После него - Хаан Ашира - Страница 9

Когда я вновь дохожу до состояния, когда каждая волна так расслабляет, что оргазма не достичь – он резко выходит, переворачивает меня, ставит на четвереньки и резко вбивается на полную длину.

Я снова кричу, хриплю, надсадно вою, срывая голос, царапаю пальцами простыни.

Ощущаю, как глубоко внутри меня растягиваются мышцы, непривычные к такой толщине, отвыкшие от резких, жадных движений.

Тимур накрывает меня горячим телом, прикусывает нежное местечко на шее и хрипло рычит на ухо, содрогаясь всем телом.

Вот и все?

И все на этом.

8. Продолжение

Я бы ушла прямо сейчас, чтобы доспать у себя в номере, но так вымоталась, что не было сил даже пошевелить рукой. Мышцы сладко ныли, а кожа была такой чувствительной, что прикосновение накрахмаленного пододеяльника почти причиняло боль.

Тимур деловито подгреб меня поближе, устроил мою голову у себя на плече и лежал, глядя в потолок, на котором скрещивались круги света от ночников у кровати. Одну руку он закинул за голову, другой задумчиво оглаживал мое бедро.

С мужем мы в такие моменты начинали самые важные, самые сокровенные разговоры: о детстве, о мечтах, о будущем. Сейчас же у меня даже мышцы языка устали и сил пошевелить им не было. Мысли ворочались в черепной коробке неповоротливыми пандами.

Я даже не сразу заметила, что мужская ладонь на моем бедре стала наглее. Касания из расслабленных стали целеустремленными, и цель их находилась там, где между ног было все еще влажно. Горячие губы скользнули по виску, задержались на мгновение…

Повернув голову к Тимуру, я встретила тот же пристальный взгляд, которым он меня окидывал в самолете.

Оценивающий.

Нет, не так.

Приноравливающийся.

В этом взгляде отчетливо читалось, что сейчас будет второй раунд, и Тимур уже прикидывает – как именно он меня развернет, в какую позу поставит и что конкретно сделает.

Это что же – в самолете он уже о таком думал?!

Ладонь скользнула на внутреннюю сторону бедра, собственнически накрыла мой лобок, а губы уже переместились к моей груди. Тимур развернулся, нависая надо мной и сначала втянул ртом левый сосок, а потом прикусил острыми зубами правый.

Этот укус сработал словно сигнал к пробуждению всего тела.

Огненные ракеты разлетелись по венам, заставляя кровь вскипеть, ноющие мышцы с наслаждением потянулись – и я вместе с ними, скрещивая лодыжки на пояснице Тимура.

Он снова внутри, и я подчиняюсь ритму – медленному, снова быстрому, опять медленному. Распахиваю глаза, когда уверенные пальцы находят припухший клитор и неторопливыми движениями заставляют огонь внутри разгореться до предела.

Между нами нет слов.

Но есть взгляды, прикосновения, стоны, рычание, хрип, отклик кожи на кожу.

Кажется, я больше не смогу, но он выходит из меня, поднимает мои бедра так высоко, что приходится почти встать на мостик – и впивается губами, засасывает, теребит клитор языком, и я кончаю еще раз, выгибаясь круче и выше.

Пока безжалостный оргазм выворачивает меня наизнанку, Тимур входит снова, крепко держа за бедра и нанизывает на себя мощными длинными движениями.

Это так хорошо, что спазмы удовольствия длятся и длятся, пока он не кончает, впиваясь в мягкую кожу железными пальцами. Выдыхает и переворачивается, устраивая меня поверх себя и накидывая одеяло.

Я лежу, чувствуя щекой мягкую поросль у него на груди, бездумно обвожу пальцами колечки, следую за ними до самого живота, где они сходят на нет. От пупка и ниже спускается только узкая густая дорожка волос – до самого паха, где вновь завивается колечками.

Живот у Тимура твердый, плоский, хоть и без прорисованных мышц. Но ему бы и не пошло. Он такой мощный, большой, и видно, что следит за собой. Больше харизматичный, чем красивый, я бы сказала так…

Хотя нет, когда он требовательно смотрит на меня темными глазами, опушенными густыми ресницами, я чувствую, как от восхищения все внутри сжимается.

Восхищения вперемешку с легким ужасом.

Что – опять?!

– Хочешь есть? – бархат в голосе царапается хрипотцой.

– Мммм…

Он тянется к телефону на тумбочке и делает заказ на испанском.

Немного завидую – даже мой английский оставляет желать лучшего, учить испанский я и не мечтала. А язык красивый. И очень Тимуру идет, словно он сам немного аргентинец.

Пока ждем еду, я дремлю, устроившись у него на груди, а он листает что-то в телефоне. Надо бы тоже проверить сообщения. Мой телефон остался…

Распахиваю глаза. Я забыла забрать его из бара!

– Что случилось? – Тимур мягко удерживает меня, когда я пытаюсь подскочить на кровати с дикой паникой на лице.

– Телефон! Поставила на зарядку в баре и забыла! Надо сбегать!

Оглядываюсь по сторонам, но из одежды только халат, валяющийся на полу. Или можно спуститься в бар, завернувшись в одеяло. Интересно, есть ли там дресс-код?

– Ничего страшного, – Тимур обнимает меня за плечи, и его мягкой силе физически невозможно сопротивляться. – Проснемся и сходим за ним.

Укладываюсь обратно, но пальцы все еще подрагивают от тревоги.

А если мы проспим? Опоздать еще и в круиз было бы чересчур!

Кстати, я почему-то упорно не рассказываю ему, что с утра сбегу из дворца, как Золушка. И даже туфельку не оставлю. Мы как-то вообще ничего такого не обсуждаем, и мне кажется неуместным сообщать ему о своих дальнейших планах. Думаю, он и не собирался посвящать меня в свои.

Стук в дверь вырывает меня из сладкой дремоты. Тимур идет открывать, не удосужившись даже завернуться в одеяло, и я любуюсь игрой мышц на его широкой смуглой спине и идеально подтянутыми мускулистыми ягодицами.

Воплей ужаса от двери не слышно, значит, персонал к подобному стриптизу привык. Возможно, даже считает это бесплатным бонусом.

Он возвращается с подносом и ставит его прямо на кровать. Под блестящими крышками на тарелках гора жареных креветок, хищные щупальца осьминога, украшенные зеленью, запеченные под сырными шапочками огромные мидии. В серебряной чаше – кусочки нарезанных фруктов. И рядом графин с ярко-желтым соком.

Довольно легкая еда. Кажется, Тимур со мной еще не закончил…

Я закутываюсь в одеяло и смотрю, как Тимур устраивается на животе рядом со мной, с вожделением глядя на поднос. Еще недавно он так смотрел на меня!