Наследница сиротского приюта (СИ) - Нова Юлия - Страница 19

А ещё охрана приюта. Садовник, встретивший меня у ворот, пожилой и немногословный, редко бывал в самом здании приюта и жил в старой сторожке у тех самых ворот, где мы и встретились. Я частенько гуляла, иногда перекидывалась словами с ним, советовалась, проявляла лёгкое, поверхностное любопытство в отношении пространства вокруг здания приюта. Поэтому постепенно узнавала больше.

Оказалось, что Бойл не всё знал про территорию вокруг приюта. Так, на мой очередной ненавязчивый вопрос о теплицах:

— Так хочется получить небольшой уголок в теплице, чтобы выращивать свои травы, Бойл. Первые две теплицы заняты и туда мне даже войти не дали. Кстати, я не сразу заметила, что территорию обходит охрана. Один из этих здоровяков и не пустил меня. А после вышел недовольный мастер Ходжес и велел к вам обратиться, ведь две теплицы, что располагаются дальше, свободны. Оказывается, это вы отвечаете за них…

Бойл грустно усмехнулся и махнул рукой, но, остановив на мне взгляд и увидев в моих глазах неподдельный энтузиазм, только и ответил:

— Я понял, вам лучше это самой увидеть, никакие мои заверения явно не заставят вас успокоиться. Я заметил, что вы очень активны и любите гулять. Да и природу любите, это я понял быстро. Так что я вам покажу. А пока идём, я всё же попробую дать вам кое-какие советы и предостеречь от глупостей.

Я благодарно улыбнулась, не показывая, насколько меня обеспокоили последние слова садовника. Мы шли по дорожке, в сторону старых теплиц, а мастер тихо говорил:

— Не нравится мне эта охрана, миссис Майер. Грубые, подчиняются лично директрисе. А ещё они ловят сбежавших сирот. Бывало, те далеко сбегали, и эти надолго уходили, но всегда возвращались с уловом. Не связывайтесь с ними лишний раз, у них магический контракт, и ваша любезность с ними не откроет для вас новых возможностей. Как бы вам ни хотелось, но ни дюйма в тех теплицах вам не перепадёт. Туда магические удобрения закупают, выращивают редкие и дорогие травы. Я покажу, где вы сможете свой огородик разбить, мы почти дошли.

Эти теплицы были даже больше, чем те, но, сделав внутрь первый шаг, я поняла, что я и в открытой почве могла посадить то, что мне нужно было. Хотя я и не собиралась, мне нужен был повод, чтобы и территорию хорошенько осмотреть.

Первое письмо, я отправила со всеми предосторожностями с вороном сына, который теперь прилетал ко мне, чтобы подкормиться, и обменяться энергией. К сыну пока было нельзя. В письме я рассказала многое, но о словах сына по поводу забора силы у детей я пока не писала. Мне нужны были хоть какие-то доказательства, а страшилки, пересказанные одним ребёнком другому, выглядели смешно.

В письме я напирала на однобокое образование, неприспособленность детей к реальной жизни, неполучение ими нормальной профессии, хотя бы основ. Да и о питании я подробно написала. А ещё о бесконечном труде, который и пользу имел непонятную. Если дети столько трудились, а директриса экономила на зарплате, экономила на питании и зарабатывала серьёзные деньги на редких травах и зельях, то почему дед жаловался на такие расходы?

Не забыла я написать и о печном отоплении. Здесь директриса тоже экономила, ведь и система воздуховодов требовала ремонта, нужны были кристаллы энергии, чтобы тех каминов хватало для обогрева. Дети жили в холоде. Хорошо, была поздняя весна, и у сына сейчас были нормальные условия. А так же у остальных детей.

Ух, какая у меня с ним была разборка, когда я узнала о питании, думала долго, как бы убедить своего упрямца переехать ко мне. И у меня ничегошеньки не получилось.

Больше всего я удивилась, когда сын, исчерпавший все доводы, сказал:

— Ты сама говорила, что мы здесь ненадолго и скоро уедем, и ты всё расскажешь дедушке. У меня здесь появились друзья, я останусь с ними, мама, пока мы не уедем. Ты же не откажешься готовить для них угощение?

