Капитан космического флота (СИ) - Борчанинов Геннадий - Страница 3

Я пока что обживался в своей новой капитанской каюте, чуть более просторной и удобной, чем моя прежняя. Даже завёл себе там черепашку в аквариуме, одно из немногих разрешённых животных на корабле космофлота.

К роли капитана я и в самом деле не был готов полностью, мне явно не хватало опыта, но я старался. Изо всех сил. Старший лейтенант Лаптева могла бы мне помочь, если бы захотела, но она демонстративно игнорировала мои просьбы о помощи и радовалась моим просчётам. Дело почти дошло до прямой конфронтации.

А после того, как наш ремонт закончился, из штаба сектора нам пришёл приказ о передислокации обратно на границу имперского пространства. Тяжёлый крейсер «Минерва» покинул систему на несколько дней раньше нас, каперанг Миллер отправился на охоту, бить пиратов. Нам же предстояло снова патрулировать одну из окраинных систем, снова держать границу с Тураном на замке.

Я видел в этом скорее политический ход, попытку не то спровоцировать, не то испугать султана. Мол, вот он, наш Мясник, готов в любой момент снова пересечь гиперпространство и ударить по туранским владениям, трепещите. И если такой приказ придёт, я без всяких сомнений это сделаю.

Новое место службы называлось Зардоб, находилось оно в паре десятков световых лет от U-681. И, судя по названию, когда-то в прошлом оно принадлежало Турану. Ну, хотя бы не номерная система, это давало надежду, что Зардоб не такое захолустье, как наш прежний пункт дислокации. Согласно справочнику, там имелась своя орбитальная станция, причём даже со своим вооружением, несколько планет, в том числе одна из них с научно-исследовательской колонией на поверхности, газовый гигант со спутниками, на которых шла добыча металлов. Это однозначно должно быть более приятное место, нежели U-681.

Но это были только мои догадки. Как оно обстоит на самом деле, только предстояло узнать, и я сгорал от любопытства. Империя хоть и старалась унифицировать всё, что могла, развивать колонии по одной и той же схеме, всё равно каждая система жила немного по-своему. И чем дальше от Новой Москвы, тем больше отличий могло быть.

В путь мы выдвинулись, когда весь экипаж вернулся на корабль. Лететь предстояло через несколько звёздных систем, для прямого прыжка нам не хватит топлива даже теоретически, поэтому маршрут проложили в обход. Придётся сделать изрядный крюк и дозаправиться по дороге.

Покидать Новомихайловскую как-то даже не хотелось, но долг зовёт, и мы снова нырнули в мрачные объятия гиперпространства. Погружаться слишком сильно я не рискнул, шли на стандартных двадцати тысячах. Мы никуда не торопились, «Гремящий» ожидали там только через несколько дней.

В любом случае, какое-то время придётся маяться от скуки в гиперпространстве. Как раз хватит, чтобы ещё раз проверить все системы и готовность эсминца к несению службы.

Пока переходили из одной системы в другую, я заглянул в медблок, проведать наших раненых. Госпожа Фидлер находилась на своём посту. Красила ноготочки, конечно, но в медблоке.

— Доброго утра, господин старший лейтенант, — не отрываясь от процесса, сказала она.

— И вам, — сказал я.

— Что-то произошло? — спросила она. — На что жалуетесь?

— Зашёл узнать, как дела у ваших пациентов, — сказал я.

Мадам Фидлер подула на ногти, разглядывая ярко-красный лак.

— Неплохо, идут на поправку. Чудес не ждите, кое-кого всё же придётся списать, но в целом хорошо, — сказала она.

— Кого списать? — не понял я.

— Семёнов, раздробило ногу, ампутация. Харченко, взрывная декомпрессия. Красовский, ожог шестидесяти процентов тела. Вольнов, поражение сетчатки обоих глаз, восстановлению не подлежит. Продолжать? У меня их целый список, — сказала медик.

— Подайте мне этот список в письменном виде, госпожа старший мичман, — хмыкнул я.

