Волокита (СИ) - "Stereoman" - Страница 21

— Мы просто шутили, — возникает Жигунов. — Мы не виноваты что Волокита шуток не понимает.

— Шутки значит, — округляет глаза директор. — Шутки? То есть, оскорбить Волокиту, его невесту, как последние бездомные отобрать обед, это по вашему шутки? Это по вашему смешно. Ну что же. Раз у всех такое приподнятое настроение, давайте-ка я вас ещё сильнее обрадую. Тимирязев, десять ударов тростью. Ты просто шавка на поводке, к тому же получил своё. Сколько зубов потерял? Шесть? Мало, я бы за такое челюсть сломал. Рябинин, ты как главный прихлебатель Жигунова, глаза б мои на тебя не смотрели, получишь двадцать. Ну и, собственно, сам гвоздь программы. Жигунов Василий Павлович. Вам, ваше сиятельство, как главному нарушителю спокойствия и зачинщику беспорядков, светит главный приз. Тридцать ударов тростью, по месту ниже спины, которым вы, к сожалению, думаете. Штаны спустить!

— Ваше высокоблагородие, — всхлипывает Жигунов. — Я граф. Меня нельзя бить. А я отцу пожалуюсь!

— Да ты что? — закатывая рукава спрашивает полковник. — И что он сделает? Снова придёт и слюни на меня пускать будет?

— Пожалуйста, — держа штаны плачет Рябинин.

— Ха-ха...

— Волокита, — щурясь смотрит на меня полковник. — Что тебя забавляет?

— Ваше высокоблагородие... Прошу меня простить. Просто забавно видеть, как два графа и барон, на самом деле, не имеют ни капли чести и уважения к себе и старшим. Плачут, сопли по лицу размазывают.

— Пять ударов, — кивает мне полковник.

— Виноват, признаю. Готов понести наказание.

— Штаны спускаем! Все!

Спускаем. Начинает директор с Тимирязева. Бьёт по отечески, с оттягом. На пятом ударе, Тимирязев сдаётся и начинает выть. Однако стоит. А вот барон Рябинин, после первого же удара падает и вереща катается по полу. Умоляет не трогать, говорит что всё понял.

Не спасает. Полковник вызывает офицеров-воспитателей. Которые поднимают Рябинина, укладывают мордой на стол. После чего директор всё же проводит экзекуцию.

Когда дело доходит до Жигунова, главный забияка, задира и альфач класса, падает в обморок. Что помогает так себе. Свои тридцать ударов, он всё же получает. Не особо сильных, однако задница светиться начинает.

И тут дело доходит до меня. Три удара, хоть и с трудом но выдерживаю. А вот остальные... Не кричу, даже не дёргаюсь. Однако покричать от боли очень хочется.

— А теперь слушаем меня, щенки, — закончив обращается к нам директор. — Мне плевать кто вы такие, из какого клана и кто ваши родители. Мне плевать на заслуги ваших родственников. В моей школе, вы будете жить так, как я скажу. Жигунов, ты у меня давно напрашиваешься. Пороть тебя буду с особым удовольствием. Все сводны. Волокита, задержись.

Вытирая слёзы и шмыгая носами, ученики выходят. Директор садится за свой стол. Внимательно смотрит на меня. Вздыхает и достав из ящика стола бланк быстро заполняет его. Ставит печать и протягивает бланк мне.

— Ваше...

— Иди домой, отлежись денёк. Не спорь, я вижу тебе плохо. Сотрясение на лицо. По-другому нельзя было?

— По-другому никак. Человеческий язык они не понимают.

— Я всё думал, когда же тебе надоест унижаться. Честно признаюсь, не ожидал. Я уж думал Борис Всеславович меня разыгрывает.

— Вы знакомы?

— С Медведевым? Да, давно. Воевали вместе. Он мне звонил, просил присмотреть за тобой. Говорил что ты не тот что раньше. Теперь я и сам это вижу. Да и присматривать за тобой, как я вижу больше не надо. Иди, но послезавтра на занятия.

— Благодарю, господин полковник. Разрешите идти?

— Идите, — улыбается директор. — Домой. И да... Молодец, Слава.

Вот как. А Медведев... Моё уважение. Моё уважение...

Выхожу в коридор. Не подавая вида что сейчас сдохну, упаду и от сотрясения заблюю всё вокруг, улыбаясь иду в класс. Захожу, улыбаясь беру рюкзак.

— Слава, — подбегают сёстры Волокушины. — Ты как?

— У меня всё хорошо. Мне нечем вас порадовать.

— Зачем ты так? — качает головой Люба. — Мы же со всей душой...

— Со всей душой сожалели о том что я не сдох? Тише шептаться надо. А не на всю столовую! Вам самим не стыдно? Красивые девушки, умные. А своему жениху смерти желаете.

— Мы... — начинает Света.

— Вы мне после такого как в глаза смотреть собираетесь? Через два года, у нас свадьба. Потом мы будем жить вместе. В одну постель спать ложиться. И что, вы мне вместо доброй ночи,

смерти желать будете? Ох, я так и вижу нашу спальню. У кровати урны. Вы целуете меня перед сном, а потом рот полощете и в урны сплёвываете. А как детей будем заводить? И ведь это надо будет сделать. Вы что, детей ненавидеть начнёте? Потому что они от меня?

— Нет... Мы ошибались..

— Не мне судить, Светлана, но ошиблись наши отцы. Когда договорились что поженят нас. Не знаю как теперь вы, а мне очень обидно. И противно. От вас. Я пошёл, меня Варя дома ждёт.

— Кто? — кричат обе.

— Не ваше дело, Волокуши.

Взяв в классе рюкзак, шагаю к выходу. Только тянусь к дверной ручке. Путь мене преграждает забавная троица. Тимирязев впереди, остальные за ним. Пока Тимирязев пытается оформить мысль и начать пугать меня... Бью его в нос. Поскольку шнобель у гражданина сломан огнетушителем, субъект завывая падает. Бинты пропитываются кровью.

Для пущего эффекта пинаю амбала в лицо, от чего он скручивается на полу и продолжать явно не собирается.

— Теперь вы, уроды. Чего встали? Что, без вашего бабуина вся смелость слетела? Недоноски. Наглые, но трусливые.

— Мы этого так не оставим, — возникает Рябинин. — Мы родителям расскажем.

— Давайте. Давайте барон Рябинин. Пожалуйтесь. Поведайте дома, как вас, великих, напугало до мокрых штанов травоядное. Вот смеху будет.

— Тебе просто повезло, — шипит Жигунов. — В следующий раз...

— Сударь, — пытаясь не блевануть качаю головой. — Всё кончено. Ваш незыблемый авторитет, подобно карточному домику, только что рухнул. А теперь извольте удалиться побыстрее в пароксизме ужаса с одновременным процессом дефекации. Вы, порочная жертва близкородственных связей, ибо на фоне ваших угнетённых когнитивных функций окружащие вас питекантропы выглядят эрудированнее и умнее.

В классе устанавливается звенящщая тишина, перемежаемая тихими и нервными смешками со стороны одноклассников и вот чудо, моих невест.

— Чо ты тут проблеял?! — раздувая ноздри орёт Вася.