Проект «Наполеон» (СИ) - Уточкин Вячеслав - Страница 22

— Эй, вы, прекращайте поливать меня ледяной водой! Я тут стараюсь, чуть не погиб, спасая вас, а вы меня из ведра. Даже Вепрь себе такого не позволял! — возмутился я, предприняв попытку встать.

Взгляд зацепился за тушу кабана, и проснувшийся внутри меня хомяк заорал: «Хочу шкуру на доспехи!»

— Антонио, я ведь заслужил трофей? Отдай мне шкуру этого Вепря, — скромно начал я торг.

Две пары удивлённых глаз уставились на меня.

— Ну, а чего? Мне шкура, вам голова и вся остальная туша, — попытался убедить их я.

Они переглянулись, хитро заулыбались, а потом и вовсе заржали как лошади. Наконец, кузнец сквозь слёзы смеха выдавил из себя:

— Мы отказываемся от трофея в твою пользу. Забирай тушу целиком.

— Хорошо, завтра я пришлю людей и повозку за ним, — чуя подвох, сказал я.

— Ну что вы, как я могу допустить, чтобы герой, так надругавшийся над чудовищем, утруждал себя? Я с удовольствием доставлю Вепря к порогу вашего дома. Такова моя благодарность за нервы, истраченные на общение с вами, — величаво, с хитрым блеском в глазах, произнёс кузнец. — Только вначале помогите вытащить вертел, я должен его завтра отдать заказчику.

Несколько человек подошли к торчащей из-под хвоста рукоятке и потянули ее на себя. Но фиксаторы туши, расположенные внутри Вепря, не давали возможности вытянуть его наружу. Провозившись несколько минут и не приблизившись к цели ни на дюйм, кузнец, с помощниками начали падать духом.

— Сейчас помогу, дайте-ка мне ту кувалду,— сказал я.

— Это еще зачем? – инстинктивно сжимая кулаки, сказал кузнец, недобро глядя и направляясь в мою сторону.

— Не переживай, сейчас все будет быстро и по-тихому,— ответил я, взяв инструмент в руки и размахнувшись.

После команды «Тяните», нанес удар по торчащему из открытой пасти языку. Что-то внутри кабана хрустнуло, и шампур вышел из западни. После этого челюсти Вепря с лязгом сомкнулись, оставив снаружи только ручку кувалды.

Странная метаморфоза произошла с мордой зверя — вместо известного ученого она стала напоминать не менее узнаваемого политика. Уинстон Черчилль предстал передо мной с вездесущей сигарой, для полноты картины не хватало только котелка.

Ну, хватит на сегодня перевоплощений, подумал я, выдергивая кувалду из пасти животного.

— Антонио, нам пора двигаться дальше. Ты ведь хотел прогуляться до моего дома и поболтать по дороге? — обратился я к кудеснику.

— Нет уж, я с тобой нагулялся на годы вперёд! Иди один, постараюсь не попадаться больше на твоём пути.

— Ну, если помощь ведьмака вам больше не нужна, я пойду.

Только подходя к дому, я заметил, что несу в руке молот, который в потрясении от пережитого даже не почувствовал. Хотел было вернуться и отдать — неудобно, ведь чужая вещь. Потом решил передать его, когда привезут Вепря. А еще я с ног до головы был покрыт пылью и грязью после сегодняшних приключений. Тоже мне, «Возвращение блудного сына».

Возле дверей дома стоял незнакомый мне слуга в ливрее.

— Куда вы все прёте! Вон, видишь — барак. Иди туда, тебя накормят, оденут, дадут хороший инструмент, а не тот, что у тебя в руках. И объяснят, что нужно делать, — махнув рукой в сторону новой постройки, сказал он.

«Наверное, так будет лучше, заодно приведу себя в порядок перед встречей с родными», — решил я.

Глава 10

Войдя в полутьму барака, я осмотрелся. За столом неподалёку от входа сидели и молча наблюдали десяток мужиков, одетых в лохмотья. У торца стола стоял котёл с едой, возле которого возилась кухарка в неряшливой одежде. По пятнам на ней можно было безошибочно определить все блюда, которые она стряпала за последнюю неделю.

— Чего в дверях застыл? Брось свой молот в угол да к столу иди, пока всё не сожрали, — задорно пригласила она меня к трапезе.

И тут из дальнего конца барака к столу подошёл Самюэль.