Я видела, с какой надеждой смотрел на меня сын, а там, в глубине его глаз я уловила толику сомнения. Взрослые уже подводили этого ребёнка, но он так старался верить, поэтому я не смогла разрушить это доверие и согласилась.

В тот самый день я отвлекла ребёнка на большой кулёк сладостей и вкусностей, часть из них я приготовила сама, часть заказала в местном магазине сладостей, в городке Марчвуд. И сын, радостный, убежал вечером угощать остальных детей. Я же долго собиралась, подобрав тёмную одежду и обувь, разложила кое-что по карманам и направилась окольными путями туда, откуда можно было выйти в подземелья поместья.

Ритуальный зал находился не на первом уровне, где располагались склады, заброшенная зельеварня, на которую я, кстати, набрела, когда пыталась найти окольные пути в подземелья. Дел упоминал, что из поместья был тайный ход, который мог открыть только кровный родич, и выходил он в лес как раз в сторону побережья. То есть в сторону того же Марчвуда.

Я помнила по рассказу главы, что там же, в подвале, находились склады, погреб, зельеварня и два ритуальных зала. Один из них, как раз родовой, не мог открыть никто из ныне живущих здесь. И второй зал, малый, который имела право использовать нынешняя директриса Дорсет.

Именно она была доверенным лицом рода Майер по праву занимаемой должности. А учитывая магический контракт, я никак не могла понять, как она могла причинять вред детям. Именно поэтому мне нужно было убедиться.

Я с ужасом смотрела на то, что происходило передо мной. Да, я пряталась достаточно далеко от места активного действия, но даже для меня всё было предельно ясно: подростки и правда отдавали свою ещё несформировавшуюся магию. В силу растущей силы они не всегда могли вовремя остановиться. Именно поэтому каждый из них постепенно ослаблял её уровень. И, повзрослев, они выходили из приюта слабее, чем могли бы быть. И зачастую не получали те должности и возможности, на которые могли бы рассчитывать в магическом мире.

Да, я была зла и понимала, я сделаю всё, чтобы все эти преступники понесли заслуженное наказание. Замерла, увидев, как в зал тихо зашёл знакомый охранник и направился к стоявшей директрисе. Она была ведущим ритуала, поэтому не могла отойти.

Он что-то шепнул ей, они оба повернулись куда-то в другую сторону, но полутьма, стоявшая здесь, не сразу дала возможность увидеть.

Второй охранник подвёл к ней ребёнка, скрывавшегося за тёмным плащом. С головы ребёнка сдёрнули капюшон и вздёрнули ему подбородок, а директриса гневно зашипела прямо ему в лицо:

— И что тебе здесь нужно? Ты должен находиться в своей группе и спать! Кто тебя отпустил, а ну, говори!

Такой знакомый и родной голос с внутренней уверенностью ответил:

— Вы делаете плохое дело, и мой дедушка посадит вас в тюрьму!

Директриса схватила сына на плечо, встряхнула и с угорозой в голосе потребовала:

— Да? И кто же у нас дедушка, а, маленький проныра?

Я слушала и не верила. Горло схватило спазмом, и я трясущимися руками стала нащупывать то, что дед передал мне на самый крайний случай, и то, что я захватила сейчас с собой.

Зелья, которые могли спасти мне жизнь, случись что-то опасное. А сейчас мне нужно было вытаскивать сына.

Глава 25

Порошок мгновенной тьмы!

Главное, самой не надышаться, но у меня было с собой и второе зелье. Судорожно отвинтила пробку, глотнула и еле-еле проглотила склизкую гадость. Зато нос, горло и глаза будут защищены.

Увидела, как эта гадина дала пощёчину моему сыну, тот явно что-то ещё успел сказать ей, но я не слушала, а действовала. Инстинкты кричали разобраться с этой гадиной, и я со всей силы кинула зелье в компанию тех, кто тряс моего ребёнка и требовал каких-то ответов. Сначала я вытащу его, а после уже поговорю с этим упрямцем.

Только бы добраться до деда, теперь они от нас не отстанут, пока не выпытают, кто мы на самом деле.

А они узнают, судя по их методам.

Дождалась, пока тела тех, кто попал в самую тьму, упадут на землю в попытке защититься, и побежала за сыном. Он стоял, уткнувшись в плащ лицом, я понимала, что сей час у него закончится кислород и он надышится этой гадостью.