Лебедевы. Начало пути (СИ) - Коткин Андрей - Страница 10

Новые заклинания для изучения к нам так же принесли. Даже чуть побольше, чем об этом изначально объявлял Афанасьев: помимо Светлячка и Розжига огня еще и Создание воды. Отец Васьки, штабс-капитан Афиногенов, как оказалось, очень интересовался этой внезапно открывшейся вместе с приходом Системы областью знаний. Жаль только, что ввиду редкости и очень высокой стоимости заклинаний ничего такого уж особенного он не раздобыл и, соответственно, своему сыну передать не смог, но нам, по нашей полнейшей магической безграмотности, вообще любое заклинание было, что называется, за откровение свыше.

Кстати, выучить эти заклинания у меня вышло гораздо легче, чем большинству остальных наших ребят: первые два я вообще выучил без всякого напряжения буквально в течение часа. С созданием же воды провозился подольше. Но это заклинание я вообще освоил просто, что называется, «за компанию». Может, с увеличением Духа, конечно, у меня когда-нибудь и будут получаться большие объемы этой самой воды, но пока с одного заклинания вышло вообще ни о чем: пара небольших глотков совершенно безвкусной влаги. Даже жалко стало потраченной на это заклинание маны.

— Сашка, ты почему не сказал, что вы в Павловск завтра собираетесь? Еще брат называется! — Набросился на меня Пашка как-то вечером.

— Когда бы я тебе сказал? — Хмыкнул я в ответ. — Ты же постоянно то Цицерона декламируешь, то Солона. Я скоро вместе с тобой выучу наизусть все их речи. Да и вообще, почему это я крайний? Завтра в город полслободы разом собирается. Базарный день же. Павел Никанорович, первый комбат, вообще на охрану нашего обоза выделил целых два отделения солдат.

— Да? Прости, был неправ. — Хех, все же от изучения братцем его риторики есть и свои плюсы. Раньше бы он ни за что не признался бы в своей неправоте так быстро. Интересно только, чего это ему в Павловске вдруг понадобилось?

И снова мы, с Пашкой, в составе вытянувшегося по дороге обоза, движемся в направлении Павловска. Точнее, в нашей компании на этот раз не только мы сами, но и еще полдюжины ребят, занимающихся в нашем самочинном атлетическом зале. В принципе, цели для посещения города у каждого, возможно, немного свои, но есть еще и цель общая: посетить вновь открытую магическую лавку. Информацию о ней, как всегда, первым разузнал Афоня. Временами кажется, что наш товарищ вообще обладает какой-то сверхъестественной способностью к разведыванию всего происходящего вокруг него. Даже вопрос на эту тему ему задавали. Не признался. Сказал, просто случайно подслушал офицерские разговоры.

Уже на подходе к самому Павловску случилась тревога. Из-за очередной рощицы в направлении дороги, по которой мы двигались, вдруг вывернула довольно большая конная ватага. Охрана нашего каравана, как и мы, с Пашкой, немедленно попряталась за телеги, выставив свои ружья в сторону всадников.

К счастью, обошлось. Встреченные нами конники тоже охранниками оказались. Из казачьей станицы, расположенной в десятке верст от нашей Слободы. Их помещик Никаноров нанял для охраны своих крепостных, которых он решил продать на рынке в Павловске. И нет, казаки не следили за тем, чтобы крестьяне, отправленные на торг, не разбегались по дороге. Дураков бегать во внезапно ставших очень опасными окружающих землях среди мужиков не было. Оказывается, по рассказам казаков и самого Никанорова, за это лето в нашей губернии уже больше двух десятков человек пропало. Причем, не только отдельные путники, но и целый небольшой купеческий обоз с охраной разбили. Как свидетельствовали уцелевшие свидетели, были в этом случае и такие, вроде нападали татары. Но, что тоже очень сильно настораживало, и вполне рязанских рож среди налетчиков тоже хватало.

— Сашка, ты видел ту синеглазку, которую эти ироды гонят на торг? — Обратился ко мне мой брат, когда мы уже приближались к городским окраинам. — Как брата тебя прошу, помоги мне ее выкупить.

