Тео. Теодор. Мистер Нотт (СИ) - "Hashirama Senju" - Страница 12

Когда Малфой вызвал Поттера на дуэль, очевидно, намереваясь туда не явиться, Тео решил хитростью наказать проклятого блондина, отец которого похожим образом провернул свою аферу с Ноттами и другими семьями.

Вечером, когда время двигалось к отбою, Теодор вышел из спальни вместе с Блейзом, которому была назначена отработка на Чарах за шалости с произношением ругательств на итальянском под видом чар, и пошёл по следам призраков. Факультетский призрак, как считалось, Кровавый барон, проводил вечер в подземельях, беседуя с невесть что забывшим в сыром углу портретом некого Д. Грея, с которым они обсуждали ограбление Гринготтса, не то случившееся, не то миновавшее прошедшим летом.

— Добрый вечер, уважаемый мессир.

Тео, благодаря натренированной памяти, прочитал все учебники первого курса (пусть и не всё было ему понятным и не всё он счёл полезным), а потом принялся за многотомную «Историю Магии», прервавшись на «Историю Хогвартса». Кем был Барон при жизни, он так и не узнал, но как с ним говорить — выяснил.

— Доброго вечера, мистер Нотт.

— Как считаете, есть ли должествование чести у студентов Слизерина?

— Честь для Слизерина в чистоте крови, — проскрипел барон.

— А для случая с равным?

— Тогда честь в чести, — призрак склонил голову. — Неужто вы намекаете на бесчестие?

— Нет ли бесчестия в том, чтобы вызвать на дуэль, а затем не прийти туда?

— Бесчестие! — глаза мужчины вспыхнули гневом. — Кто это?

— Это мой сокурсник, Барон. Я не могу его назвать, могу лишь порицать, но не в лицо.

— Достаточно слов, мистер Нотт. Расплата найдёт его.

Завершив разговор, призрак вошёл в стену, а Тео, покосившись на подслушавший разговор портрет, ушёл обратно.

Когда Тео прикладывал руку к трости при входе, что должна была принять от него волну магии (Винсент не ходил один, потому что так и не научился этому трюку), ему навстречу вылетел пунцовый Драко с палочкой в руке. Бросив взгляд на часы в гостиной, Тео с удовлетворением понял, что время уже близилось к отбою, и ушел спать.

Наутро оказалось, что Малфой, Поттер, Грейнджер и Уизли (вот так компания!) оказались связаны какой-то тайной. Малфой с важным видом ходил, довольный тем, что мрачные Поттер и Уизли терпели его, а Грейнджер отводила взгляд. После занятий староста-пятикурсник, тем не менее, передал озадаченному Тео, что его хочет видеть декан.

— Добрый день, профессор, — постучав, заглянул в кабинет Снейпа Тео. — Можно?

— А, мистер Нотт.

Лицо Снейпа по-прежнему пугало Тео с некоторых ракурсов, но он храбро держался. Впрочем, на первом занятии, когда Снейп мучил вопросами Поттера, Тео едва не прикусил язык от того, каким именно тоном говорил декан Слизерина.

— С вами хочет поговорить директор Дамблдор, — фамилию чародея Северус выплюнул. — Студентам Слизерина вредит получать такие новости напрямую, — он криво усмехнулся. — Воспользуйтесь камином.

Потеряв интерес, он продолжил чиркать что-то в свитках. На первой неделе Тео досталось насмешек от райвенкловцев, когда в библиотеке он, чистокровный маг, использовал стилизованную под магический антураж, но всё же технологически маггловскую писчую ручку с обычными чернилами, такими же, какими писали с помощью перьев. Такие перьевые ручки им подарил на прощание Джереми Яксли, подмигнув, что его контакт можно давать тем, кто заинтересуется. В прошедшие выходные на стол Тео после завтрака прилетело сброшенное сипухой письмо от Джереми, где тот витиевато благодарил Тео; Артуру досталось такое же.

Арчи рассказал, что Флитвик, комментируя кляксы первокурсников, поставил Гэмпа в пример, и его буквально осадили с просьбой достать такие же ручки. Снейп же будто бы не заметил ровного письма и отнёсся как к данному — пожалуй, хотя бы в этом декан оказался беспристрастен к Слизерину.

— Кабинет директора, — сказал Тео, бросив горсть пороха в камин. Огонь вспыхнул зелёным — и вот, мгновение спустя, Тео был в другом месте замка.