Похоже, этих несчастных стоило бы оставить в Новомихайловской, там хотя бы есть неплохой госпиталь. Само собой, Империя их не оставит на произвол судьбы, уволенные по состоянию здоровья получали неплохие такие бонусы и ветеранскую пенсию, но лично я не хотел бы вот так закончить свою карьеру.

— Отправила, — сказала Фидлер.

Я прошёлся по палатам, посмотрел на каждого из тяжело раненых, пообщался с теми, кто был в сознании. Тяжёлая, неприятная обязанность, но как непосредственный командир эсминца, я должен был это сделать. Все эти люди пострадали если не из-за моих действий напрямую, то как минимум косвенно, и я чувствовал свою ответственность за них. Меня, впрочем, никто из них не винил. Каждый знал, куда шёл, когда подписывал контракт с имперским космическим флотом. Каждый знал, что за хорошей зарплатой и социальными плюшками кроется ежедневный шанс погибнуть или остаться инвалидом.

Всё остальное время в пути я занимался, в основном, бумажной работой. Накопилось её слишком много за это время, и мне требовалось разобраться во всех тонкостях. Составление заявок, написание отчётов, рапортов. Заодно выявил ещё парочку схем, которыми пользовался в своё время капитан Сахаров. Махинации с заявками, закупками, и так далее.

Капитанская должность вообще открывала необычайный простор для мошенничества и нелегального заработка. Достаточно ловкий человек на этом месте мог бы грести имперские кредитные билеты даже не лопатой, а целыми тележками.

Я, впрочем, подобными махинациями пачкать мундир не собирался, денег мне хватало и так, зарплата капала на счёт и оставалась, по большей части, лежать там же. Хотя даже если бы я влез в долги, сомневаюсь, что стал бы запускать лапы в казну или торговать топливом, запчастями или целыми модулями. Даже если бы об этом никто никогда не узнал. У меня были свои принципы, отходить от которых я не собирался.

Путь от Новомихайловской до Зардоба занял ровно неделю. Частицы света этот путь проделают за тридцать шесть лет с небольшим. Система и впрямь оказалась достаточно населённой и обжитой, навскидку тут обитало тысяч тридцать населения, достаточно много для подобного захолустья. Дальше начинались уже туранские владения, и у меня прямо-таки чесались руки проложить курс туда и немного пошалить, но я держал себя в руках. Вот этот шаг точно не оценят ни в штабе, ни в министерстве иностранных дел, ни в покоях императрицы.

Зардоб, если смотреть по карте, глубоко проникал во владения султана, этаким выступом, аппендиксом. К имперскому пространству вёл только один путь, к туранским системам — в несколько раз больше, и я даже удивился, что напали туранские корабли не на эту систему, а на U-681и её соседку. Хотя, рассмотрев позже станцию и её батареи кинетических орудий, огневой мощью превосходящие наш эсминец в пару раз, понял, почему сюда туранцы не полетели.

«Гремящий» доложил о своём прибытии в систему по всем каналам, отправил рапорт в штаб сектора, связался со станцией и колонией. На корабле снова царило оживление, ярко контрастирующее с сонным царством гиперпространственного перехода.

Все с интересом разглядывали наше новое место службы, делились слухами и сплетнями, пересказывали прочитанные статьи, от старших офицеров и до последнего оператора все пребывали в небывалом возбуждении.

Здесь так же находился таможенный пункт, грузовые корабли летели через систему практически сплошным потоком, в отличие от U-681. Там грузовики были скорее исключением, да и вообще трафик Зардоба поражал воображение. Основной торговый маршрут с Объединённым Тураном, и я не удивлюсь, если даже во время наших боёв с туранским флотом грузопоток здесь не прервался ни на секунду. Бизнес есть бизнес. Деньги тут крутились очень и очень немалые, это было видно даже по названиям пролетающих через систему кораблей.

Жизнь в Зардобе сосредоточена была на орбитальной станции, а не на поверхности планеты, всё-таки атмосфера Уджара, так называлась эта планета, для дыхания была непригодна. Слишком много углекислого газа в составе, и наши учёные потихоньку занимались терраформированием, изменяя условия жизни на поверхности планеты.

Имперская администрация тоже находилась на станции, причём не просто комендант, а целый губернатор.