— Эк!.. — Только и смог выдохнуть я от этой свалившейся на меня напасти. Признаться, я толком и не смотрел на неожиданно присоединившихся к нам путников, а Пашка уже и цвет глаз очередной девицы умудрился рассмотреть и даже составить план по завладению всем ее вниманием. — Пашка, ты сдурел! — Наконец, смог вымолвить я, — откуда у меня такие деньжищи!

— Я все продумал, — зачастил Пашка, — нам просто нужно будет продать твое ружье, которое ты захватил у татар. Думаю, вырученных с него денег точно хватит, чтобы одну крестьянку купить.

— Ружье-е? — Протянул я, покосившись на это оружие, лежащее возле борта в телеге, возле которой я вышагивал. И не то, чтобы я уже не задумывался о его продаже. Все же подобная, слишком дорогая вещь мне была и не по статусу, да и просто, как я слышал, пружины в замках подобных поделок запросто могли оказаться слишком хрупкими и очень часто ломались, а ремонт столь сложного механизма в наших условиях — это еще та, отдельная, дорогостоящая и ненадежная морока.

— Клянусь, я верну тебе все до копейки, — вновь принялся уговаривать меня Пашка, — накоплю и верну. Ну, сам взгляни, какая там красавица идет. Нельзя, чтобы такая досталась какому-нибудь богатому старику.

— Сами мы за достойную цену продать это ружье точно не сможем. Молоды слишком, — высказал я свое мнение, уже внутренне согласившись на просьбу брата. В конце концов, то ружье мы вместе с ним захватывали. Да и брат же, глупо с ним ссориться из-за какой-то бабахи, пусть даже и такой замечательной.

— Можем обратиться за помощью к Амосову, — выдвинул предложение мой братец. У него-то ружье точно купят за нормальные деньги.

— Тогда ты и иди к нему, договаривайся, — мотнул я головой в сторону едущего чуть в стороне поручика. Хоть такую вот малость скинул со своих плеч.

Все же, так вот, сразу, с продажей ружья заниматься не стали. Амосов же был назначен над нашим обозом старшим, соответственно, в его обязанности входило сопроводить обитателей Слободы до самого рынка, проследить, чтобы те, кто собирался продавать там продукты собственного труда, без всяких утеснений пристроились в торговых рядах и уж потом….

— Это что это? — Вдруг послышался Пашкин возглас, перекрывший обычные шумы города, когда мы, всем нашим табором медленно и печально продирались уже по улицам Павловска. Медленно, потому что улицы в принципе были неширокими, и на них и без наших телег хватало людей и всевозможных транспортных средств. Так что именно «продирались».

Собственно, созерцанием всяческих небольших эксцессов я и был занят, когда услышал голос своего брата. Перевел взгляд. Мой братец, «вьюнош с глазами горящими», как непременно обозвал бы его какой-нибудь писатель, чуть ли не с кулаками лез к помещику Никанорову.

— Аполлон Севастьянович, потрудитесь немедленно сообщить мне, кто эти люди, и куда они повели Анюту? — Вот фрукт! Уже и имя вообще-то молчаливой красавицы, восседающей на одной из телег, узнать умудрился.

Надо ли говорить, что вообще это требование к хозяину крепостной девицы выглядело не очень вежливым, не говоря уж о том, что подобного ответа затребовал у вполне взрослого уважаемого человека еще не состоявшийся гимназист. Но все же помещик, не желая накалять неприятную обстановку, Пашке ответил.

— Анька эта уже третьего дня, как мной продана в компаньонки Аглае Федоровне Рюминой, вдове старого Павловского городничего, Никанора Александровича, умершего прошлой зимой от грудной жабы. Деньги за оную девицу мной уже получены, а сегодня, в Павловске, была намечена просто передача ее новой хозяйке. — И уже в конце ввернул издевательское: — у вас, молодой человек, остались еще какие-то вопросы или претензии по этому поводу?

— Нет, все понятно, — отвечал Пашка самым убитым голосом. Похоже, он уже наяву представлял себя этаким рыцарем в сверкающих доспехах, спасающим красавицу-девицу из рук какого-нибудь Кощея Бессмертного.

И таки это я не только свое ружье пожалел, когда вполне от чистого сердца подумал: «Вуф! Повезло!». В противном случае, нам, по возвращении, предстоял бы очень-очень непростой разговор с отцом, и не факт, что спаситель прекрасных дам за подобные выкрутасы не получил бы кожаными вожжами по одному, всем известному месту.