Директор Дамблдор, без шляпы, но в причудливом узоре защитных чар и заклинаний на одежде, восседал за столом, полном артефактов. У Нотта зарябило в глазах.

— Мистер Нотт, прошу вас, присаживайтесь. Прошу прощения, мне стоило отнестись внимательнее к Патронусу мадам Помфри в тот раз, но, увы, дела меня отвлекли. Я надеюсь, ваша голова не сильно болит?

— Простите, господин директор?

— Поппи рассказала мне, на какие симптомы вы жаловались. Скажите, какого цвета… — он на мгновение задумался. — Какого цвета защитные чары на шкафу левее вас?

Шкаф слева от Тео мерцал разными цветами. Его ящики и дверцы в основном светились синими чарами, а некоторые — мерцали с рыжим проблеском.

— Великолепно! Тонкий дар, мистер Нотт, — Дамблдор улыбнулся и даже захлопал в ладоши. — Предыдущий раз мне встречался такой случай уже тринадцать лет назад! Да-да, — он встал со своего места и задумчиво прошёлся вдоль стены с портретами. — Как же быстро летит время.

Портреты зашевелились, многие лишь делали вид, что спали.

Теодор не был настроен на откровенный разговор с Дамблдором. Отец никогда не упоминал его, скорее виня во всех трагедиях своей жизни Малфоя и своего же отца, умершего от оспы, но втянувшего сына в движение Тёмного лорда, а вот школьники в Доме Тео ругали директора, по чём свет стоит. В первую очередь, за лоббизм в отношении грязнокровок, лоббизм на мировом уровне — но Тео не видел в этом беды: маги были магами, пусть и в первом поколении. Вот в том, что дети старых семей растут в нищете, куда их загнали дрянные законы министерства и такие, как Малфои, проблема была. Половина Лютного существовала именно так, потому что полвека назад семейство Монтегю выкупило разрушенные в войне магглов части магического Лондона и других городов и продало магглам, согнав магов в загон!

И всё же слова Дамблдора вызвали у него некоторый испуг и страх.

— Что вы имеете в виду, господин директор? — голос предательски дёрнулся на последних слогах.

— Как вы думаете, мистер Нотт, все ли маги видят чары, что наложены другими? Видят волшебство.

Теодор задумался. Раньше эта мысль не приходила ему в голову. Как будто бы это было нормой и данностью…

— Вы хотите сказать, что со мной что-то не так, профессор?

— Не совсем, мой мальчик. Я полагаю, что последствия трагедии, что разразилась тринадцать лет назад, стали причиной того, что у тебя есть такие… способности. Это большой дар, видеть чужие заклинания. Маги обычно видят лишь, хм, некоторые чары и проклятья, их лучи. Ты же развил, пусть и неосознанно, гораздо более глубокие способности. Видеть многие, если не все, чары в любом месте.

Тео закрыл глаза. Ну, конечно. Поэтому ему одному стало плохо на Астрономической башне.

— В предыдущий раз ко мне с такой проблемой обратился мальчик из древней, чистокровной, пусть и… переживающей не самые лучшие времена с точки зрения достатка, семьи. Он выбрал развивать свой дар, и сейчас, уже после Хогвартса, работает с самыми страшными проклятыми местами, потому что видит чары, наложенные на них, и может их снять. Это очень ценится, например, гоблинами. Не нужно бояться такого дара, мистер Нотт.

— Я и не боюсь, господин директор. Но вы же не для этого позвали меня?

— Очень хорошо, мистер Нотт, что вы не боитесь. Я думаю, что ваш декан разделяет, пусть и не показывает этого, волнение, что есть у меня. Я несу ответственность за всех студентов, а студенты интенсивно творят волшбу — с непривычки это может оказаться для вас ударом.

— Вы хотите мне предложить какое-то лечение?

— Стабилизацию. Любая способность, даже дар, хороши, когда можно использовать их себе во благо, а не страдать от её существования. Анимагия, например, как вы наверняка слышали на вводной лекции профессора Макгонагалл, это одна из таких способностей, а ликантропия — болезнь. Так и вашу способность можно развить упорными тренировками, а вас она может беспокоить… в разных случаях.

Теодор ощутил мурашки. Сравнение с оборотнями ему… не понравилось.