На грани (СИ) - Качалов Эд - Страница 37

Я посмотрел на свое отражение в зеркало. Оттуда на меня смотрел орк.

Глава 19

Обвел взглядом всех присутствующих. Захотелось в голос заржать. Прямо немая сцена из «Ревизора» нашего Гоголя, Николая Васильевича. Еще раз глянул в зеркало – ничего не изменилось. Там был орк. Я помахал орку тесаком. Он ответил мне тем же.

Я стал разглядывать орка в зеркале. Из-за того, что орк был значительно крупнее меня, только что пошитая парадная форма офицера лейб-гвардии Семеновского полка и так много пережившая за последние сутки, поползла во многих местах.

Я прислушался к своим внутренним ощущениям. Никаких особых отличий от меня человеческого не заметил. Ну да земля стала несколько дальше от моих глаз, падать может больнее будет.

Разглядывая себя, я постоянно думал – что же делать? На фига мне все это? И не находил ответа.

Первым среди всех пришел в себя Олег Сельвестрыч. Он быстро изнутри закрыл дверь камеры. В помещении остались только мои друзья, царевич Алексей, князь-кесарь Ромодановский и человека четыре его головорезов.

Все остальные остались снаружи, и я питал неслабую надежду, что, не успев проникнуть во время суеты вовнутрь камеры, они мало что успели разглядеть.

Понимая, что пауза начинает затягиваться и надо брать инициативу в свои руки иначе непонятно, куда эта вся история может завести, я резко спросил:

- Итак, Ваше Сиятельство, что означает ваше такое неожиданное нападение?

Судя по всему, князь-кесарь не успел прийти в себя, потому что отвечал, почти на автомате:

- Я опасался, что вы, Ермолич, найдете способ увести отсюда царевича или как минимум начнёте выведывать у него государственные тайны.

Что ж, надо отдать должное опыту князя-кесаря, по крайней мере, в одном он не ошибся. Я действительно стал выведывать у царевича его секреты.

- Это правда, что вы хотели обратить царевича Алексея, назад в человека? – не давая Ромодановскому прийти в себя, я намеренно опустил его титул и задал вопрос, требующий короткого ответа.

- Да!

- Зачем? – продолжил я тактику интенсивного допроса.

- Хотел получить возможность в случае необходимости убить его.

- Когда такая необходимость может возникнуть?

- Если по пути к государю, мятежники попытаются захватить его.

Видимо, сказалось волнение от необычности происходящего, и поэтому я допустил ошибку. Я задал вопрос, требующий рассуждения при ответе. Я спросил:

- А не кажется ли вам, что в облике орка было бы надежнее доставить царевича Алексея к государю?

- Сначала я так тоже думал, но когда стало понятно, что мятеж вполне возможно затеян авалонцами, я решил подстелить соломки. Ведь авалонцы вполне могли рассказать, как сейчас выглядит царевич, - ответил князь-кесарь и тут же встрепенулся будто ото сна:

- Милостивый государь, а кто вам позволил задавать мне вопросы. И вообще, ты кто? Ермолич прикинувшийся орком? Или орк, прикидывавшийся Ермоличем?

Впрочем, дожидаться ответов на свои вопросы князь-кесарь не стал. Он посмотрел через плечо на своих опричников и кивком головы, указав на меня, коротко бросил:

- Взять его!

Но тут он не на того напал. Я не стал дожидаться телодвижений людей князя-кесаря. Я просто в одно движение оказался рядом с Его Сиятельством и выбил у него шпагу. Потом концом эфеса тесака ударил ему по темечку, благо рост орка легко позволял это сделать, и обмякшее тело Сиятельного оттащил поближе к царевичу. Никто из подручников князя не успел среагировать.

Там я взял сиятельную шею в борцовский зажим и стал диктовать условия:

- Так, господа хорошие, - обратился я к опричникам князя. – Как вы сюда прибыли?

- На ладье, - ответил, по-видимому, старший.

- Отлично видите нас к ней.

Старший, по-видимому, что-то хотел возразить, однако Олег сурово сдвинул брови и оскалил клыки. Мужик обреченно махнул рукой и пошел вон из камеры. За ним потянулись все остальные. Последними перед нами – орками с бесчувственным телом князя-кесаря, потянулись мои друзья.

