Треволнения одного китайца в Китае - Верн Жюль Габриэль - Страница 13

Изинь Фо полагал, что, если мудрец, влекомый воспоминаниями, приехал в эти святые для себя места, все быстро уладится. В противном случае придется путешествовать по Поднебесной дальше, пока опасность не будет устранена.

Вся четверка поселилась в тихом центре города.

— Для вашего сведения, я путешествую под именем Ци Нань, — заявил Цзинь Фо своим спутникам. — И никому не советую ни под каким предлогом произносить мое подлинное имя.

— Ци… — начал Грэйг.

— …Нань, — закончил Фри.

— Ци Нань, — повторил Сун.

Понятно, что наш герой не желал лишней шумихи вокруг своей персоны. Ведь в Нанкине тоже читают газеты. Впрочем, он ничего не сказал Грэйгу и Фри о возможном присутствии в городе философа. Неугомонные агенты немедленно предприняли бы массу предосторожностей, лишив своего подопечного всякой свободы действий. Впрочем, рвение двух этих джентльменов было вполне объяснимо. Ведь с миллионом[42] в кармане они путешествовали по незнакомой загадочной стране. А в таких случаях излишняя предосторожность всегда кстати.

Путешественники долго бродили по городу: от восточных ворот до западных, с севера на юг. Полуразрушенный Нанкин был невелик и лишен прежней красоты. Цзинь Фо шел быстро, говорил мало, зато внимательно смотрел по сторонам. Высохшие каналы, мощеные улочки в развалинах, заросших дикими растениями… Ни одного человека под мраморными порталами и вдоль обгоревших стен императорского дворца — арены последней отчаянной битвы друзей Вана.

За Цзинь Фо, которого, казалось, не брала никакая усталость, едва поспевали два агента. Несчастный же Сун плелся сзади, не чувствуя под собой ног.

Пройдя восточные ворота, путники очутились в предместье, где начиналась длинная аллея, украшенная по бокам гранитными статуями огромных животных.

Цзинь Фо еще более ускорил шаг. В конце аллеи находилась маленькая часовня. За ней — надгробие, в котором покоилось тело Хун У, — китайского бонзы, ставшего императором.[43] Пять столетий назад этот человек возглавил восстание против иностранного владычества. Может быть, философ приник к могиле основателя династии Мин?

Но вокруг было пустынно. Огромные гранитные изваяния — немые свидетели славных событий — охраняли, казалось, покой и тишину этих мест.

Однако внимательный Цзинь Фо заметил на двери часовни какие-то знаки. Взволнованный, он подошел поближе: «В. Ц. Ф.»

— Ван! Цзинь Фо!

Нет сомнения, философ недавно был здесь! Это так же верно, как и то, что теперь вокруг — никого.

Вечером молодой человек и его спутники вернулись в гостиницу, а утром оставили Нанкин.

Глава XII

Кто сей путник, не ведающий страха и усталости, не знающий сегодня, где будет завтра? Он идет через горы и долины, останавливаясь в харчевнях, чтобы только перекусить и переночевать. Деньги не отягчают его карман: он щедро раздает их, облегчая себе путь.

Это вовсе не торговец, спешащий по своим делам, не мандарин, исполняющий важное поручение министра, не художник, весь в поисках удачной натуры, и не ученый-историк, бредущий по дорогам в надежде найти древние свитки в буддийских храмах Центрального Китая.

Читатель, несомненно, догадался, что речь идет о Цзинь Фо, гонимом вперед и вперед странным желанием отыскать и одновременно скрыться от неуловимого Вана. Нашего героя сопровождали неутомимые Грэйг и Фри и смертельно уставший Сун.

В Нанкине четверка села на один из современных быстроходных пароходов, курсирующих по Янцзы, и через двое с половиной суток высадилась в Ханькоу.[44]

Путешественники так устали, что даже не обратили внимания на знаменитую Маленькую сироту — островную скалу с великолепным храмом на вершине.

В Ханькоу, расположенном на месте слияния Янцзы и одного из его притоков, Цзинь Фо решил остановиться не более чем на три дня. Города так же коснулись лихие события двадцатилетней давности.

