Князь Беркутов-Туманный. Дипломатия Кошмаров (СИ) - Горъ Василий - Страница 2

В этот раз меня «услышали» практически мгновенно: Владимир Первый пообещал разобраться «с вопросом ценообразования» лично, затем приказал Ляпишеву засекретить всю информацию, касающуюся двух этих умений, и дал слово, что я получу схему плетения сразу после того, как оно будет создано и проверено на добровольцах. А потом на пару мгновений ушел в себя и задал вопрос, который не мог не прозвучать:

— Кстати, Игнат Данилович, если я правильно понял ваши объяснения, то добывать Искры с криком намного легче, чем с оглушением, верно?

— Не «намного», но легче… — честно начал я, а затем соврал: — Медведи-«единички» — монстры еще те,

и мы стараемся с ними не связываться. Кроме того, их сравнительно немного. А этот вид птиц — стайный.

— А насколько сложно добывать Искры с защитой разума?

Тут я позволил себе криво усмехнуться:

— Владимир Александрович, они добываются с чрезвычайно осторожных зверей-одиночек в «единичке» и глубже. А охота в тех местах — ходьба по краю пропасти. И это не преувеличение. К примеру, у частенько встречающихся там волков первого Кошмарного ранга имеется поисковое умение, позволяющее замечать теневиков. А любая схватка с волчьей стаей, в которой имеется хотя бы одна обычная «единичка», требует фантастической сыгранности команды. Впрочем, даже это — всего лишь цветочки. А ягодки радуют еще меньше: пятая трансформация энергетики усиливает умения зверей и птиц… качественно!

Словосочетание «пятая трансформация» ему просто не понравилось. А прилагательное «качественно» помогло прозреть и умерить аппетиты:

— Что ж, значит, тогда мы подождем, пока вам и вашей команде не улыбнется Удача.

В этот момент дала волю любопытству и Людмила Евгеньевна:

— Игнат Данилович, а что во втором термосе?

Я счел возможным повалять дурака:

— Расскажу и даже покажу. Но после того, как опустошу первый.

— А что, в нем есть что-то еще?

— Конечно. Самое интересное.

— Интереснее защиты разума и крика⁈

— «Интереснее» — не значит «нужнее»! — наставительно заявил я, достал и выложил на столик третий пакет и поймал взгляд Цесаревича: — Михаил Владимирович, тут две Искры, которые можно выставить на аукцион по уже апробированной схеме и пробудить жадность в большинстве высокоранговых Одаренных Империи: Искра кабана второго Кошмарного ранга, с которой можно приживить рывок, жар, сумеречное зрение и усиление тела, и Искра изюбря третьего Кошмарного ранга, способная одарить сумеречным зрением, усилением тела, жаром и цепкими корнями.

Пока они переваривали этот монолог, я извлек на свет божий последний пакет, опустил на столешницу и чисто символически сдвинул в направлении Императрицы:

— А вот тут — мясо того самого изюбря. Уверен, что оно вас порадует не только изысканным вкусом, но и энергетической насыщенностью. Правда, потом заставит фонить и нервировать сканеры, но, на мой взгляд, это мелочи.

— Судя по тому, как на вас и вашу супругу отреагировали сканеры, вы питались таким мясом не один и не два дня, верно? — ехидно поинтересовалась женщина и получила честный ответ:

— И даже не неделю. А вот попробовать кабанятину, увы, не получилось — пока мы вырезали Искру и энергетические узлы, запах свежепролитой крови учуяли волки. Пришлось оставлять им свою добычу и уходить.

— Веселый у вас, видать, получился рейд… — невесело усмехнулась она, и я плавно съехал с темы Кошмаров:

— Мы промышляли не только в «единичке». Поэтому-то и принесли Дмитрию Львовичу полный термос Искр третьего ранга и четыре второго…

…Вопрос «А какого ВЫ ныне ранга?» нам так и не задали. Хотя он горел во всех четырех парах глаз даже во время обсуждения результатов изысканий подчиненных Дмитрия Львовича. И слава богу. Ведь врать Воронецким в лицо мне не хотелось из опасения, что в дворцовые сканеры встроены продвинутые аналоги обычных определителей магического ранга, а говорить правду мешала уверенность, что правда вызовет зависть. В общем, такт собеседников вернул настроение в относительную норму. Благодаря чему, вывалившись из кабинета Воронецкой в первом часу ночи и «обнаружив» в приемной Виктора, Таню и Лизу, проторчавших там более полутора часов, я нашел в себе силы и улыбнуться, и пошутить:

— Привет полуночникам! Ждете аудиенции?

