Энни из Зелёных Мансард - Монтгомери Люси Мод - Страница 13

– Ты достаточно уже большая, Энни, чтобы самой молиться, – только и смогла в результате ответить Марилла. – Просто поблагодари Бога за благословение и попроси смиренно Его, о чём хочешь.

– Постараюсь как можно лучше, – пообещала девочка, утыкаясь Марилле в колени. – Милостивый Отец наш Небесный! Так священник говорит в церкви, я полагаю, в личной молитве это тоже будет нормально, – и, подняв голову, Энни продолжила:

– Ну, я всё правильно сделала? – с надеждой осведомилась она, вставая с колен. – Было бы у меня время подумать, конечно бы, вышло длиннее и поторжественнее.

Бедная Марилла смогла сохранить присутствие духа лишь потому, что была уверена: слова Энни вызваны не непочтительностью, а невежеством. Уложив девочку в постель и мысленно поклявшись себе завтра же научить её настоящей молитве, она уже двинулась со свечой прочь, когда была остановлена возгласом:

– Мне только что пришло в голову, что я должна была вместо «с уважением, Ваша» сказать «аминь»! Ну как священники делают, правда? Я про это забыла, но чувствовала, что молитву нужно чем-то завершить. Вот и произнесла такие слова. Как вы считаете, это имеет какое-нибудь значение?

– Я полагаю… что нет, – сочла за лучшее не вдаваться больше сейчас в подробности Марилла. – Давай-ка засыпай, как хорошая девочка. Спокойной ночи.

– Вот сегодня я с чистой совестью могу тоже ответить «спокойной ночи»! – от души воскликнула Энни, устраиваясь среди подушек.

Марилла спустилась на кухню, где со стуком поставила свечу на стол, а затем пристально поглядела на брата.

– Мэттью Катберт, самое время кому-то удочерить эту девочку и чему-то её научить. Она почти воплощённая язычница. Только представь себе, она до сегодняшнего вечера ни разу в жизни не молилась. Завтра же отправлю её в дом священника. Пусть одолжит книжки наставлений для детей из серии «Свет дня». И в воскресную школу она отправится сразу же, как одену её подобающе. Ох, чую, стану я занята выше крыши. Пройти через этот мир без своей доли трудности никому не дано. До сих пор жизнь у меня была достаточно лёгкой. Теперь час моих испытаний настал. Что ж, попытаюсь с ними справляться по мере сил.

Глава 8. Воспитание Энни начинается

По причине, известной только самой Марилле, она и утром не сообщила Энни, что Зелёные Мансарды отныне стали её домом. Вместо этого она принялась методично загружать девочку различными поручениями, внимательно наблюдая, как та с ними справляется, и к полудню пришла к выводу, что подопечная её умна, послушна, охотно работает и быстро учится. Самым серьёзным её недостатком, на взгляд Мариллы, была мечтательность, из-за которой она посреди работы вдруг совершенно забывала о порученном деле, пока её не опускали с неба на землю либо выговор, либо допущенная в задумчивости катастрофа.

Вымыв после обеда посуду, Энни почувствовала, что больше не выдержит неизвестности, и выжидающе остановилась перед Мариллой, выражая всем своим видом решимость лучше узнать немедленно пусть даже самое для себя худшее, чем дальше терзаться в бесплодных догадках. Лицо её раскраснелось. Тело вздрагивало. И, крепко стиснув руки возле груди, она с мольбой произнесла:

– Ох, пожалуйста, мисс Катберт, скажите мне, собираетесь вы оставить меня или нет? Я изо всех сил старалась быть терпеливой, ждала, но теперь уже сил моих нет дальше терзаться неизвестностью. Это ужасное чувство. Прошу вас, скажите же мне.

– Ты забыла ошпарить чистой горячей водой тряпочку для мытья посуды, как тебе было сказано, – невозмутимо отозвалась Марилла. – Вот и сделай это, прежде чем задавать вопросы.

