Оракул с Уолл-стрит 3 (СИ) - Тыналин Алим - Страница 58

— Именно, — подтвердил я. — И мы нанесем удар в сердце их портфеля.

Вернувшись на галерею, я наблюдал за развитием ситуации. На доске с котировками постепенно обновлялись цифры. Westinghouse сначала продолжил падение, потом стабилизировался и даже немного отыграл потери. А вот Continental Copper начал медленно, но неуклонно снижаться.

— Интересный выбор, — заметил О’Мэлли, который хоть и не был биржевым специалистом, но быстро осваивал азы финансов. — Вы ударили по активам, связанным с личным состоянием Харрисона.

— Именно так, — кивнул я. — Сейчас он понял, что это не просто защитный маневр. Мы переходим в наступление.

В этот момент я заметил у центрального поста знакомую фигуру. Сам Паттерсон, хотя он редко появлялся на торговом полу, предпочитая управлять операциями из офиса. Его присутствие здесь сегодня означало, что Харрисон бросил в бой все резервы.

— Нам пора идти, — я повернулся к О’Мэлли. — Второй этап начнется без нас.

Выйдя из здания биржи, мы направились к неприметному автомобилю, ожидавшему нас на углу. За рулем сидел один из людей Мэддена.

— В офис «Стерлинг Инвестментс», — распорядился я, устраиваясь на заднем сиденье.

Пока машина пробиралась сквозь городской поток, я мысленно оценивал ситуацию. Харрисон начал атаку с давления на акции, но это лишь отвлечение внимания. Настоящее сражение разворачивалось в другой плоскости, в сфере борьбы за доверие клиентов.

Когда мы прибыли в офис, меня уже ждал Прескотт с пачкой телеграмм в руках.

— Новости, — он протянул мне первую депешу. — Вандербильт передумал отменять встречу. Говорит, что наша репутация достаточно прочна, чтобы выдержать мелкие атаки.

— Отлично, — я просмотрел остальные сообщения. — А что Паркеры?

— После нашего разговора они решили не только остаться, но и увеличить инвестиции, — улыбнулся Прескотт. — Похоже, ваша стратегия работает.

— Мы еще не выиграли, — предупредил я. — Харрисон использует все свое влияние. Готовьтесь к новым ударам.

Прескотт кивнул и вышел, а я прошел в свой кабинет, где меня уже ждал телефонный звонок от Элизабет.

— Донован на седьмом небе от счастья, — сообщила она. — Никогда не видела его таким воодушевленным. Статья готова и пойдет в завтрашний выпуск. А главное, редактор решил вынести ее на первую полосу!

— Превосходно, — я откинулся в кресле. — Как Харрисон отреагирует на публикацию?

— Судя по всему, он еще не знает, — в голосе Элизабет звучала улыбка. — Но мой источник в «Chronicle» говорит, что Паркер уже получил распоряжение готовить продолжение атаки на вас. Они планируют серию публикаций.

— Пусть готовит, — усмехнулся я. — К завтрашнему вечеру его карьера может оказаться под вопросом.

Мы обсудили еще несколько деталей, и я положил трубку, чувствуя себя шахматистом, успешно просчитавшим партию на несколько ходов вперед.

К концу торгового дня биржевой тикер принес хорошие новости. Westinghouse практически вернулся к утреннему уровню, а вот акции, связанные с Харрисоном, потеряли в среднем три пункта. Небольшое поражение, но символическое.

Мы выиграли только первый раунд, но впереди еще много сражений.

Ночь опустилась на Нью-Йорк, когда я вышел из такси у старого склада на набережной в Бруклине. Ржавые фонари бросали тусклый свет на мокрую от недавнего дождя брусчатку. Вдалеке слышались гудки буксиров и скрежет портовых кранов.

Я поднял воротник пальто, защищаясь от пронизывающего ветра с Ист-Ривер, и быстро осмотрелся. Никого. Только стайка крыс шмыгнула в канализационный сток, когда я приблизился к неприметной двери в боковой стене склада.

Три коротких удара, пауза, еще два. Дверь открылась, и я проскользнул внутрь.

— Чистое небо, — произнес я пароль, оговоренный заранее.

— И ясные звезды, — ответил человек, впустивший меня.

Внутри склад был разделен на секции деревянными перегородками. Человек провел меня через лабиринт узких проходов в маленькую комнату, обставленную как офис. За столом с зеленой лампой сидел Джонсон, нервно вертя в руках карандаш.

