших ему вернуться после смерти.

— Похожая история на наш случай, — добавил Уизли. — Он точно вернулся, директор?

— Билл, вы же знаете, что случилось с вашим отцом.

Билл скривился, но промолчал. В три палочки они начали применять различные чары, предназначенные для взлома или разрушения, но достигли лишь того, что один из малых сапфиров треснул.

— А можно ли, как вы думаете, перенести проклятье на другой предмет? — спросил Тео в передышку. На новых часах, которые он заказал себе сам на Рождество, время приближалось к ужину.

— Проклятье — можно, — задумчиво ответил Билл. — Для этого нужно провести ритуалы, но мы не можем так рисковать. Вообще, поскольку это магический артефакт, то гарантированно его можно уничтожить проклятьем Пожирающего пламени…

— Это диадема Ровены Райвенкло! — воспротивился Флитвик. — Я не позволю её сжигать Фиендфайром! Возмутительная идея, Уизли! Как вам в голову такое пришло!

В обсуждении прошло несколько минут, пока Дамблдор не призвал к себе вновь Распределяющую шляпу. Едва он одел её себе на голову под нахмуренными взглядами Уизли и Флитвика, она буркнула что-то про время, а директор, засунув под тулью руку, достал оттуда меч Гриффиндора.