(Не) верю. В любовь (СИ) - Котлярова Екатерина - Страница 35

— Привет, — Дима подходит к нам с таким выражением лица, будто собирается драться.

— Привет, — шепчу чуть испугано, помня слова брата о том, что он не хочет, чтобы у меня были отношения с Адамом.

— Клубнику едите? — складывает руки на груди, смотрит на Адама таким взглядом, будто готов его сжечь прямо на месте.

— Да. Как видишь, — спокойно отвечает молодой человек. — Не персики.

Дима тихо кашляет, ерошит волосы на затылке, отводит взгляд.

— Будешь клубничку? — я широко улыбаюсь и протягиваю брату ягоду, желая разрядить обстановку.

— Буду, — Дима берёт клубнику, отправляет в рот.

Подходит ближе, садится с другой стороны от меня. Дёргает за прядь волос, начинает накручивать на палец. Я кошусь на него, понимаю, что Дима не желает, чтобы мы оставались с Адамом наедине.

Знал бы он, что вчера произошло, вряд ли был бы таким спокойным. Я снова краснею. Опускаю голову, ем клубнику, забыв совершенно о том, что нужно повторять стихотворение. Сидим в напряжённой и неловкой тишине. Когда раздаётся звонок на урок, я испытываю облегчение.

Я спрыгиваю с подоконника и первая спешу в кабинет, прижимая к груди учебник по литературе и стаканчик с одной единственной клубничкой. Миша встречает меня странным взглядом.

— Выучил стихотворение? — чувствуя непонятную вину перед парнем, спрашиваю шёпотом.

Мне важно услышать, с какой интонацией он мне ответит.

— Да, Алиса.

— Что-то случилось? — спрашиваю с болью в голосе, пытаясь заглянуть в родные голубые глаза.

Парень ведёт плечом. Не отвечает, воспользовавшись тем, что в кабинет вошла учительница. До конца урока я не нахожу себе места. Кошусь на Мишу, хочу понять, что так испортило ему настроение.

Но и после урока Миша молча встаёт и уходит. Я хватаю рюкзак и бегу за ним, но в толпе школьников теряю друга. На физкультуру иду в плохом настроении. Сегодня магнитные бури? Адам и Миша будто поменялись местами.

Переодеваюсь, собираю волосы в пучок и иду в спортзал. Сажусь на лавочку у стенки, раскрываю книгу. Хоть я и освобождена от физкультуры, но переодеваться меня всё равно принудили.

— Значит, мне не показалось, — раздаётся над головой голос Миши.

Злой, пропитанный ядом и ненавистью. Так он со мной не разговаривал никогда в жизни. И от этого мне становится не по себе.

— Что? — вскидываю голову, гляжу в злые голубые глаза, в которых расширен зрачок.

Друг уже переоделся. Стоит надо мной в широких шортах и футболке. Высокий. Устрашающий. Сжимает и разжимает кулаки.

— Ты уже спала с ним? — парень кивает на мою шею.

Я охаю. Божечки. Я совсем забыла про засос! Я торопливо перекидываю волосы вперёд, прижимаю ладонь к шее и сжимаюсь.

— Миша, это не то, что ты подумал, — лепечу жалко.

— Я скачу вокруг тебя, не знаю, как вести себя с тобой. Я с детского сада возле тебя, Алиса. Всю чёртову жизнь. Я не трогал тебя, пока ты жила со своей сумасшедшей мамашкой. Ждал момента, когда смогу тебя забрать! Начать за тобой ухаживать. Дождался. Я весь месяц вокруг тебя кручусь, на свидание вчера водил.

— Разве это было свидание? — шепчу. — Миш, мы ведь всегда были только друзьями.

— Свидание. Да, это было свидание, Алиса! И я не пытался залезть к тебе в трусы, как он. А ты… С этим! — хватает меня за плечи, склоняется и смотрит с ранящим душу презрением.

— Да, со мной. Руки от неё убрал, пока я тебе не переломал пальцы. Если я увижу на её коже хоть один синяк, размажу, — в голосе Адама просто арктический холод.

Я кидаю взгляд за плечо Миши и вижу Адама и Диму.

— Пошёл К чёрту отсюда, — блестя глазами, Миша выпрямляется и разворачивается к Адаму.

— Так, оба рты заткнули, — Дима встаёт между ними, обоих хватает за грудки. — Свои разборки будете устраивать не на глазах у класса. Не нужно позорить мою сестру. Если у обоих письки чешутся и померяться ими хочется, валите отсюда. Свои петушиные бои устраивайте в другом месте.

Миша резко дёргается, вырывает футболку из пальцев Димы и уходит, вновь кинув на меня испепеляющий взгляд.