Энни покорно справилась с тряпочкой, а затем снова вернулась к Марилле, устремив на неё взгляд, полный немой мольбы.

– Ну что же, – пожала плечами та, не видя больше причин откладывать объяснение. – Полагаю, уже могу тебе сообщить. Мэттью и я решили оставить тебя в Зелёных Мансардах. Естественно, при условии, что постараешься быть хорошей девочкой и покажешь себя благодарной. Что такое, дитя? В чём дело?

– Я плачу, – словно сама удивилась Энни. – И не могу понять почему. Я ведь так рада, что больше некуда. И «рада», кажется, не совсем подходящее слово. Оно подходит для Белого Пути Радости и цветущих вишен, но это… Ох, это совсем другое, чем рада, я так счастлива! И постараюсь быть до того хорошей!.. Это, конечно, будет очень трудная задача для меня. Миссис Томас говорила, что я совершенно никчёмная. Но я стану очень стараться. Только вы всё-таки мне скажите, почему я плачу?

– Потому, полагаю, что ты взволнованная и взвинченная. – Марилла явно не одобряла столь откровенные проявления чувств. – Сядь вот на этот стул и постарайся успокоиться. Боюсь, ты слишком легко и смеёшься, и плачешь. Да, ты здесь остаёшься, и мы постараемся делать для тебя всё, что положено. Ты должна ходить в школу. Правда, до летних каникул осталось всего две недели, и нет никакого смысла начинать занятия до сентября.

– А как я должна теперь вас называть? Всегда мисс Катберт? Или можно тётя Марилла? – Энни явно хотела именно этого.

– Называй меня просто Марилла. Не привыкла я, чтобы меня называли мисс Катберт. Я от этого только нервничать стану.

– Но просто Марилла, без тёти, звучит как-то неуважительно, – возразила Энни.

– А я считаю, что ничего в этом неуважительного нет, если ты будешь вести себя со мной уважительно, – настаивала Марилла. – Все в Авонли, от молодых до старых, зовут меня так, кроме священника. Тому иногда приходит в голову назвать меня мисс Катберт.

– А я очень хотела бы называть вас тётей Мариллой, – просяще глянула на неё Энни. – У меня никогда ведь не было тёти. И вообще никаких родственников. Даже бабушки. Если бы вы позволили, я бы чувствовала, что действительно принадлежу вам. Можно мне всё-таки называть вас тётя Марилла?

– Нет. Я же не твоя тётя и считаю, нельзя называть людей тем, кем они не являются.

– Но мы могли бы представить, что вы мне тётя.

– Я не могла бы, – сурово отвергла такую возможность Марилла.

Глаза у Энни широко распахнулись.

– Неужели вы никогда не представляете себе вещи иными, чем они есть?

– Нет.

– Ох! – глубоко втянула в себя воздух Энни. – Как же многого вы себя лишаете!

– Не доверяю я таким представлениям, когда вещи кажутся не самими собой, – покачала головой Марилла. – Если Господь поместил нас в определённые обстоятельства, значит, Ему не угодно, чтобы мы собственным воображением эти обстоятельства от себя убирали. Кстати, Энни, сходи-ка в гостиную. Там на каминной полке стоит цветная литография с молитвой, которую ты должна сегодня в свободное время выучить наизусть. Таких молитв, как вчера, ты больше произносить не должна.

– Полагаю, у меня вышло не очень ловко, – с покаянным видом проговорила девочка. – Но, понимаете, это же была первая в моей жизни попытка. Нельзя ожидать от человека, что он прямо сразу начнёт очень хорошо молиться. Я потом легла спать, и у меня сразу придумалась такая великолепная, шикарная молитва, как я вам и обещала. Длинная, почти как у священника, и такая же поэтичная. Но когда я проснулась сегодня утром, ни слова не смогла вспомнить, и, боюсь, больше мне уже настолько хорошо не придумать. Почему-то, если придумываешь второй раз, всегда получается хуже, чем в первый. Вы когда-нибудь замечали это?