Федор Иванович сурово взглянул на меня, будто что-то фиксируя у себя в памяти, сунул саблю в ножны и молча пошел наружу.

Янис потоптался на месте, чему-то улыбнулся и тоже вышел.

Последним перед нами выходил Сергей Шереметьев. Он долго ошарашенно смотрел на меня, потом переводил взгляд на обмякшего князя-кесаря, потом снова на меня. Потом внимательно посмотрел на Олега и на царевича Алексея, будто что-то решая для себя.

Похоже, так и ничего не решив, пошел вслед за остальными.

Прежде чем выйти самому, я глазами указал Олегу на царевича, приглядывай, мол. Олег спокойно и уверенно кивнул и даже слегка улыбнулся.

Похоже, то, что происходило, ему нравилось. Даже более того. Мне показалось, что Олег Сельвестрыч, где-то в глубине души предполагал, что нечто подобное должно было произойти. В общем, интересная такая реакция у Сильвестрыча была.

Через некоторое время мы дотащились до тайного хода. Оказывается, подручники Его Сиятельства пришли тем же маршрутом, что и мы. Пока мы пробирались длинным темным коридором, один из людей Ивана Федоровича попытался совершить подвиг и освободить хозяина.

В общем, напрасно он это затеял. Хотя задумка была неплоха. Он вжался в небольшую выемку в стене тоннеля и когда я проходил мимо, попытался разрядить в меня пистолет. Но, оказывается, орки видят в темноте гораздо лучше, чем люди.

Его фигуру я приметил шага за два, и когда он в темноте наставил на меня пистолет, я просто всадил ему в горло стилет. Он сполз по стенке, даже не успев произнести ни звука.

Мы высадились на южном берегу Ладожского озера. Там нас ждали лошади и карета опричников. Олег и Янис по привычке забрались на козлы, я с телом князя-кесаря, царевич Алексей, Сергей и Федор Иванович погрузились в экипаж.

После нескольких минут пререканий с людьми князя-кесаря мы убедили их в том, что ехать надо туда, куда надо нам, а не им. План у меня был достаточно простой.

Для начала я хотел добраться до нашего авалонского экипажа, потом на нём оторваться от людей Ромодановского, а уже потом решать, что делать дальше.

В первую очередь я покрепче связал князя-кесаря и засунул ему в рот кляп. Еще я протянул к нему тонкий магический луч, чтобы быть предупреждённым, если он вдруг начнет колдовать. С него станется.

Важным вопросом для меня оставалось состояние моих друзей. Не вызывало беспокойство только поведение Олега Сельвестрыча. Наоборот, казалось,, увидев меня в обличье орка, он приободрился. С остальными все было не так однозначно. Между тем я не собирался терять ни одного из друзей. В этом странном мире для меня был важен каждый человек, который более или менее положительно относится ко мне.

Ну и наконец царевич Алексей. Нужно было понять, какова его роль во всей этой истории с мятежом. У меня складывалось впечатление, что он был простой марионеткой в чьих-то хитроумных комбинациях.

Так или иначе, но мне удалось притупить бдительность людей Его Сиятельства. Поэтому, когда мы добрались до дома рыбака, в чьем сарае был спрятан наш самоход, опричники почти никак не отреагировали на наше желание прикупить рыбки.

Только один из них сподобился обойти дом и даже заглянул внутрь, чтобы убедиться, что нигде не спрятана лодка или отряд поддержки.

Олег скрылся в сарае и аккуратно вывел экипаж. Князь-кесарь к тому времени пришел в себя, но вел себя послушно. Он без лишних понуканий залез в авалонский экипаж и там затих.

Когда мы все сели в экипаж, Олег дал полный ход, и мы легко оторвались от людей Ромодановского. Через полчаса бешеной гонки мы уже были на расстоянии более двадцати километров пути. Для верховой лошади это пол дня пути. Так что мы спокойно свернули в небольшую рощу, где я объявил привал.

Отведя царевича Алексея в сторону, я без обиняков выдал ему:

- Ваше Высочество, чтобы понять, что с вами делать дальше, я хотел бы услышать вашу версию происходящего. В частности, почему вас обвиняют в государственной измене.