— Привет, Самюэль! Если ты готовил угощение, то я, без опасений, попробую эту бурду. Сутки не жрамши, голоден, как бродячий пёс, — громкое урчание пустого желудка подтвердило мои слова.

— Мы разве знакомы? — спросил Самюэль, с любопытством вглядываясь в мое лицо.

— Как быстро ты забыл сорванца, которого угощал печёными каштанами в шоколадной глазури, — с лёгкой грустью сказал я.

— О, Матерь Божья! Это ты, Набулио! Что с твоей одеждой? Представляю, как обрадуется госпожа Мария, узнав о возвращении сына! Почему вы здесь, а не в доме? Ещё и с кувалдой! — затараторил Самюэль, взмахивая руками.

— Успокойся, дружище, всё не так плохо. Просто по дороге из порта была небольшая заварушка, пришлось поучаствовать. В дом же меня не пустил слуга, приняв за наемного рабочего. А молот… Это супероружие, дарованное Богом. Вот, не могу от него отлипнуть, — с ухмылкой ответил я.

Самюэль, ухватив меня за свободную от молота руку, словно в детстве, потащил к дому.

— Балбес!!! Ты не пустил в дом своего молодого господина! — прикрикнул он на швейцара в ливрее.

Слуга на входе, изумлённо открыв рот, тут же уступил дорогу и распахнул перед нами дверь в низком поклоне. Самюэль провел меня в сумерки холла.

Дверь напротив внезапно распахнулась, и оттуда на меня вылетел всклокоченный верзила. На автомате я встретил его правым хуком, а левой рукой поднял молот для добивающего удара.

— Ты кто? — завопил лежащий на полу парень.

— Ты сам кто? — со злостью в голосе отозвался я.

— Я Жозеф Бонапарт, сын хозяина этого дома! Ты ответишь за нападение на меня! — гордо лежа на полу и держась за ушибленный подбородок, вещал мой старший брат.

— Ну а я — Наполеон Бонапарт, твой младший братик, и очень рад тебя видеть! — и протянул руку, чтобы помочь ему подняться.

— Набулио! А зачем ты меня ударил и чуть не убил своим страшным оружием? — поднимаясь с пола и с опаской глядя на меня, спросил Жозеф.

— Так это ты накинулся на меня, как только я вошел!

— Что ты! Я случайно налетел на тебя — очень спешил. Сейчас везде собирают отряды бойцов. Из аномалии вырвался Вепрь, нужно созвать большое ополчение, чтобы остановить его. Давай поторопимся! Нам бы попасть в один отряд, — эмоционально размахивая руками, ответил Жозеф.

— Успокойся, с Вепрем вопрос мы уже решили. Я лично убил его около часа назад. Лучше отдай распоряжение, чтобы мне приготовили комнату, горячую ванну, сменную одежду и побольше еды.

— Сэмюель решит все эти вопросы. И предупредит всех о твоем возвращении.

На этих словах мы повернулись к слуге, который от всего увиденного походил скорее на испуганного тушканчика, нежели на уважаемого шеф-повара. Он стоял, раскрыв рот, и в нервном тике моргал только одним глазом.

Выйдя из ступора, Самюэль, аккуратно протиснувшись между мной и стеной, стремительно побежал вверх по лестнице, как молодой, бормоча себе под нос: «Сей момент, все сделаем».

Дальше всё пришло в движение. Казалось, даже мебель перебегала с места на место. Когда бедлам закончился, вся семья собралась в столовой. Мне уже хотелось не просто поесть, а жрать, жрать и ещё раз жрать. Наконец, открылась дверь, медленно и вальяжно вплыл поднос с едой, при котором был Самюэль. Поставив поднос на край стола, повар изготовился разложить по тарелкам порции своего фирменного блюда, когда раздался шум со двора — громкие крики, переходящие в потасовку.

Все, кроме меня, поспешили к окнам. Недовольное выражение на лице отца сменилось сначала удивлением, а затем настоящим изумлением. Развернувшись, он быстрым шагом направился к лестнице во двор. Остальные последовали за ним. Моё шестое чувство — а может, и девятое — подсказывало, что, если я выйду из-за стола, то останусь голодным.

Тем временем скандал во дворе набирал обороты. Я поставил стул рядом с подносом, сел и принялся уплетать это божественно приготовленное мясо, решив, что порция мне вполне соответствует. Внезапно в открытую дверь вбежал Жозеф. Он, видно, торопился с важными новостями, но, увидев опустевший поднос, замер с открытым ртом, как суслик. Из всей еды на блюде остались только три корочки хлеба.