Отморозок 4 (СИ) - Поповский Андрей Владимирович - Страница 2

Получивший неожиданный удар розочкой в бок парень отшатнулся от второго тычка дрыща и тут же атаковал того жестким стаптывающим ударом ребром ступни в колено сбоку. Колено дрыща с хрустом подломилось, и тот, уронив свое оружие, с диким воплем от сильной боли в выломанном коленном суставе, рухнул на грязный пол. Детинушка, наконец перелезший через сидения с другой стороны, воспользовался тем, что парень отвлекся на дрыща и был вынужден отмахиваться от двух его приятелей, нанес резкий и сильный удар парню в голову, опрокидывая того на сидение. Воодушевленный своим успехом, он вместе со своими дружками кинулся, чтобы добить парня. Но тот, ловко извернувшись, упал на лавку спиной и успел подтянуть колени к груди, чтобы сразу резко выстрелить обеими ступнями летевшему на него противнику точно в голову, отправив того в обратный полет. Детинушка, нарвавшись на встречный удар, мешком отлетел назад и, стукнувшись затылком об угол спинки сидения, и потеряв сознание безвольно, как сломанная кукла, сполз на пол.

Двое оставшихся на ногах нападающих не дали парню встать с сидения, а зажав его в углу, стали изо всех сил молотить кулаками, пытаясь вырубить своего оказавшегося в ловушке противника. Тот, сумев сесть на лавке, и прижавшись спиной к спинке сидения, довольно успешно уклонялся и ловил их удары на локти, закрывая свою голову, при этом пиная их ногами в живот и по ногам. На какой-то момент установилось шаткое равновесие. Двое хулиганов мешали друг другу, и никак не могли нанести четкие прицельные удары. Они тяжело дышали и постоянно матерились, в ярости от того что у них не получается забить парня, да и тот не будь дураком, очень ловко перекрывался, не давая попасть себе по голове и отпинываясь ногами, тем самым стопоря своих противников. Но и он, сидя на лавке, не мог нормально вложиться в ответный удар, чтобы выключить хоть кого-то из нападающих.

Наконец, улучив удобный момент, парень нырнул под размашистый удар сбоку противника, который перекрывал ему дорогу к проходу, и мощно оттолкнувшись правой ногой от пола, быстро ушел влево. Пока хулиганы находились в замешательстве, еще не поняв, куда внезапно делась их жертва, он подскочив сзади, сильным толчком с подсечкой швырнул одного нападающего на другого. Агрессоры как кегли завалились на сидение один на другого, и парень налетел сверху, нанося жесткие акцентированные удары кулаком в затылок тому, кто оказался наверху. Вскоре тот обмяк, привалив собой второго, которому тут же несколько раз прилетело в челюсть успокоительное от нападавшего.

Отчаянный бой, который длился не более пары минут, вдруг резко закончился. Парень, тяжело дыша, остановился, посмотрел на своих недавних противников, которые больше уже не представляли опасности, и, разглядев на полу свою слетевшую в драке кепку, поднял ее. Отряхнув грязь ладошкой, он одел кепку на голову. Посмотрев на ошалевших соседей по вагону, он громко произнес:

— Граждане пассажиры, прошу всех соблюдать спокойствие. Хулиганы примерно наказаны добровольной дружиной по охране правопорядка в подвижном составе. Прошу вас перейти в другой вагон и по возможности вызвать милицию для их задержания. Всего вам хорошего и счастливого пути.

Прихватив свою спортивную сумку с сидения, парень легко повесил ее на плечо и засунув руки в карманы полупальто, быстро пошел по проходу на выход. Электричка уже тормозила на станции Салтыковская. Спасенная парочка кинулась за ним следом.

— Спасибо вам большое! Вы настоящий герой, — крикнула девушка уже ему в спину.

На что тот, оглянувшись, смущенно улыбнулся и на прощание просто махнул рукой, показывая, что мол, пустое это все.