Я хлопаю глазами, к горлу подступают слёзы. Я вскакиваю, понимаю, что вот-вот расплачусь. Зажимаю рот ладонью.

Я покидаю спортзал, бегу в сторону туалета. Заскакиваю в кабинку, но закрыть её не успеваю. Следом за мной протискивается Адам.

— Что ты здесь делаешь? — слёзы градом начинают катиться из глаз, а вместе с тем на меня накатывает ярость. — Зачем ты за мной пошёл? Опять твои игры? Что ты затеял? Решил растоптать меня окончательно? — мой голос противно режет слух. — Оставь меня в покое. Две недели ходил, будто меня не существует. Так пусть так будет и дальше. Оставь меня. Уйди, уйди, уйди, — кулачком колочу по его грудной клетке, только пальцы себе отбиваю. — Зачем ты вчера оставил засос? Зачем сейчас сказал…

— Тшшш… — молодой человек кладёт мне руку на затылок, вжимает лицом в свою футболку. — Молчи, моя холера.

— Какая я тебе холера? — бурчу возмущённо. — Вечно обзываешься. Унижаешь! Не ты ли говорил, что я не могу вызвать у тебя интерес?

Адам молчит. Только давит на мой затылок сильнее, не даёт мне шевельнуться. Дышит с надрывом.

— Алиса, послушай меня.

— Пусти. Я не хочу тебя видеть! — мне удаётся вырваться из его рук. — Иди, ищи ту, что будет привлекать тебя! А я ведь холера!

Адам поджимает губы, дышит так, что ноздри трепещут. Я сжимаю кулак и снова бью его в плечо.

— Ненавижу!

Я вываливаюсь из кабинки и, чеканя шаг, иду прочь. Мне нужно найти Мишу. Поговорить с ним. Объясниться. Я не хочу его терять. Н

о друг не приходит на физкультуру, как и на оставшиеся три урока. Я пишу ему сообщения, но он не отвечает. Звонки сбрасывает.

— Мелкая, я же говорил тебе, — говорит с сочувствием брат, когда я в очередной раз всхлипываю, глядя на экран.

— Дима, ну за что он так со мной? Я же ничего… я никаких намёков не давала! Никогда. Я всегда говорила, что мы друзья. И вчера тоже.

— И ты даже не подозревала, что вчера он повёл тебя на свидание? Цветы, шоколад? Тебя не смутили?

— Я думала, что он по-дружески мне подарил, Дима. Нет, я вспоминала твои слова, но я, хоть убей, не видела ничего. Как я могу понять, если у меня отношений ни разу в жизни не было.

Я лбом утыкаюсь в плечо Димы, горестно всхлипываю. Сейчас я понимаю, что все комплименты и прикосновения значили куда больше, чем дружеская забота.

— Что мне делать, Дима? Я в полной растерянности.

— Тебе стоит поговорить с ним. Дать понять, что любишь другого, — парень проводит рукой по голове.

— Никого я не люблю, — я вскидываюсь.

— Мне незачем врать. Сама говорила обратное.

— Я заблуждалась, — я поджимаю губы.

— Глупо, Алиса. Очень глупо. Получила желаемое и сразу в кусты? — молодой человек оттягивает ворот свитера и указывает на засос.

— Я ничего не получила! — я свожу брови вместе. — Кроме оскорблений ничего не получала. А тут Миша цветы мне подарил, и он вдруг решил поменять своё поведение. Пусть катится куда дальше. Я не тряпка, чтобы об меня ноги вытирать. Вон, Миша любит меня. Вот я и отвечу ему взаимностью. Он всегда обо мне заботился.

— Мелкая, ты такая дура, — фыркает Дима. — Мишу хоть сюда не приплетай, парень и так страдает. Ты потом наиграешься вдоволь в обиженку, будешь счастлива с Адамом, а Миша будет собирать своё сердце по частям.

Я хочу возразить, но понимаю, что мне нечего сказать. Я не смотрю на Мишу, как на парня. Да я вообще ни на кого не смотрю кроме Адама. И даже сейчас, злясь на него, я ищу его взглядом.

— Ты прав. Как мне с ним помириться?

— Вечером вечеринка. Васильевой восемнадцать, она всех позвала. Миша туда идёт.

— А ты?

— Мы с Ксю в кинотеатр идём. Другие планы.

— Ты мне скажешь адрес? — я тут же оживляюсь.

— Да. Только будь осторожна.

Если бы я только знала, что мне следует прислушаться к словам брата…

* * *

После уроков я иду на остановку, но меня на полпути ловит Адам.