Воронецкий рассмеялся, «возник» передо мной, пожал протянутую руку энергичнее некуда и приложился к левому плечу:

— Доброй ночи, Игнат! Доброй ночи, Оль! Ага, ждем. Вернее, ждали-ждали и, наконец, дождались. Так что сдавайтесь!

— А ты уверен, что правильно понимаешь смысл слова «аудиенция»? — притворно нахмурилась супруга, подставляя щечку Ростопчиной.

— В этом деле главное — уверенность в себе и своих силах! — нагло заявил Великий Князь, а злобная мелочь, повисшая на шее «любимой наставницы», его поддержала:

— И не в этом деле — тоже!

Следующие пару минут были убиты на шуточную грызню, а потом мимо нас прошел генерал Ляпишев, и Виктор, посмотрев на часы, посерьезнел:

— Тут, во дворце, нормально не пообщаешься. Можно было бы зайти к нам, но уже поздно, а вы наверняка забыли, когда нормально спали. В общем, давай-ка Аня отвезет вас домой, а мы заглянем к вам в гости завтра… то есть, уже сегодня вечером.

— Завтра днем мы улетим на Дивное. Решать накопившиеся проблемы… — вздохнул я, едва заметно выделив интонацией второе предложение.

Воронецкий понимающе кивнул, явно зная, о каких проблемах идет речь, и расстроенно вздохнул:

— Жаль: у нас весь сегодняшний день расписан поминутно: в десять ноль-ноль мы должны поприсутствовать при испытательном полете очередной экспериментальной модели дирижабля на полигоне в Голицино, в тринадцать тридцать — встретиться с руководством КБ Орлова и обсудить результаты испытаний, в пятнадцать ноль-ноль пообедать с Вениамином Анатольевичем, а в шестнадцать тридцать — принять или не принять облегченный дизельный движок. Кроме того, дорога туда и обратно займет у нас в общей сложности два с половиной часа. Ничуть не лучше обстоит дело и с планами на пятницу — в самом лучшем случае мы освободимся в районе двадцати трех ноль-ноль.

— Ко мне-то хоть прилетите? — со вздохом спросил я.

— Мог бы и не спрашивать! — обиженно воскликнул он, Таня поддакнула, а Максакова «недобро» нахмурилась.

— Что ж, значит, поболтаем в субботу. Кстати, о будних днях: я надеюсь, ты Лизу в школу еще не отпускал?

— Неа: в день возвращения в Большой Мир сообщил ее деду, что она мне нужна, и… соврал: на самом деле она помогает Татьяне. Причем очень и очень достойно.

Злобная мелочь, нахмурившаяся, было, на слове «соврал», гордо задрала носик. Я мысленно хохотнул, но отреагировал на похвалу «серьезнее некуда»:

— Она у нас умничка, каких поискать. А как тебе Аня?

Тут Воронецкий заулыбался:

— Прошла курсы переподготовки ненамного хуже Иры. Хотя нет, не так: твоя подруга сходу шокировала инструкторов эффективностью использования оружейных систем и систем РЭБ, поэтому все время обучения привыкала к новому типу боевой машины и шлифовала пилотаж, а Аня сходу «взяла» именно его, и замучилась «перешивать» рефлексы, заточенные под оружейные системы «Грома». Впрочем, даже так проявила себя с самой лучшей стороны. Из-за чего руководитель полетов как-то в сердцах выдал штатным пилотам Конвоя забавный монолог: «Парни, хватит строить из себя асов: в реальном бою ни один из вас не продержится и пяти минут даже против Ковалевой. А Беркутова-Туманная сожжет любого из вас от силы за две!». В общем, я в восторге. И выплатил Ане первую премию. За добросовестность, проявленную при переучивании на «Орлан»!