Вана здесь не было.

Грэйг и Фри, рассчитывавшие в начале путешествия хоть немного познакомиться со страной, нравами ее жители, вскоре поняли, что этим надеждам не суждено сбыться. Агентам едва хватало времени выспаться. Впрочем, Грэйг и Фри не были ни любопытны, ни словоохотливы и почти не обращались друг к другу. Зачем? Братцы одинаково мыслили и изъяснялись. Поэтому их разговор стал бы фактически монологом. Подобно своему подопечному, агенты почти не обратили внимания на этот типично китайский город с вымершей центральной частью и оживленной окраиной. Их не привлек и элегантный европейский квартал с широкими прямыми улицами и тенистой благодаря большим деревьям набережной Янцзы.

Сыщики сосредоточились на поиске одного человека, а тот оставался неуловим.

Далее предстояло плыть до Лаохэкоу.[45]

Цзинь Фо положительно нравилось их быстроходное судно. Довольны были и агенты, ведь на борту легче обеспечить безопасность клиента. Позже, на бесконечных каменистых дорогах Центрального Китая, это станет гораздо сложнее.

Ну а Суну путешествие на пароходе доставляло просто райское наслаждение. Он ничего не делал, предоставив хозяина заботам Грэйга и Фри. Камердинер плотно завтракал, обедал, ужинал, а в остальное время сладко похрапывал в уютном уголке каюты.

В северных широтах этой огромной страны рацион наших путников несколько уменьшился.

Не стало риса, зато появился хлеб, очень приятный. на вкус, особенно свежий, только вынутый из печи.

Сун, как житель Южного Китая, пожалел об исчезновении риса. Он так ловко управлялся маленькими палочками! Ведь что, в сущности, требуется настоящему Сыну Неба? Рис и чай!

Изменился и рельеф местности. На горизонте появились невысокие горы с мощными, сооруженными еще в годы правления династии Мин крепостями на вершинах.

Показался город Гуанлофу.[46] Пароход причалил недалеко от таможни, чтобы загрузиться углем. Цзинь Фо не стал сходить на берег. Что там делать? Не найдя Вана, он хотел одного: углубиться как можно дальше в Центральный Китай и там затеряться.

Загрузившись углем, судно двинулось дальше. Вскоре на левом берегу показался оживленный торговый городок Фанчэн.[47] Тут река резко, почти под прямым углом, поворачивала на север, оставаясь судоходной только до Лаохэкоу, где наши герои были вынуждены сойти на берег.

Вот когда для них наступили подлинные испытания! Дальше предстояло двигаться либо пешком, либо в лучшем случае на каких-то допотопных повозках, коих полно в Поднебесной. Бедный Сун! Он страдал больше других!

Вряд ли кто-нибудь добровольно взялся бы сопровождать Цзинь Фо в его бесцельных скитаниях по дикой, необжитой части Китая.

Через несколько дней путникам посчастливилось найти коляску. Какое же это было убогое сооружение: два огромных колеса, намертво закрепленных на оси, сверху скрипучий короб, покрытый драной плотной тканью, сквозь которую одинаково успешно проникали солнечные лучи и дождевые капли. Тащили эту развалину два строптивых мула. В другой раз Цзинь Фо ехал на каком-то подобии гамака с четырьмя колесами. Два впряженных осла бодро семенили по каменистой дороге.

В первом случае Грэйг и Фри примостились у дверцы короба, во втором — устроились верхом на ослах. Что касается Суна, то он, проклиная все на свете, тащился пешком, периодически взбадривая себя гаоляновой[48] водкой.

Сколько же пришлось перетерпеть Цзинь Фо и его спутникам!

Нестерпимо палило жаркое майское солнце. Малейший ветер поднимал в воздух плотное облако желтой пыли, которая проникала в мельчайшие щели. Путники достигли знаменитой лессовой равнины Северного Китая. Вот как описывает лессы французский путешественник Леон Руссе: «Это странное геологическое образование, которое перестало быть землей, но еще не окаменело».