— Добрый вечер, Стерлинг, — он поднялся, когда я вошел. — Все чисто. Меня не отслеживали.

— Рад слышать, — я скинул пальто и положил на стол небольшой сверток. — В такие времена осторожность первая добродетель.

Джонсон был одним из старших брокеров «Харрисон и Партнеры». Пятидесятилетний мужчина с редеющими волосами и тщательно подстриженными усами, он проработал в фирме почти двадцать лет. И хотя внешне он оставался лоялен Харрисону, внутри него давно копилось недовольство.

— Что происходит в офисе? — спросил я, садясь за стол.

— Харрисон в ярости, — Джонсон нервно потер руки. — После сегодняшних торгов он собрал всех старших партнеров и требовал объяснений, почему вы смогли так быстро нейтрализовать его атаку. Кто-то предположил, что у вас есть информатор.

— И кого подозревают? — я начал разворачивать сверток.

— Пока всех и никого, — он пожал плечами. — Но Паттерсон предложил усилить меры безопасности. Теперь все важные документы хранятся в специальном сейфе, а доступ к ним имеют только трое: сам Харрисон, Паттерсон и главный бухгалтер.

Я кивнул, продолжая разворачивать сверток. Внутри оказался толстый конверт и футляр для сигар.

— Это информация о следующих шагах Харрисона? — спросил я, указывая на конверт.

— Да, — Джонсон протянул руку и взял футляр. — Здесь планы по привлечению клиентов Ротшильда, с которыми вы недавно начали работать. И еще схема атаки на вашего партнера Прескотта. Они нашли что-то в его прошлом, что-то связанное с операциями в Бостоне пятилетней давности.

Я открыл конверт и бегло просмотрел документы. Инсайдерская информация высочайшего качества. Зная эти планы, мы сможем подготовиться ко всем ударам Харрисона.

— Эта информация очень ценна, — я посмотрел Джонсону в глаза. — Вы рискуете многим.

— Я рискую уже двадцать лет, пока Харрисон присваивает мои идеи и использует мои знания, не давая мне продвижения, — в его голосе слышалась горечь. — Дважды я должен был стать партнером, и дважды он находил причины отложить решение.

Я молча открыл футляр для сигар. Внутри, вместо кубинских сигар, лежали аккуратно уложенные банкноты по 100 долларов, в общей сложности пять тысяч, почти годовая зарплата старшего брокера.

— Как мы договаривались, — сказал я. — Часть сейчас, остальное после того, как информация подтвердится.

Джонсон на мгновение замер, глядя на деньги. Его лицо выражало смесь эмоций: алчность, страх, решимость.

— Я делаю это не только ради денег, — наконец произнес он, забирая футляр. — Но они, конечно, не повредят.

— Конечно, — я улыбнулся. — Справедливость требует справедливой оплаты. — На мгновение я почувствовал укол совести. Джонсон, несмотря на все его обиды, становился предателем, а я этому способствовал. Но война есть война, и Харрисон сам выбрал поле боя.

— Что мне искать дальше? — спросил Джонсон, пряча футляр во внутренний карман пиджака.

— Все, что может быть полезным, — уклончиво ответил я. — Просто держите глаза и уши открытыми.

— Конечно, — он кивнул. — Кстати, есть еще одна деталь, о которой я вспомнил. Харрисон получил странный телефонный звонок сегодня утром, сразу после публикации статьи в «Chronicle». Он говорил с кем-то очень уважительно, почти подобострастно. Я случайно услышал, как он сказал: «Да, мистер Форбс, я понимаю серьезность ситуации». Это имя вам что-нибудь говорит?

Мое сердце забилось сильнее. Форбс. Человек, связанный с Continental Trust. Человек, который, возможно, был причастен к смерти Эдварда Стерлинга.

— Да, это имя мне знакомо, — медленно произнес я. — Очень хорошо знакомо. Узнайте о нем все, что сможете.

Джонсон кивнул и встал.

— Мне пора идти. Встретимся здесь же через три дня.

— Через четыре, — поправил я. — И используйте другой маршрут. Никаких узнаваемых шаблонов.

Когда Джонсон ушел, я остался сидеть в полутемной комнате, изучая добытые документы. Информатор в сердце вражеского лагеря, неоценимое преимущество в любой войне.