Выйдя из электрички, я потер скулу, в которую прилетел удар детинушки, и, нащупав приличную опухоль, чертыхнулся про себя. Больно блин. Вот же-ж скотина, мало я ему дал, надо было ему гаду еще и руку сломать для науки. Хотя, то как он лежал, когда я выходил из вагона, говорило о глубоком нокауте. Хорошо бы он там вообще кони не двинул. Все же в полете он крепко приложился затылком об жесткую деревянную спинку сидения. Будем надеяться, что голова у него чугунная, мозгов в ней мало и он благополучно отлежится. Поймать на пустом месте себе проблемы с милицией мне вот никак не улыбается. Советское правосудие всегда носило обвинительный характер, и за превышение необходимой самообороны мне легко пятерик впаяют за милую душу. Никто не будет разбираться, что этих ублюдков было пятеро, и что они могли меня запросто забить до смерти. Судья будет настаивать, что я, как комсомолец, должен был их сначала уговорить вести себя хорошо, и только потом, если бы добрым словом не получилось, тогда, как самбист разрядник, я должен был скрутить их и сдать в милицию, не принеся вреда драгоценному здоровью хулиганов. Вот только ни один судья не скажет, как это можно сделать практически. Здесь даже Федору Емельяненко пришлось бы их валить наглушняк, не считаясь со степенью воздействия на хрупкие организмы асоциальных элементов.

Ладно, это все лирика к делу не относящаяся. Теперь мне нужно как-то побыстрому свалить отсюда, не привлекая излишнего внимания. Сойдя с перрона, я увидел видавшую виды «шестерку», одиноко приткнувшуюся у сугроба рядом с закрытым ларьком Союзпечати. Из приоткрытого окошка водительской двери время от времени выходил легкий дымок и мелькал огонек сигареты. Я подошел к машине и, наклонившись к приоткрытому окну, вежливо спросил у водителя:

— Шеф, до Балашихи сколько возьмешь?

— А там куда? — окинув меня внимательным взглядом с головы до ног, спросил водила — крепкий седоволосый мужик в потертой рыжей дубленке.

— В центр, на Ленина.

— Чирик, — немного подумав, сказал водила.

— Пойдет, поехали, — кивнул я и, обойдя машину сзади, сел на переднее пассажирское сидение, поставив сумку с вещами себе на колени.

Десять рублей от Салтыковки до Балашихи дороговато конечно, но мне нужно поскорее свалить со станции, не мозоля тут никому глаза. Моя поездка к симпатяше Верочке в поселок Купавна на сегодня накрылась медным тазом, ну и да фиг с ней с этой поездкой. Свобода мне явно дороже, чем амурные дела.

Хорошо прогретая машина, вильнув задом на скользкой дороге, сорвалась с места, а я, разморившись после холодного вагона электрички в теплой машине, впал в полудрему, вспоминая события уже почти прошедшей осени.

После завершения акции с цехом Вахо, я провел в Краснодаре целую неделю, прежде чем решился вернуться домой. На этот раз я жил в гостинице, умудрившись все же заселиться туда, накинув дежурной двадцать пять рублей сверху. Всю ту неделю я два раза в день тренировался на местном стадионе, благо погода была хорошая, медитировал в парке и много гулял по старому городу. За все время я пару раз звонил матери, рассказывая ей о своих отношениях с несуществующей девушкой Олей. Между делом я интересовался обстановкой. Никто меня не искал, и никаких необычных происшествий вокруг нашего дома не было.

Кроме мамы, у меня был еще один сторожок в виде Славки и Игоря. Перед отъездом я попросил их понаблюдать за обстановкой вокруг нашей квартиры, привлекая к наблюдению еще парней с нашей группы, но особо не вдаваясь в подробности. Поэтому, вернувшись, я первым делом поехал не домой, а к Игорю в институт. Встретив обрадованного моим возвращением Игоря после третьей пары, я подробно расспросил его об обстановке и, удовлетворенный ответом, что ничего подозрительного замечено не было, рванул домой. Приятель попытался узнать у меня причину моего внезапного отъезда, и зачем были нужны такие предосторожности. Я, усмехнувшись, ответил, что у меня снова была стычка с некими нехорошими людьми, но теперь все хорошо и никаких дополнительных стрелок с ними проводить не нужно. Игорь, в ответ, только покачал головой и ничего мне на это не сказал.

Потом, кратко пересказывая последние новости, он упомянул, что по слухам где-то за городом недавно была перестрелка, где положили много народа, а потом, через несколько дней около цыганского поселка расстреляли каких-то очень авторитетных цыган. Я выслушал все это с бесстрастным лицом, как будто меня это никак не касалось.